— На всякий случай, — коротко улыбнулась она и подмигнула «ассистентке». После чего подкатила ближе небольшой столик, на котором было выложено множество скальпелей разного размера, щипцов, каких-то никелированных приспособлений диковинной и даже устрашающей формы, и прочего хирургического инструментария.

— Ну-с, как говаривал мой научный руководитель в ординатуре профессор Сморчков, — предадимся преступному любопытству, ибо копаться в человеческих мозгах без особой необходимости то же самое что рыться без спросу в бумагах Бога.

На глазах ошеломлённой Ксении Зоя устроила на открытом мозге подопытного что-то вроде серии «краш-тестов». Без малейших церемоний она кромсала содержимое черепной коробки скальпелем, воздействовала на него электрическими разрядами, кислотой. И даже открытым огнём! Всё это выглядело форменным изуверством, тем более, что труп неожиданно начали сотрясать сильнейшие судороги, в какой-то момент покойник открыл глаза (Ксения при этом с визгом отскочила на несколько метров, не совладав с собой) и стал бешено вращать ими. Лицо его пришло в движение, оно перекосилось будто от сильнейшей боли. Бедняга колотился как выброшенная на берег рыба, попытался соскочить со стола, однако стальные браслеты надёжно удерживали его на хирургической плахе.

Заметив на лице гостьи отвращение, Зоя неожиданно поинтересовалась:

— Скажите, коллега, вы верите в ад или в рай?

— Не очень — неуверенно ответила Ксения.

— А в бессмертную душу?

— Скорее да, чем нет.

Так вот, душа покинула это тело, остался набор рефлексов пояснила Зоя.

Истошные вопли подопытного кажется смягчили бы даже каменное сердце, только, похоже, у повёрнутой на своей науке Зои вместо сердца в груди бился какой-нибудь суперсовременный электронный имплант. Она продолжала свои опыты. И это на открытом мозге! Да любой нейрохирург, привыкший обращаться с «вместилищем человеческого интеллекта» бережно и аккуратно, пришёл бы в ужас от такого варварства и запретил бы «коновалу в юбке» даже близко приближаться к живым людям. «Вот она и пользуется своей бесконтрольностью и властью!» — неприязненно думала журналистка.

— Как вы не видите, ему же больно! — не выдержала Ксения.

— Ему не может быть больно, — спокойно возразила Зоя. — Потому что он уже не человек. Подойдите ближе и сами убедитесь, как быстро его ткани справляются с самыми серьёзными повреждениями. Образцовая регенерация!

Оказалось и вправду, выплёскивающаяся из повреждённых вен и мелких сосудов кровь мгновенно на глазах заживляла повреждения. Только цвет у этой крови был нечеловеческий. Омывающая мозг жидкость фосфоресцировала красивым голубоватым сиянием.

— Идеальная защита! — не смогла сдержать восхищения Зоя. — Человеку с его уязвимым телом о таком приходится только мечтать. Посмотрите! Несмотря на отсутствие сердцебиения, дыхания и комнатную температуру тела, подопытный весьма энергичен. И намного агрессивнее, чем при жизни, я то его знала, прежде он даже ругался интеллигентно. Знал бы, Белов во что он превратится… У тех заражённых, кого я имела возможность наблюдать, агрессивность просто зашкаливает! Концентрация норадреналина — гормона ярости в их крови и тканях в три-четыре раза превышает норму, причём как у мужчин, так и у женщин! А ведь мы женщины совсем не запрограммированы природой на хищническое поведение… То же самое с тестостероном и прочими мускулинными гормонами и ферментами, отсюда их чудовищная мощь и стремительность. По идее от такого адского коктейля, бушующего в их крови, люди должны «сгорать» изнутри в считанные часы, однако этого почему-то не происходит… С ними много чего происходит любопытного. При вскрытии я видела сильно увеличившееся в размерах надпочечники, которые вырабатывают просто дикое количество норадреналина, причём на железах видны странные новообразования, напоминающие раковую опухоль, только это не злокачественные наросты…

— Вам уже что-то удалось выяснить о них?

— Я знаю о них больше, чем кто-либо! — без ложной скромности заявила Зоя. — Вирус на сто процентов заразен и на сто процентов смертелен. К счастью для человеческой расы, вирус пока не переносится ни по воде, ни по воздуху. О заражении людей вирусом через элементы природы ничего неизвестно. Инфекция может возникнуть только при прямом обмене жидкостями. Пока… — тут Зоя сделал многозначительное лицо, намекая, что есть опасность, что ситуация может резко ухудшится.

