— Полностью согласен, — поддержал своего министра начальник генерального штаба. — Никакой веры натовцам быть не может. Европейцы и американцы могут потребовать введения на нашу территорию войск ООН. Но где гарантия, что натовцы не воспользуются случаем, чтобы взять под свой контроль управление нашим ядерным щитом? Нет, ни в коем случае нельзя подпускать их к столице! Но если мы всё им расскажем, а потом откажемся их пускать к себе, то у них появится предлог применить силу, используя для этого мандат ООН.
— Предлагаю срочно провести учебные стрельбы нашими новыми ракетами на придельную дальность с целью наперёд охладить некоторые горячие головы в руководстве НАТО, — перешёл к конкретике начальник оперативного управления генерального штаба.
— Я понимаю, что вы — военные всегда будете мыслить категориями холодной войны, — едко заметил самый молодой участник совещания. — Вам наверняка очень нравится популярный нынче лозунг «Можем повторить». И вы любите публично грозить врагам превратить их в радиоактивный пепел, но как-то забываете, что и нас ждёт такая же участь. Или вам ничего не стоит заплатить полусотней миллионов жизней соотечественников за вкус победы? Ну да, вы то сами отсидитесь в своих бункерах. — Говорящий это молодой штатский держался достаточно развязно и кажется получал удовольствие от хмурых взглядов силовиков. Если бы не рамки приличия он бы с удовольствием взгромоздил ноги на стол — исключительно с целью побольше позлить кондовых вояк.
Тридцатилетний пижон единственный из присутствующих никогда не носил погон, в молодости он учился в престижной бизнес-школе в Штатах, всю жизнь проповедовал учение западных гуру либеральной экономики, и на правах белой вороны, случайно залетевшей в клетку к ястребам, мог позволить себе скандальную позицию. Само его присутствие на совещание покоробило тех, кто благодаря своей близости к первому лицу, мог реально влиять на политику государства. В последние годы жёсткой конфронтации с Западом, постоянной взаимной демонстрации силы и антироссийских санкций, либерально настроенные политики почти утратили публичное право голоса. Их почти не осталось в правительстве и в Думе; они крайне редко появлялись на федеральных телеканалах. Однако в сложившейся ситуации президент решил пригласить советников из разных политических лагерей. И потому остановил тех, у кого реплика «гарвардского мальчика» вызвала бурную аллергическую реакцию:
— Пусть говорит, у нас тут оперативное совещание, а не митинг.
— Моё мнение, — с прежней заносчивой усмешкой на губах продолжил штатский умник, — мы не настолько сильны и всемогущи, как об этом трубят каждый день федеральные СМИ, чтобы с порога отметать помощь развитых стран. Потому что не знаем как будет развиваться эпидемия, как долго мы сможем справляться с этим собственными силами. А если способность инфекции быстро распространяться окажется гораздо, гораздо серьёзнее, чем предсказывают ваши аналитики из Министерства обороны, тогда как? Такую возможность ведь тоже исключать нельзя… Моё мнение: будет разумно заранее начать создавать сильную коалицию на случай катастрофического сценария. Мы имеем дело с глобальной проблемой. Уже очень многие в мире это поняли. И не надо зацикливаться на Соединенных Штатах! Во всём видеть коварные происки дядюшки Сэма. Мир стал другим. Даже далёкие от нас и не слишком активные в проведении глобальной политики Австралия, Мексика и Канада — и те откликнулись на нашу беду и готовы прислать нам помощь.
Президент согласно кивнул головой. Генералов это задело:
— А что вы скажите на это, господин миротворец? — воскликнул шеф ФСБ. Он извлёк из папки с подготовленным его референтами досье газетное интервью бывшего министра обороны США и процитировал: «Не удивлюсь, если скоро выяснится, что русские специально запустили тайно разработанный в их биологических лабораториях боевой вирус. Россия может использовать новую угрозу, чтобы оправдать свою интервенцию в ближнее зарубежье. После краха СССР их лидеры живут тайной мечтой восстановить былую империю. Воспользовавшись благовидным поводом, замаскированные коммунисты могут выдвинуть свои танковые армады за пределы границ России „в поисках монстров“, которых нужно уничтожить. Под шумок орды славян и чеченцев стремительным маршем оккупируют всю Западную Европу, — за пять-шесть дней выйдут к Ла-Маншу. Остальному миру останется лишь признать новый статус-кво. Вспомните, как молниеносно они оттяпали у несчастной Украины её Крым! Чтобы не страдать потом угрызениями совести, Соединённые штаты должны быть готовы к такой „подставе“. От нашей решимости будет завесить спасение свободы и демократии на континенте…».
