Старик помнил, что Ронэмил день назад его предупредил:

   «Одно движение в сторону от дела и всё для тебя закончится, обещаю».

   Но это высказывание его не испугало. Ему нравилось то, чем они занимаются – это было что-то совершенно новое, даже правильное и завлекающее.

   Кудесник был одиночкой по жизни, который при этом на это старался не обращать внимание, особо не придавая этому значения. Встав с ковра, он посмотрелся в зеркало и узрел; мешки под огромными разноцветными ясными глазами, мясистый нос, мизерные, еле видные уши, всклоченные волосы на голове и широкую бороду с усами длинными, разведённые в стороны, и всё это вдобавок к нестандартному крупному черепу.

   Этот пожилой человек не хотел построить семью, это помешало бы его делу и мастерству – так он считал. Лишние хлопоты и заботы не то, что хотел его внутренний пыл – нет, его натуре была необходима широта свободы, без каких либо оков.

   Гапдумол часто зажигал принесённые им благовонии, запаливал по нескольку штук сразу и начинал что-то бубнить с закрытыми глаза; эти ароматы благополучно воздействовали на него, помогали концентрировать разум в нужное направление и не сбиваться с верного мысленного пути. Но, всё логово катакомб, каждый лист бумаги и книги с одеждой – пропах ими уже на второй день. Экстэру категорически не нравился этот аромат и он последними словами бранил старика, но толку не было, кудесник был словно глух и нем в такие моменты.

   Кудесник предложил каждому особенный напиток, который, как он изъяснялся:

   «Хорошенько подбадривает на весь день».

   Первым его попробовал Ивралий и, оценив утончённый вкус, кивнул всем с новым приливом жизненных сил, сравнив его с красным мёдом Безымянных. Остальные тоже опробовали его, но слегка побаиваясь.

   Периодически старик давал советы Вельмолу на счёт того, как лучше было бы провернуть то, или иное дело более тонко и успешно. Но первое время тот на него посматривал с подозрением.

   Спустя неделю недоверчивости, чернобородый начал оттаивать по отношению к кудеснику, а через месяц принимал почти всё сказанное им и вносил существенные изменения в планы. Все мельчайшие детали начали срабатывать безупречно, и лидер понял, что они подобрали с улицы не какого-нибудь проходимца или жулика, нет – в нём действительно был некий, недоступный его пониманию талант. Сказанное им – попросту сбывалось и воплощалось.

   Гапдумол истинно радовался тому, что мог наконец-то помочь хоть кому-то с помощью своих навыков предсказания. Но над одним делом ему пришлось хорошенько потрудиться, максимально напрячь мозги и углубиться в дело, рассказанное Вельмолом особенно подробно. Заключалось всё в проникновении ночью в самое охраняемое поместье, к графу Фроцилуну. Старика окончательно добивали мелочи и те, или иные погрешности, которые могут встать на пути у его напарников в этом приключении. Но он всё продумал за три запутанных дня, до последней крохи всё разъяснил Вельмолу как именно нужно действовать, чтобы задуманное сработало. Тот, принял сказанное и чтобы не позабыть все детали записал их в дневнике и запрятал туда же, куда и добытое богатство – в гроб.

   Кудесник прочувствовал поведение всех участников этой затеи и настоял не брать на задание Оросамила, но не ответил почему. Именно в этом человеке он чувствовал неопределённость с жаждой наживы, которые пытался скрыть от остальных. Также кудесник порекомендовал не брать Экстэра, огласив это как:

   «Вероятный крах».

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

   Оросамил, прохаживаясь по катакомбам, чувствовал на себе скрытный, оценивающий взгляд кудесника, который совсем был ему не по душе.

   «То же самое, что и ограбление под зорким присмотром». – так он думал в эти неловкие моменты.

   Бледноликий Оросамил пытался вести и наводить на себя такой вид, что он делает всё возможное и невозможное для данного предприятия; он почти никогда не сидел без дела и из-за этого выматывался физически. Он выполнял разного рода поручения, вроде; отнеси это тому-то тогда-то, убеди этого вот в этом, добейся от неё того-то. Оросамил с каждым, кроме кудесника, поддерживал оживлённый диалог, шутил как мог, с Сури же пытался заигрывать – и это получалось с каждым днём лучше и продуктивнее – при его-то красноречии. Она приятно скрашивала его унылые, безрадостные деньки.

