Действительно помогать кому-то, и особенно тем, кто желал этого сильно и верил в его силы – вот что кудеснику действительно нравилось. Видел он многое, но о своём будущем ему нельзя было долго размышлять и уж тем более вмешаться – последовало бы наказание из третьего мира, от которого не существовало никакой защиты. Учитель о многом предупредил его, но всё передать не успел – то же самое произошло, когда учителя Гапдумола взяли в послушники.

   Сейчас же он сидел и слегка испытывал грусть от осознания того, что его годы уходят, а он так и не нашёл себе достойного ученика, на которого стоит потратить время и силы, кому он передаст всю накопленную годами мудрость, дабы тот стал ещё более способным и талантливым, чем он сам.

   Пока его никто ни о чём не просил, он блуждал по иным мирам, пытаясь найти истину, которой, как ему казалось – нет конца среди многогранных миров.

   При жизни Анфолиус твердил ему постоянно:

   «Никогда не сдавайся, если не получилось первый и даже в десятый раз – это ничего не означает! Старайся, мучь себя изо всех сил, рвись и вырывайся, но старайся добиться полученного знания».

   Гапдумол жертвовал своей жизнью ещё с самого начала пути преображения человека в чистую частую ментальную энергию. Он принимал алхимические настои и выдержки, от которых бывал разный побочный эффект. Благодаря всем им и выученным знаниям он знал истинное время, место, и то, отчего он пострадает. Многие ученики погибали в первые разы приёма того, или иного вещества и Анфолиус с грустью называл это «Отборной чисткой». Гапдумол видел их смерть рядом с собой, но продолжал дальше учиться и прибегая к этому виду веществ, становясь более могущественным. Чья-то смерть его не особо заботила, это был простой переход в иной мир, но простые люди воспринимали это по-другому, зачастую как нечто плохое – из-за невежества, как сейчас догадывался зрелый кудесник.

-------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

   Старик наконец-то задремал за несколько дней. Он никогда не видел сны, непонятно также было то, сколько он всего часов проспал. Одно он понял наверняка: не сам он проснулся – кто-то вмешался.

   – Эй, очнись, ты же качаешься словно пьяный в разные стороны и что-то бубнишь! – Экстэр расшевелил его. – Как тебя только можно называть каким-то колдуном... или ясновидящим! Смешно, знаешь ли!

   – Ну, с тобой то же самое бывает, даже похуже, и знаешь, я как-то не реагирую на это. – ответил кудесник, – В отличие от тебя, хочу заметить. Ты по полу-то ползал именно здесь, недавно, разве не помнишь уже? А порой и хуже, осознанно сам с собой беседуешь, или же с бутылкой пустой, а то и в обнимку с собакой. Я видел, я знаю. И мне, глядя на всё это не смешно, а просто безразлично.

   Экстэр удивился такой наглости, с жаром выдохнул и достал меч, но рядом был Вельмол и сразу же отбил его руку. Ничего бы не последовало, и старик это знал – он просто и открыто сказал правду и ожидал последующих неминуемых событий.

   Лидер хорошенько отругал своего напарника и посоветовал ему больше не лезть к старику, на что тот нехотя с кислой физиономией кивнул. Он подобрал с пола меч, начал уходить из логова, но напоследок со злостью посмотрел на Гапдумола. Тот ему улыбнулся и продолжил дальше исследовать сокровенные таинства.

   «Злись хоть сколько. Я повидал подобных тебе – ни к чему хорошему такой пустой разгульный образ жизни не приводил».  – вздохнул старик от воспоминаний.

   Закрыв глаза, он углубился в иной мир, словно бы нырнул с головой в холодную воду. Всё тело первоначально как будто бы сковало, но его бдительный разум блуждал в темени, искал нужное направление. Взяв волю в кулак, Гапдумол сосредоточился, и мир явил себя с другой, более настоящей стороны.

   Тут было сплошь радость и веселье. Здесь ему стало не по себе, странновато, и даже тоскливо – как будто бы на плохо сыгранном спектакле. Он моментально покинул этот мир бесконечного театра и карнавала и стал искать другие – поинтереснее, с изюминкой, и желательно с частицами живого, того, к чему можно было прикоснуться и испытать ещё одни ведения будущего.

