– Что ж, попробовать уж точно стоит. Это-то и будет ваше задание на сегодня. Вперёд же друзья, как угодно, но, доставьте его в логово.

   – Я пожалуй сам, без твоего друга, схожу да уговорю старика. – уверенно решил Ивралий, желая остаться подольше наедине со своими мыслями и эмоциями.

   – Не заблудишься ли? – спросил Вельмол.

   – Хоть намекните где и кого искать-то. – сказал тот уходя.

   – Он на Товарной улице! У него крупная старая рожа, полоумный взгляд и он облачён в бордовую мантию! – крикнул Ронэмил удаляющемуся иноземцу.

--------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

   Рыжеволосый Ивралий не чувствовал страха ни перед чем. Даже самый грозный, опасный и умелый противник не страшил его. Вышагивая по тёмно-мрачным улицам Горбри твёрдой, но тихой поступью, он не ощущал себя здесь как дома – совсем чужой и одинокий, почти бесцельно бродящий. Крепко-накрепко стискивал он до скрипа свои зубы. Его рука державшая топор на поясе подергивалась, слиплась от пота. Он сжимал рукоять с силой, дабы унять злонравные и ненужные мысли. Они его путали, но всё же приходили к одному и тому непоколебимому заключению:

   «Я должен отыскать дочь».

   Но как ускорить время, если вышло так, что поиски дочери стоят на втором плане, а на первом – помощь незнакомцу? После смерти жены и неизвестного местонахождения дочери – в нём умерла та самая частичка, которая делала из него чувственного и жизнерадостного человека. Что-то сломалось в нём, во время предсмертного крика жены, в момент второго пущенного арбалетного болта, но что именно он потерял в тот момент – не знал, хоть и ощущал сильную недостачу чего-то важного.

   Ивралий был при лёгком вооружении – увесистый одноручный топор прилегал к левому бедру, под правой рукой находился изогнутый меч. Он был облачён в лёгкую кольчугу под тёплой синей рубахой. Шлем-шляпа на его голове, на который обращали внимания прохожие, был престранным для народа Горбри, специально созданным так, чтобы его лицо с трудом можно было разглядеть. Ивралий носил его как сувенир, для защиты головы он был почти негоден. Изгибистый, широкий, выгнутой вниз формы шлем как будто как раз подходил против дождя и был дарован ему самим главой деревни, ныне погибшим на том же поле боя, где присутствовал иноземец.

   Перед стражей такого вооружённого и упрямого воина выдавали нестандартное облачение, шлем, и говор с акцентом. Но каждый разговор со служителями закона он легко отводил в сторону, словно новый вихрь воздуха. Ивралий изворачивался, увиливал, путал глупостями и юлил, делал всё возможное, чтобы побыстрее закончились надоедливые вопросы и дальше отправиться по делам. Если и это не срабатывало против приставучих стражников, он показывал прямой указ короны, позволяющий ему быть относительно свободным.

   Иноземец теперь почти не чувствовал ни голода, ни холода и тепла солнца на коже, ни эмоций, кроме периодической ярости из-за того положения, в которое угодил. Страха он не чувствовал ещё потому, что хотел во что бы то ни стало разузнать, кто и с какой целью похитил его дочь и доставил в этот самый город. Это заставляло жить, несмотря на то, что он находится на территории врага. Ивралий в этих поисках не остановился бы ни перед чем. Он знал, что придётся терпеть внутреннее чувство несправедливости и осознание того, что нужно ещё денёк-другой подождать, чтобы приняться за тот самый необходимый рывок – а именно спасение его дочери.

   Находясь в сердце Горбри, он видел живописный город с высокими домами, выполненными великими архитектуры на века, прекрасные фонтаны, статуи разных зверей и божеств из мрамора – порой даже грозных для него. И всё-то здесь было слишком красиво и пёстро для иноземца, даже как-то обманчиво и целенаправленно поддельно. Задумавшись на минуту, он понял, что ему совсем не нравилось в Горбри.

