Я бросила взгляд в зеркало. А ведь неплохо! Эта очкастая грымзочка уже не слишком похожа на изящную длинноволосую шатенку в струящемся платье. По крайней мере, если не особенно вглядываться.

А чтобы вглядываться в меня не хотелось, следует зайти еще в один павильон. Офисная одежда. Не знаю, кто сказал производителям этого кошмара, что именно так должна выглядеть женщина в офисе, но сейчас я ему была благодарна. Мешковатый костюм а-ля Синий чулок. Невзрачный цвет, невыразительный крой. Я мигом «набрала» десяток килограммов.

Роскошно! Теперь дело за малым — тяжелая походка, и главное — молчать.

Когда я вернулась в офис, Максим нервно ходил по приемной, с беспокойством поглядывая на часы. Не о чем беспокоиться. Я уложилась в тридцать пять минут!

Он бросил на меня равнодушный и, пожалуй, раздраженный взгляд:

— Здравствуйте. Вы по какому вопросу? Я буду занят, дождитесь секретаря…

Вот и славно! Раз даже он не узнал! Есть шанс, что у меня все получится.

— Ну уж нет. Извольте меня принять в лучшем виде. И чеки вот я принесла. Предупреждаю, я за этот бесполезный хлам из своего кармана платить не намерена.

— Катюха?! — у Максима Геннадьевича разве что глаза на лоб не полезли. — Ну ты даешь! Скажи, есть хоть что-то, чего ты не можешь? Ну так, для разнообразия…

Приятно, когда тебя ценят на работе… Или это мне приятно, когда меня ценит он?

Он шагнул ко мне, явно намереваясь по своей привычке заключить в объятия. Но остановился, отвел взгляд. И, кажется, смутился.

Повисла неловкая пауза.

Я не без труда разорвала ее:

— Кофе?

Максим, словно за соломинку схватился за эту идею.

— Да. Кофе. Принеси в кабинет, — и быстро скрылся за дверью.

Дорогие гости появились скоро. Орлов на подписание явился не один, а с группой поддержки из четырех человек. И началось.

— Пригласите юристов!

— Пусть принесут прайсы за прошлый год.

— Где справка от экономистов?

— Два чая, три кофе, и еще зеленый без сахара. И кофе!

— Распечатайте восемь экземпляров!

— Ну где наш юрист? Какой обед?! Нет, пусть опять приедет!

— Еще пять кофе! И распечатайте новый вариант!

Они спорили, обсуждали, вносили изменения, литрами пили кофе. Принтер перегрелся, стратегические запасы бумаги подходили к концу, а я на всякий случай заказала запасной картридж.

К концу дня я едва держалась на ногах. Особенно на той, что недавно была травмирована. Даже когда-то удобные туфли на низком ходу превратились в испанский сапожок. Чтобы не хромать, приходилось прилагать невероятные усилия. Чтобы сдерживать слезы боли — еще большие.

Наконец, они вышли из кабинета. На Орловскую группу поддержки было жалко смотреть. Но сам заказчик сиял. По усталым, но довольным улыбкам можно было понять: сделка заключена. Договоры подписаны. Этот жуткий марафон подошел к концу.

Я уже почти было собиралась облегченно выдохнуть. Но тут Орлов выдал:

— А давайте, Максим Геннадьевич, это дело отпразднуем. Я велю оставить кабинет… а хоть бы и в «Аристотеле»…

Еще один его ресторан — услужливо подсказала память. И роскошь там настоящая, не поддельная.

— И невесту вашу, Катеньку, берите, — продолжал Орлов. — Звоните прямо сейчас!

Я чуть не упала. Вот на это мы точно не рассчитывали. Если Максим позвонит «невесте», а запоет мой телефон?

Хороши же мы будем!

Я замерла в ожидании провала.

— Боюсь, Катя не сможет. Она уже лучше себя чувствует. Но для выходов в свет пока рановато.

Я выдохнула. А Орлов, кажется, просиял:

— Ну что ж, я приглашу Тамару и Валентина. Знаете, Максим Геннадьевич, вы имеете совершенно невероятное влияние на моего сына. А я-то думал, он не признает авторитетов. Надеюсь, ваше общение пойдет ему на пользу.

Я почувствовала, что закипаю. А Тамаре — он тоже на пользу? Для вдохновения?

— Валентин славный парень, — с улыбкой ответил Максим.

