За воротами у спасённых граждан переписывали паспортные данные и отправляли на осмотр к врачам батальонного мобильного госпиталя. Медики постоянно находились при роте, и вот наступило их время. Среди них были и психологи, которые успокаивали несчастных, потерявших в возникшей давке своих близких. Одному мужчине с совершенно поседевшей головой, у которого только что на глазах убили близких, фельдшер вколол мощную дозу успокоительного.

Для тех, у кого врачи не обнаружили признаков инфекции, капитан приказал начальнику хозяйственной службы накрыть столы в полевой столовой и выделить пайки из неприкосновенного запаса. Но тут подъехало начальство. Вероятно, генералу доложили о стрельбе и он поспешил лично выяснить в чём дело.

Первым к нему устремился, печатая шаг и вскинув руку в воинском приветствии, устроивший бойню лейтенант Ляпин.

— Товарищ генерал, атака заражённых на КПП отбита. Израсходовано менее тысячи патронов к двум станковым пулемётам и двадцать пять автоматных рожков. Потерь среди личного состава нет.

— Хорошая работа, лейтенант, спасибо за службу! — пожал руку Ляпину генерал, и распорядился: — Выстройте мне бойцов, хочу объявить им благодарность.

— Разрешите высказать свои опасения, товарищ генерал?

Генерал добродушно махнул — давай уж.

— Необходимо прислать специалистов из центра для дополнительной проверки допущенных в карантинную зону гражданских.

— Как в карантинную зону?! — опешил генерал, его лицо вытянулось от изумления. Его медленно сатанеющие глаза отыскали Сенина. — В чём дело, капитан? Кто разрешил?!! Ты ведь отвечаешь за этот сектор.

— Товарищ генерал, имело место ошибочное применение оружия против гражданских, есть раненые…я распорядился начать пропуск самых слабых.

Генерал от злости играл желваками, однако голос его стал тихим и вкрадчивым и это не сулило Сенину ничего хорошего.

— Кто ты такой? На каком основании ты присвоил себе право принимать такие решения? Ты командир роты или командующий округом?

Капитан Сенин перебарывая накатывающий на него ужас, попытался объяснить:

— Я посчитал необходимым в сложившихся критических обстоятельствах… Поймите…

Резко прервав его, генерал рявкнул:

— Молчать! — Лицо командующего перекосило то ли от гнева, то ли от ужаса, а скорее от того и другого. Он заорал с матом:

— Ты что свихнулся, мать твою?! Мне за твою преступную близорукость прикажешь отвечать, скрипач?!! Под трибунал пойдёшь!!!

Генерал отчитывал его как мальчишку, а капитан Сенин стоял перед ним, переминаясь с ноги на ногу, взрослый, беспомощный, провинившийся мальчик. С детства в нём застряла эта дурацкая манера: его ругали, а он словно цепенел, на лбу взбухали жилы, он не мог ответить, словно язык проглотил. Отец его был таким же. «Ты просто олух» — однажды, когда родители ругались в его присутствии, вырвалось у матери в адрес отца. И как ни странно бывшая жена после десяти лет брака стала называть Вас Васа так же, а потом она просто сбежала от него с другим, прихватив их сына.

А ведь ещё в детстве, когда за ним в школе закрепилось прозвище «Рохля», он твёрдо решил: он обязательно докажет родителям, что чего-то стоит. И часто представлял себя уважаемым, добившимся успеха. А ещё командиром в военной форме, который чётко отдаёт приказания множеству подчинённых и все они беспрекословно его слушаются. Мечты эти как будто даже сбылись, но вот стоило генералу начать на него орать, и Вас Вас словно вернулся в детство. Почувствовал себя будто застёгнутым на все пуговицы, скованным, бестолковым, неловким рохлей.