   Ивралию на самом деле было плевать на всю эту заваруху устроенной Вельмолом, но будучи благодарным ему за освобождение, он дал сам себе слово держаться при нём до конца, и всячески способствовать продвижению его замыслов. И всё же он думал, что битва за людское благополучие – не его битва.

   Основательно проверив многолюдную площадь и разочаровавшись в большей массе людей, он направился на рынок и смог отыскать того самого старика, о котором мимолётно упомянул Ронэмил. Хоть Ивралий и не знал дороги, но внутренний чужой голос назойливо намекал ему на верный путь в задуманном.

   Старик всё также сидел с широко раскрытыми глазами глядя на птиц, которые кружили над ним. Подойдя к нему, иноземец подумал, что тот тут же предложит свои услуги, но нет, он как статуя затвердел в одной позе, даже не моргая. Он попытался заговорить с ним для начала о пустяках, но тот молчал и тупо таращился вверх. Ивралий криком попытался привести его в чувство и заставить обратить на себя внимание – но тоже без толку. Сдаваться так сразу он не желал, и потому присел рядом, хорошенько потряс его за плечи. Тот моментально пришёл в чувство и впился в него яростным взглядом из-под густых седых бровей. Птицы начали гневно каркать и пищать; Ивралий, глядя ввысь подумал, что это они обозлились на него и есть некая связь между этими птицами и стариком.

   – Не мог подождать, да? – гнусаво проворчал старик. – Тебе никогда не понять того, что ты сотворил своим вредным, неуважительным невежеством. Ты прервал меня в самый неподходящий момент медитации! – он засунул руку в карман и кинул на землю зёрна. Птицы разнообразного оперения и форм жадно слетелись и начали клевать угощение. – После этого у меня нет никакого настроения тебя обслуживать, даже за дополнительную плату. Уходи прочь. – старик вновь поднял голову ввысь и закрыл глаза.

   – Я уйду, но для начала выслушай меня, это важно. – старик незаметно приоткрыл один глаз.

   – Один мой... знакомый, скажем так, хорошо отозвался о тебе. Мне хотелось бы, чтобы ты примкнул к одному человеку, которому я должен помочь. У тебя ведь на лице так и вырублено что ты – необычный. Ты нужен нам. Для чего? Я до конца и сам не знаю. Он обещает достойные деньги и благополучное местопребывание. По твоему виду и одежде уж точно не скажешь, что ты нормально живёшь, и более того я уверен, что у тебя нет даже крыши над головой. Я это чувствую и уверен в своих словах. Думай старик, возможно это редчайший шанс в твоей жизни.

   Кудесник чуть погодя усмехнулся и подумал:

   «Этот вояка в чём-то прав, не дело оставаться здесь и дальше пропадать – нужно пойти новым курсом».

   Старик поднял с земли и отряхнул от пыли свою бордовую мантию в непонятных для Ивралия иероглифах, пощупал и пропустил пальцы сквозь каждую дырочку, как будто бы для проверки на состояние и глубоко вздохнул с разочарованием. С деньгами и жильём у него действительно были большие проблемы, но это его несильно волновало. Он всегда мечтал отдаться какой-то праведной идеи, чтобы был смысл жить и существовать на благо людям. Но его талант просто так пропадал на рынке; он днями и часами выжидал клиентов, а они не являлись. Предсказания всегда были точны и верны, но мало кто осмеливался подойти к нему из-за нестандартного черепа и безумного взгляда. И если даже и подходил кто-то, то в основном не верил ни ему, ни его предсказаниям.

   – Ха-ха, даже не знаю, кто тут обладает таинством – ты, или я. Говор у тебя конечно... Не местный, да? – вытирая слёзы смеха, проговорил кудесник радостно. – Но, на моё удивление – ты прав абсолютно во всём. Видать с пол пинка оцениваешь людей – и мне это нравится. Ладно, можно попробовать, но слишком многого от меня не ждите.

   – Я и ещё один мой... друг, придём к тебе под вечер. Будь готов и соберись убраться с этого поганого места навсегда. – сказал Ивралий и ушёл, полностью уверенный, что слова его должным образом подействовали на старика.

-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------