— Зачем вы заставляете нас выслушивать бред отставника-маразматика! — возмутился молодой либерал. — Единственное что спасет человечество — это сотрудничество! Разве это не понятно? — Такие как вы продали страну! — бросил обвинение штатскому начальник Генштаба. — Если бы нынешняя эпидемия произошла лет сорок назад, большая часть населения о ней даже бы не узнала — армия решила бы проблему в сорок восемь часов!
— Охотно верю — усмехнулся либерал. — Сталинско-стахановскими методами завалили бы город трупами! Хозяину достаточно было поручить генералу НКВД Серову, который с таким успехом депортировал целые народы, провести «санитарную обработку местности»: пару сотен тысяч было бы уничтожено, остальные выселены в пустынные резервации, зато мир ни о чём бы даже не догадался…
— Зато ваша хвалёная западная демократия падёт под натиском зомби, как когда-то почти рухнула под ударами германского блицкрига! Её ключевые принципы делают Европу крайне уязвимой перед любой нецивилизованной силой. Недавнее переселение народов, когда толпы нелегальных беженцев, благодаря отсутствию границ внутри Европейского союза, буквально заполонили Европу, доказало это очень наглядно.
— Ну послушайте! — не сдавался единственный либерал в этой стае ястребов. — Запад боится нас до чёртиков. Как сказал один мною любимый актёр: «Современная Россия погрузилась в империалистический морок и испытывает фантомные боли из-за территорий, потерянных после развала СССР. Миллионы европейцев и американцев действительно так думают о нас, у меня там много друзей, так что я знаю. Единственный способ их разубедить в нашей агрессивности, — это открыться миру, показать, что мы такие же европейцы».
— Откроемся и они немедленно ударят нам в самое сердце! — тут же сурово возразил «засланному казачку» один из генералов. — А вас, господин адвокат запада, надо как следует проверить на предмет сотрудничества в с иностранными спецслужбами. Как вас вообще допустили сюда?!
Козыреву пришлось остановить дискуссию, так как вот-вот могли прозвучать взаимные оскорбления. Поблагодарив всех, президент распустил совещание. Когда все вышли и погасли мониторы компьютеров, в кабинет из задней комнаты вошёл начальник президентской службы безопасности генерал Захар Егорьевич Хромов. Высокий седой мужчина лет шестидесяти с отличной выправкой, бобриком жёстких волос, глубоко посаженными глазами серо-стального цвета. Элегантный костюм неброского серого цвета отлично сидел на его спортивной фигуре. У него было чуть оплывшее от возраста лицо бывшего профессионального хоккеиста с несколькими шрамами с искривлённой переносицей, вероятно нос был когда-то сломан.
Некоторое время мужчины сидели молча напротив друг друга: один размышлял, второй привычно ожидал его слов. Козырев глядел на фотографию на стене: прежний президент почему-то велел повесить её здесь, хотя на публике всячески отмежёвывался от коммунистического наследия. С фотографии смотрели страшные старческие лица. Лысые, плешивые, с отвисшей кожей, с торчащими, как у жертв холокоста, ушами. Подслеповатые и обрюзгшие. Недаром граждане СССР эпохи застоя называли престарелых членов брежневского Политбюро «упырями». Но что верно, то верно они бы быстро ликвидировали чуму, не обременяя себя такими либеральными заморочками, как права человека.
С фотографии Козырев перевёл задумчивый взгляд на человека напротив. Они давно работают вместе при полном доверии. Этот человек фактически его тень, ангел-хранитель. Были лишь две ключевые должности, которые Владислав Козырев никому другому никогда бы не доверил: руководство главным силовым министерством и своей личной охраной. Высшая власть в такой стране, как Россия — очень шатка, и в сущности держится на угрозе применения силы. Особенно это актуально теперь. Санкции давно болезненно бьют по интересам могущественных олигархов, в их среде многие заинтересованы в смене высшего руководства и политического курса страны. То, что на жизнь президента пока нет покушений, и власть не проверяется на прочность попытками переворотов, вовсе не означает, что где-то в приятной прохладе загородных частных резиденций не зреют заговоры. Просто пока враги остерегаются нападать. А это значит, что фигуры на ключевые позиции расставлены им правильно.