— Как же вам удалось так быстро изучить вирус, если эпидемия вспыхнула совсем недавно и неожиданно?

— Мне просто повезло, так совпало. В науке так иногда случается. Шесть лет назад мне, как одному из ведущих специалистов по древним болезням в нашей стране, прислали образец из Поволжья. Археологи, изучающие древнее захоронение вблизи древнего городища недалеко от столицы волжской Булгарии, нашли кое-что интересное.

Эта история началась с того, что экспедиция Казанского федерального университета наткнулась на очень необычное захоронение. В древнем погребении находились не совсем люди судя по скелетам…

— Источников, описывающих те события, мы почти не имеем, потому что цивилизация была кочевой с примитивной письменной культурой, — с неожиданной откровенностью делилась Зоя. Похоже она ужасно устала от молчания и нуждалась хоть в каком-нибудь слушателе. И Ксения с благодарностью жадно ловила каждое её слово.

— Но по разрозненным признакам мои коллеги-археологи восстановили некоторые события. Люди не просто заболевали и умирали, — этим в то время трудно было кого-то удивить, — они кардинально меняли свою природу и становились опасными для соплеменников, как и в нашем случае. Естественно их уничтожали. Не думаю, что с останками убитых оборотней обращались уважительно. Но были исключения… Происходила одна необычная вещь, характерная для той эпохи. Если речь шла о вождях, жрецах и других представителей знати, то после смерти им всё равно воздавали почести. Вероятно древние усматривали в том, что происходило с их самыми авторитетными соплеменниками божий промысел. Не случайно в некоторых богатых могильниках археологи нашли амулеты со знаком хамса или так называемой «божьей рукой» в виде ладони с вставленным в неё «глазком» из голубого стекла.

Но главное, что тела в богатых саркофагах тем не менее не были уничтожены, хотя все без исключения имели следы страшных прижизненных увечий. Так до нас дошли образцы. Один их которых пролил луч света на загадку, от решения которой сегодня зависит судьба человечества.

Ксении тоже приходилось слышать про «божью руку» и даже держать подобный амулет с голубым глазом, только та находка была с Юга России из сарматского могильника, найденного археологами в Донских степях. Тогда же она узнала, что история подобных символов намного мрачнее и теряется в глубине веков. Правда некоторые специалисты считают, что хамса происходит из культа карфагенских кровавых божеств, которые обладали отменным аппетитом и которым финикийцы-карфагеняне регулярно приносили многочисленные человеческие жертвы, проще говоря — резали младенцев. Причём чтобы задобрить плотоядных богов жрецы надевали маски голубого цвета с вставками-глазами из голубого стекла.

По словам Зои, это был зуб из древнего захоронения, возраст которого около пяти тысяч лет. Человеческий зуб. И не совсем человеческий…

— В нём мною был обнаружен палеовирус, который я условно назвала чумным. Ведь мой конёк — древняя чума. — Зоя с азартом стала рассказывать, что её специализация — чумные бактерии. Её научный интерес после прихода на работу на кафедру биохимии и биотехнологии Московского университета, вызывали поиски прародины Чёрной смерти.

— Коллегам, изучающим проказу, гепатиты и прочие вирусы, приходится сложней с поисками генетического материала. А чуму обычно ищут в зубах. Это скоротечная болезнь: она в отличие от сифилиса или туберкулёза, не успевает оставить следов на скелете. А в пульпе зуба много кровеносных сосудов, и там велика вероятность найти остатки бактерий. Вдобавок зуб — самая плотная часть тела человека. Он отлично сохраняется и после смерти, поэтому к заключённому внутри биологическому материалу не примешиваются внешние загрязнения, — объясняла исследовательница. — У меня собралась отличная коллекция чумных зубов. Раньше звездой моего собрания были зубы с чумным геномом Yersina pestis с лондонского средневекового чумного кладбища, но они не идут ни в какое сравнение с зубом из курганного могильника под Самарой, который относится к бронзовому веку. Это срубная культура, когда рыли могильную яму и устанавливали в ней бревенчатый сруб, куда клали знатных покойников. Потом перекрывали его сверху брёвнами и засыпали землёй. Получался такой подземный дом. — Здесь Зоя заметила пульсирующий во взгляде Ксении вопрос, она придавила рукой голову подопытного к столу и скальпелем разжала ему челюсти: