В коридоре долго царила гробовая тишина. О побеге Стас даже не помышлял, хотя дверь камеры была открыта. Но он прекрасно знал, что им не позволят вырваться за пределы тюремного корпуса. Да и куда бежать? Нет, эта камера его последний бастион, отсюда он не выйдет, потому что никогда не отдаст им дочь.

Через час дверь вдруг с лязгом захлопнулась, в ней открылся глазок, чей-то удивлённый голос протянул:

— Во-о-о-т гад! Всю смену порешил!

Ещё минут через двадцать Легат услышал снаружи настораживающую возню. Плевать. Ни черта он больше не боится. Пусть хоть медведя к нему заталкивают! Лежать косолапому с распоротым брюхом, издавая предсмертный хрип… Амбразура в двери снова отворилась и Стас услышал заместителя тюрьмы майора Рюмина:

— За убийство сотрудников тюрьмы, сволочь, мы тебя из огнемёта выжгем прямо в этой камере. Готовься! Вот ведь зверюга, пятерых моих людей порешил! Лучших сотрудников! Полынин, готовь огнемёт!

Владислав Козырев ждал, что пуля пробьёт ему череп и раскалённым шилом пронзит мозг, но прежде чем прозвучал выстрел за спиной у Казбека, в нише на стене туннеля, что-то ожило и зашевелилось. Президент первым заметил блеснувшее стёклышко видеобъектива, затем и предавший его охранник тоже что-то почувствовал, он резко обернулся и посвятил фонарём. На них смотрела небольшая камера. Она притаилась в тёмной щели и только теперь, когда мужчины приблизились вплотную, обнаружила себя. Хитрющая! Словно и впрямь своей электронной начинкой может что-то соображать.

Козырев остолбенел и боялся пошевелиться: объектив был нацелен прямо на него! Особенно вызывал неосознанные опасения какой-то ящик позади камеры — со множеством отверстий, вид его категорически не нравился Козыреву, ящик напоминал ему установку залпового огня только в миниатюре.

Камера ещё на пару секунд задержалась на Козыреве и перенацелилась на Казбека…

То, что произошло, невозможно было просчитать заранее. Предложив Козыреву на прощание нанести особый «городской» камуфляж на лицо — для того, чтобы рассредоточенные по городу системы видеонаблюдения не могли его идентифицировать, — начальник личной охраны президента Захар Хромов словно в воду глядел: подкараулившая их с Казбеком спецаппаратура не сумела опознать президента по внешности, иначе поступившая в единую систему поиска и слежения оперативных служб команда немедленно бы отдала приказ на уничтожение.

Зато Казбек вдруг запоздало осознал, в какую ловушку попал. Он вдруг дёрнулся, издал яростный возглас и попытался сдёрнуть со своей шеи подаренный ему за верную службу президентский жетон, в который был вмонтирован электронный чип с личными данными своего владельца. Но «Ящик Пандоры» сработал на опережение: он дёрнулся, пыхнул, сверкнул белым пламенем и выплюнул рой металлических дротиков, которые утыкали лицо, грудь и живот предателя, превратив его в подобие дикобраза. Всё произошло в мгновение ока.

Владислав Козырев стоял поражённый, медленно приходя в себя. В трёх шагах от него дёргался Казбек, он оказался поразительно живуч.

Козырев нагнулся над охранником, чтобы оттащить его с рельсов и вдруг почувствовал ладонью как вибрирует рельс, Влад резко оглянулся, яркий свет фар ослепил его: быстро, но почти бесшумно надвигался поезд.

Протяжный хрип сам вырвался из пересохшего горла. Собственный голос удивил Козырева: так, едва слышно стонут умирающие. А он хотел жить, а ещё больше — пить. Можно было поискать флягу среди растерзанных останков проводника, но духа не хватало. Влад не смел. Тяжёлые катки переехали Казбека почти пополам. По бёдрам. Так что туловище должно лежать отдельно, а ноги отдельно… Поезд раздавил Казбека и умчался. Локомотив налетел очень быстро, без гудка. В одно мгновение промчался по тому месту, где стоял Казбек и исчез за поворотом туннеля..