Выплеснув гнев, генерал обернулся к адъютанту, приказал немедленно связать его с начальником связи:

— Пусть оповестит всех: оранжевый сектор — засвечен…

— А ты, — генерал снова обернул страшное, как приговор, лицо к капитану, — если не хочешь отвечать по законам военного времени… немедленно собери команду надёжных парней, и всех проникших в карантинную зону — обезвредить… Пусть каждому бойцу на всякий случай выдадут дополнительно по два рожка для Калашникова, но объясни людям, чтобы старались действовать малыми сапёрными лопатками. Не надо чтобы за стеной что-то слышали…Всё, действуй! О выполнении доложишь через полчаса. И учти, не выполнишь приказ, я пошлю наряд военной полиции к тебе домой. У меня есть секретное распоряжение министра обороны в связи с чрезвычайностью положения в городе применять репрессии к семьям предателей.

Гнев генерала немного иссяк, осталось мрачное неудовольствие общим положением дел на стратегически важной позиции:

— Я же просил дать мне настоящих вояк!.. Ты комбат или недоразумение, мать твою! Напрасно тебе такое дело доверили, да ещё вместо роты фактически батальон дали, а ты!.. Видимо у тебя, в твоей музыкальной школе было много времени на разные философствования о совести, скри-ипа-ач! — у генерала словно оскоминой свело скулы, последнее слово он выговорил скривившись от презрения.

«Скрипач не нужен», — вспомнилась Сенину крылатая фраза из знаменитого советского фильма «Кин-дза-дза» 1986 года выпуска.

Впереди показалось нечто тёмное и массивное. Вот и инкассаторская машина. По мере того как Ксения Звонарева и французский телеоператор Володя подходили ближе, из сумрака всё отчётливей проступал прямоугольный силуэт броневика. Володя сразу деловито направился к кабине, велев своей спутнице не мешкая забираться в кузов, но не объяснил как её открыть, между тем кто-то успел прикрыть бронезаслонку с тех пор как Звонарёва была тут днём.

Ксения схватилась за ручку двери и стала дёргать, но остановилась словно вкопанная, не в силах поверить собственным глазам: один из валяющихся неподалёку мёртвых инкассаторов затрясся на земле. Словно через него пропустили ток! Нет, ей не померещилось с перепугу: сотрясаемый конвульсиями труп принял сидячее положение и завертел головой, озираясь. Женщина в ужасе застыла, мечтая лишь о том, чтобы мертвец её не заметил. Пусть только не заметит, и она каждый день будет благодарить Бога за это!

В тот момент периферийным зрением журналистка обнаружила движение справа. Послышались шаркающие звуки. Из темноты к ней приближались сразу три тёмные фигуры с вытянутыми руками. На одном вроде тоже надет бронежилет.

С другой стороны послышались новые шаги. Ещё один зомби вышел из-за деревьев, разглядел в темноте добычу и радостно заковылял к ней, мурлыкая от предвкушения. Её окружали.

Попавшая в западню женщина принялась судорожно рвать ручку и звать на помощь Володю — всё без толку. Почему он молчит. Неужели бросил напарницу, вовремя заметив опасность?! Мамочки! Вот оно укрытие, где её не достанут, но попасть внутрь невозможно.

— Помогите, хоть кто-нибудь! — в отчаянии заголосила Ксения, дрожа всем телом. Сзади её схватили цепкие пальцы за волосы. Затылком она ощутила жадное плотоядное дыхание, горячий язык лизнул ей шею, зубы больно схватили мочку уха. Звонарёва взвизгнула, рванулась и ударила локтём чью-то голову. Но остальные тоже были на подходе и очень спешили, чтобы урвать от трепыхающейся дичи свою часть самой вкусной плоти.

И вдруг о чудо: дверь поддалась! Внутри кто-то находился: сильные мужские руки мгновенно втянули Звонарёву внутрь машины и сразу захлопнули дверь. Ксения была в таком состоянии, что вместо слов благодарности спасителю из её груди вырвался стон облегчения. А потом она увидела Володю и поняла, почему он не смог ответить на её призыв. Водительская кабина была отделена от салона решёткой. Там две прожорливые твари, одна из которых особь женского пола, жадно высасывали мозг оператора. Лишившись верхней части черепа, бедняга тем не менее был ещё жив, но совершенно беспомощен. Он лишь моргал, открывал рот и трепыхался, по-детски размахивал руками. Прожорливые монстры неуклюже отпихивали друг друга в борьбе за обладание горячими человеческими органами.