   Вельмол видя его тяготу к Сури и приказал ей поддаться, проникнуться к нему, попытаться выпытать хоть какую-нибудь информацию о том, кто же он на самом деле.

   Оросамилу в чём-то нравилось общаться именно с ней; по его мнению, за ними скрепилась прочная связь, и он сам того не замечая стал уделять ей больше времени, чем нужно было бы. Это было из-за того, что она, как ему казалось, далеко неглупая, при хорошей фигуре – как раз той, которая ему нравилась, стройная, слегка мускулистая и гибкая. Сильнее всего Оросамил опасался что его раскусят раньше нужного ему времени, и потому, во время мимолётных расспросов Сури, он сбивал тему разговора о своей личности, незаметно подменяя её другой, более интересной для неё.

   Кудесник, уловив в Оросамиле возможную опасность для остальных, переговорил с глазу на глаз с Вельмолом и Ронэмилом. Он предупредил их, что тот не так-то прост, как кажется и то, что его показушная и наигранная помощь в определённый момент обернётся для них крахом.

   Ронэмил отмахнулся рукой и что-то пробурчал на счёт:

   «Всё стойко держится. Он на нас пашет – что ещё надо?»

   Вельмол же отнёсся к этому заявлению с большей серьёзностью, чем его друг. После услышанного он решил, что стоит продолжать относиться к нему также, но более осторожно, сдержанно. При этом человеке он более ничего существенного ни с кем не обсуждал. Чернобородый прикинул, что Оросамил очень даже может пригодиться на балу-маскараде – там-то он и проявит себя в полную силу, и пока что лидер не хотел принимать на его счёт решительных, крайних мер.

   Сури обычно брезгливо поглядывала как на нового финтикультяпистого старика, так и на то, чем он занимается; особенно ей не нравились крысиные кости и безобразные манипуляции с их помощью. Он же на неё поначалу вообще не обращал внимание, потому как занимался более важной проверкой персон этих катакомб. Но позже, устремив в неё свой взор, он узрел в ней сироту, которая проживала на улице благодаря сплочённости точно таким же, как и она – в этом Гапдумол увидел совпадение с собой и прошлым Ронэмила, грустно подумав:

   «Впрочем, неудивительно – нищета в Горбри повсюду. Стремление жить и бороться с напастями – вот что похвально».

   Жила Сури и эти беспризорники только благодаря воровству; действовали сплочённо, прикрывая друг дружку. У них, в малом возрасте, был уговор – даже при поимке, никогда не выдавать остальных. Этому старинному и мрачному городу было наплевать на оборванцев без опеки – у людей и власти были дела и поважнее – всласть поразвлечься и нажиться любыми путями. В основном из таких детей ничего, кроме воров, разбойников и попрошаек в дальнейшем не выходило, но Сури была исключением. Сами эти люди, став в дальнейшем чем-то на подобии слаженной команды, не желали изменяться, потому что попросту привыкли быть такими. Так они и действовали, таким образом и выросли. Сури не знала, как и многие из её бывших друзей, кто её родители – да и не интересовалась особо. Она стала несгибаемой и не ломаемой по характеру, каждый день проживала только ради того, чтобы прожить потом ещё один в надежде, что что-то изменится.

   Повзрослев до совершеннолетия, Сури начала подрабатывать танцовщицей, где и была поймана на воровстве и позорно клеймирована. Конечно же, танцевать за деньги ради какого-то посетителя тоже было дело не очень приятное, но на неё был хороший спрос, так как в её в репертуаре были разного вида танцы. Она сама их придумывала буквально на ходу и получалось действительно завораживающе зрелище – глаз нельзя было оторвать, сложно было спокойно смотреть даже женщинам. Но перемен в её жизни особых не было, но это изменилось со встречей с Вельмолом. Тут уж начались приключения и интригующий, но опасный план. К счастью, у них имелась в изобилии еда, которая была необходима ей и её сыну; одежда на любой выбор, и разношёрстная компания, не дающая заскучать.