   Новый серый мир с двумя блеклыми солнцами был наполнен скорбью и потерями. Тут неустанно оплакивали погибших и умерших, но кудесник понимал, что не было смысла их жалеть, нужно просто найти частицу, которую он жгуче чувствовал, и в которой нуждался.

   Души пытались любыми способами унимать тех, кто плакал слишком отчаянно, и Гапдумол ясно видел это, но не чувствовал сострадания. Он был свидетелем рождение ребёнка, его становление воином, гибели по глупости и желанию выделиться из толпы. Ему с глубокой тоской помнился плачь его матери после того, когда она узнала горькую правду. Он видел множество простых, но невероятных событий и вещей. Кудесник помнил лучших женщин всех трёх сторон, тех же воинов, дельцов, что не знают усталости и их преданных жён. Послушных детей, что не ведали что такое насилие в юном возрасте, а знали только, что есть малое баловство. Ему остро помнилось таинственное мастерство учителя, которое его поначалу вводило его в трепет, а затем принималось как должное. Сейчас же, в свои зрелые годы им было пройдено многое. Почти все занятия и увлечения в которых он был безупречен истощали его жизненные силы. Находясь в этом новом мире он чувствовал усталость, но разум его направлялся дальше, к той самой частице, несмотря на боль утраты погибших давно людей, которая именно здесь сильно надавливала на него.

   «Надо немножко сменить местоположение, а то я так буду плестись ещё долго». – подумал старик, минуя толпы воющих душ. Он зажал руки в кулаки и усилием воли переместился к нужному месту, к заброшенной городской площади над краем тёмной бездны.

   Он видел частицу энергии, это была девочка, которая хихикала, бегала вокруг всего этого несчастья, что охватывало весь этот скорбный мир потерь. Остальные дети, как и их родственники, оплакивали и мучились здесь, а ей было задорно и весело.

   «Что-то с ней не так. Прикинусь и я страдальцем и подойду к ней для проверки». – кудесник слегка поник телом, специально начал ковылять, сам с собой разговаривая – и делая вид что он такой же угнетённый.

   – Что-то ты не плачешь. – проговорила она не детским голосом, обратив на него внимание.

   – Ах девочка, знала бы ты, сколько горя я хлебнул! Да у меня такое несчастье в жизни случилась, что слёзы кончились... – огорчённо прошептал он.

   – А ну-ка, поведай, что же это за история у тебя такая.

   – Ой, боюсь она длинная и слишком трагичная – не хотел бы я жаловаться юному ребёнку.

   Она игриво хлопнула в ладоши и мгновенно из ниоткуда появилась скамейка, а Гапдумол же настороженно понял, что перед ним стоит кто-то умелый, и скорее всего опасный. Он видел много странного, но это за гранью его понимания. Если бы она была с такими способностями в первом мире, его родном, – то уж точно смогла бы создать чистое золото, любой драгоценный камень, и большое количество денег.

   – Хоть я и маленькая, но я могу помочь, честно. Я же вижу по твоему измученному лицу, что тебе оно и нужно. Прошу тебя, давай посидим и поговорим. – уверенно сказала девочка другим, более взрослым голосом.

   – Какая удобная скамья. Здорово, что она здесь оказалась... Но как?

   – Ну хватит дурачиться. А между тем, я тебя узнал. Ты изменился, Гапдумол. – произнесла девочка.

   «Этот голос я ни с чем не спутаю». – подумал кудесник и напрягся.

   Девочка преобразилась во взрослого, седовласого мужчину, облачённого в точную копию мантии Гапдумола, который был немало ошеломлён увиденным.

   Ему, этому преобразившемуся во взрослого старца человеку, в далёкие годы удалось набраться достаточных знаний, чтобы почувствовать возвышенность перед учителем, и сплотить из нескольких учеников решительных заговорщиков против Анфолиуса. Всем им удалось сплотиться и убить учителя, а затем и многих учеников, под конец устроив сожжение всех накопленных поколениями знаний. Как помнил Гапдумол из предсмертных слов одного из этих злодеев, ими повелевал зловещий змеиный голос из тьмы, которому сложно противиться. Мало кто мог спастись, кудесник знал лишь двух, и те давно были потеряны им; один не смог выйти из заточения в каком-то из миров, другой специально лишил себя рассудка, дабы позабыть все давящие на него знания, ужасы реальности и бывшее пожарище в библиотеке.