Все-таки он молодец. Что бы там папаша ни думал о своем отпрыске, от посторонних критики он не потерпел бы. Это идеальный ответ.

— Значит, в восемь?

— Значит, в восемь!

Дорогие гости наконец вымелись из кабинета. А хозяева без сил упали на диван приемной.

к-то слишком близко друг к другу упали… Так, что касались плечами. И это не должно было быть важным. Мало ли кто чем касается! Вон совсем недавно он меня вообще на руках нес, и ничего. Но сейчас почему-то было ужасно неловко.

Я замерла, боясь пошевелиться — чтобы не сблизиться еще больше. И чувствовала, что плечо рядом тоже напряглось. Так! Не раскисать! Мне ли не знать, к чему могут привести такие вот неловкие паузы и смущенное молчание. Нужно срочно расколотить чем-то эту тягучую опасную тишину.

— А этот Орлов… Скользкий тип… — выдавила я.

Ничего не скажешь. Удачное начало разговора! Особенно учитывая то, что все договоры подписаны и отныне Орлов — никакой не тип, а друг товарищ и дорогой заказчик.

— Не то слово, — легко согласился Максим Геннадьевич. — Я еще ни один контракт так не проверял. И то что мелким шрифтом, и то что в скобках… Не подкопаешься. Нет подвоха. Но что-то с ним не так.

Ну вот. Самое время рассказать о Джесс. И о том, что она принесла на хвосте…

Я набрала воздуха в легкие и собиралась уже осторожно коснуться этой темы, но Максим Геннадьевич резко поднялся с диванчика.

— Ладно. Пора собираться на ужин. Я скажу водителю, чтобы доставил тебя домой. И можешь не тянуться завтра в такую рань. Ты еще не совсем здорова.

Я тоже поднялась с дивана. Ладно, успею еще поведать о своих подозрениях и догадках.

— Спасибо!

Он как-то странно посмотрел на меня: словно бы что-то хотел сказать. Но решил не говорить. И вышел из приемной, на ходу отдавая распоряжения по телефону.

— И что это ты с собой сотворила?

Ришка не стала спрашивать: женщина, вам кого? Она меня узнала сразу. Вот что значит многолетняя дружба и пристальный женский взгляд.

— Давай я приму горизонтальное положение, а потом расскажу…

Я с удовольствием, нет, с наслаждением извлекла многострадальные ноги из туфель, которым так долго удавалось водить меня за нос и притворяться удобными.

— Конечно!

Я едва успела обменяться с Ришкой впечатлениями о том, как прошел день, съесть положенный на вечер овощной салатик (да-да, ко всем своим прочим безусловным достоинствам, моя подруга еще поборник здорового образа жизни, так что на ужин у нас салаты), а общем, я еще даже не начала переживать по поводу того, что Тамара где-то там на другом краю города строит глазки Максиму, как раздался телефонный звонок.

Я посмотрела на монитор и опешила. Алевтина. За последнее время она звонит мне уже второй раз. Что-то подсказывало, что хорошего ждать от этого звонка не стоит, а вот ответить на него очень даже стоит.

— Добрый вечер.

Черт возьми, когда-нибудь я перестану вытягиваться во фрунт, разговаривая с ней даже по телефону. Моя наставница и мучительница заговорила весьма доброжелательно:

— Как тебе работается на новом месте? Какие новости? Как вообще дела?

— Все хорошо, — мне понадобилось огромное усилие воли, чтобы произнести эти два слова и еще больше для того, чтобы добавить: — И, кажется, я неплохо справляюсь, большое вам спасибо за рекомендацию.

Алевтина заверила меня в том, что я умная и талантливая девочка и что у меня обязательно все получится, предложила обращаться в любой момент, если понадобится помощь и очень-очень вежливо попрощалась.

Когда этот более чем странный разговор был окончен, я положила телефон на кресло и долго смотрела на него так, будто он только что пытался меня покусать.

То, что сейчас произошло, было невероятно. Алевтина спрашивала, как дела, она предлагала помощь!

Да никогда в жизни ни у одной своей выпускницы она не спросила, как и что складывается! Это вроде как часть концепции. Она гордится тем, что дает слишком крутую подготовку, для того чтобы у кого-то могло что-то складывается нехорошо. А если ее подопечная при этом умудряется сложить все как-то по-другому — значит, сама виновата и не о чем тут говорить.