Жажда становилась невыносимой. Козырев устало прикрыл глаза и тут же открыл: померещились смутные фигуры, появившиеся из-за поворота туннель, оттуда, куда умчался поезд. Впрочем, похоже, что не померещилось. Да, так и есть, какие-то люди направлялись в его сторону. Влад подал голос и помахал им рукой.

Вскоре они подошли, шестеро плечистых высоких парней.

— Наконец, мы вас нашли, господин президент! — мужественным голосом произнёс один из них.

— Вы кто?

— Первая пионерная рота 217-й гвардейский парашютно-десантный ордена Кутузова полк, 98-я гвардейская воздушно-десантная Краснознамённая, ордена Кутузова дивизия имени 70-летия Великого Октября — бодро отрапортовали из мрака.

— Гвардейцы… — с удовольствием повторил Влад. — Разведбат, что ли?

— Так точно! 215-й отдельный разведывательный батальон — отвечали парашютисты.

— Временно прикомандированны к поисково-спасательной службе 478 авиабазы ВКС.

— Поисковая партия мы.

— Разыскиваем вас уже который день, господин президент.

Что ж, пожалуй только в армии его по-настоящему любят, с удовольствием подумал Козырев.

— Поднимайтесь, господин президент, — вдруг стал торопить его командир разведчиков.

— Сейчас, ребята, только с силами соберусь.

— Тогда хотя бы уберите ноги с рельса, а то станете как Рузвельт.

«Почему Рузвельт? Какой Рузвельт? Теодор или Франклин?» — с недоумением соображал Козырев.

— Тот который на инвалидной коляске правил, — подсказал ему старший разведчик. Влада будто током дёрнуло, он вдруг понял, что никаких парашютистов рядом нет, он разговаривал с ними во сне. Зато с той стороны, откуда они появились, опять бесшумно приближался состав. Козырев едва успел убрать ноги с рельса, и по нему прокатились платформы с какими-то ящиками, толкаемые дизель-локомотивом, мотовозом.

Прокатившись ещё метров сто, состав звякнул сцепками и буферами и остановился. С подножки «паровозика» спрыгнул машинист, посвятил на Козырева фонарём, и бросился к нему:

— А я всё гадал: показалось мне или нет! — взволнованно дыша, словно после долгого бега, рассказывал он. — Думаю надо всё-таки остановиться и взглянуть. Смотрю а у моей старушки весь передок забрызган кровью… Решил тогда вернуться и проверить, может ещё кто был там.

Машинист беззлобно выругался на Козырева, осмотрел перееханное его машиной тело, озадаченно почесал в затылке.

— Довезите меня до станции, — попросил Влад, прикрываясь от слепящего света фонаря, по этой же причине он не мог видеть лица этого человека, но по говору перед ним простой выходец из народа. Когда-то первого из царского рода Романовых тоже спас от грозящей ему погибели простой русский человек…

— Нам пассажиров брать категорически запрещено — пояснил мужичок, и посвятил фонарём на ноги Козырева. — У вас ведь 42-й размерчик?

— Да, — подтвердил Козырев, ещё не понимая куда клонит машинист.

— Отличные ботинки — похвалил тот, в ком Козырев по наивности надеялся встретить нового сусанина, и невозмутимо сообщил:

— Мне бы хотелось их получить.

— А я в чём? — растерялся президент.

— А вы снимите те, — радушный дядька указал Владу на отдельно валяющиеся ноги Казбека, — всё равно они ему больше не понадобятся.

— Я не стану этого делать.

— Хорошо, тогда давайте махнёмся: я вам свои, а вы мне свои, у меня в кабине запасные сапоги есть.

Машинисту также приглянулась куртка Козырева с гербом России. Взамен он по уже отработанной схеме предложил свой железнодорожный бушлат:

— В нём тебе, мил человек, даже теплее будет и вообще он больше подходит для здешнего климата.

Влад натянул чёрную спецовку, одежда с чужого плеча неприятно пахла, в ней было некомфортно, но ушлый «паровозник» убеждал:

— Смотри, здесь светоотражающие вставки вшиты, так что в следующий раз тебя поезд точно не собьёт!

Можно было ехать, но Козырев стал говорить, что нельзя оставлять мёртвое тело, надо его забрать, чтобы как-то похоронить, по-людски.