Ответом ему был лишь хрип старейшины, находящегося на последнем дыхании.

Сейчас, проводившаяся в строжайшей тайне, подготовка к восстанию смотрелась смешно — погрязшие в собственной гордыне и превосходстве, члены главной ветви клана до самого последнего момента даже не заподозрили о том, что вокруг происходит нечто подозрительное, несмотря на всю силу своего додзюцу. Столетия покорности усыпили бдительность, а наиболее упрямые из… рабов, убивались в юности или ломались болью, становясь послушными и не помышлявшими о сопротивлении. В итоге, это и привело к падению хозяев жизни — прислуге оказалось очень просто отравить еду долго действующим ядом, бесцветным и совершенно не обнаружимым на вкус. А на следующее утро, «лучшие» бойцы клана оказались не сильнее зеленых генинов против готовых к бою джонинов из побочной ветви клана. То, что их оказалось в два с лишним раза больше, чем вообще всех Хьюга с чистым лбом, а привычный метод контроля вдруг не сработал, только усугубило положение.

— Что… будет с… остальными? — тихо прошептал старейшина Такеда, еле цепляясь за жизнь и судя по всему, смирившийся со своей участью.

— Все, использовавшие печать умрут, но ты этого уже не увидишь, — покачал головой Хизаши и резким движением опустил ногу на шею старейшины, ломая ее и прерывая мучения.

Посмотрев на замершее тело, молодой джонин встряхнул головой и переступив через него, двинулся дальше в дом. Его цель, ради которой пришлось пожертвовать личной конфронтацией с отцом и братом, состояла не только в уничтожении самого одиозного из старейшин. Не обращая внимания на женщину с маленькой девочкой, прятавшихся в одной из комнат дома и следившей за происходящим с помощью бьякугана, Хизаши спустился по лестнице в подвальные помещения и немного поискав, подошел к той, что блокировала взор додзюцу. Положив руку на нее, Хьюга отправил несколько импульсов в определенной последовательности, бесследно впитавшихся, после чего поверхность потекла, обнажая огромную дверь из чакрометалла с узкой щелью посередине. Достав из внутреннего кармана тонкую пластинку, испещренную символами, джонин вставил ее в щель и напитал чакрой. Минуту ничего не происходило, но затем, дверь дрогнула и начала медленно раскрываться, позволяя увидеть большое помещение, заставленное шкафами и стеллажами, на которых лежали свитки. Архив Хьюга.

— Хиши-сама оказался прав, — расплылся в счастливой улыбке шиноби, — все знания главной ветви, теперь будут доступны каждому обладателю бьякугана, независимо от его таланта, силы додзюцу и чистоты крови.

Вздохнув, Хизаши запер архив и поспешил наверх — с этим можно разобраться потом, а пока еще оставалось слишком много неоконченных дел. Оставшихся в живых уже вытащили наружу, так что пройдя через пустой дом, джонин вышел на веранду и оказавшись вне барьера, блокирующего взгляд, быстро осмотрел бьякуганов всю территорию клана, убедившись, что сражения затихли везде, и бойцы побочной ветви сейчас собирали остатки главной ветви на площади внутри кланового дома. Туда же подтягивались и не участвовавшие в перевороте члены клана.

— Куро, докладывай, — кивнул Хизаши подскочившему молодому Хьюга в жилете чунина.

— Всякое сопротивление подавлено и обозначенные цели уничтожены, — отрапортовал, вытянувшись в струнку, шиноби, — наследник и глава клана сдаться не пожелали, отбиваясь до последнего.

В груди кольнуло чувством потери, но Хизаши быстро подавил всколыхнувшиеся чувства. Погоревать он может и потом.

— Деревня?

— Возле защитного барьера начали собираться Анбу, но пока попыток его вскрыть не предпринято, Хокаге или кого-то из топа бойцов, наблюдатели пока не заметили, — покачал чунин головой и добавил, — джонины ждут вас с пленными, Хизаши-сама.

— Тогда не будем заставлять их ждать, — кивнул лидер восстания и напитав ноги чакрой, сорвался с места, очень быстро оказавшись около длинного здания, служившего побочной ветви домом, прыгнул на крышу и после быстрой перебежки, спрыгнул по другую сторону. — А на большой площадке и в саду вокруг, уже собрались почти все Хьюга, не взирая на возраст. И сейчас они расступались перед будущим главой.

— Хизаши-сан.

— Хизаши-сама!

— Хизаши-кун!

— Хизаши-сама.

— Хизаши…

— …

Отвечая на приветствия и улыбаясь соклановцам, смотря в их лица, полные надежды на светлое будущее, молодой джонин почувствовал себя намного лучше и пролитая по его приказу сегодня кровь уже не казалась столь страшной ценой, заплаченной за свободу и равенство.

Подойдя к кучке членов главной ветви — в основном женщин и детей — связанных, поставленных на колени и охраняемых намного большим количеством шиноби, Хизаши кивнул двум мужчинам, что принимали непосредственное участие в подготовке восстания.

— Кизато, Таро, какие у нас потери?

— Всего двое, во время сражения с главой и наследником, — поморщился первый из названных джонинов.

— Терпимо, мы ожидали большего, — вздохнул молодой джонин.

— Главная ветвь потеряла двадцать четыре бойца, — добавил второй.

Судя по тому, что видел Хизаши, всех, использовавших Хьюга Соке но Джуиндзюцу (Техника проклятой печати главной ветви клана Хьюга) для «воспитания» нерадивых рабов, просто сразу били насмерть, вместо того, чтобы возиться с захватом.

— Ну, они слишком уверились в собственном превосходстве, за что и поплатились, — хмыкнул Куро, без всякого сочувствия осматривая заплаканные лица пленников.

Ближайшие Хьюга, слышавшие его слова, согласно закивали, с презрением поглядывая на коленопреклоненных.

— Хизаши-сан, время, — напомнил Таро, поглядывая на солнце.

— Да, я знаю, речь, — обреченно вздохнул упомянутый.

Будущий глава клана прошел чуть вперед и повернувшись к собравшимся Хьюгам, вскинул руки. Гул голосов постепенно затихал и множество белых глаз сосредотачивались на джонине. Когда установилась полная тишина, за исключением детского хныканья за спиной, Хизаши прочистил горло.

— Сегодня знаменательный день для клана Хьюга, — начал он усиленным чакрой голосом, — многовековое разделение на главную и побочную ветви, слуг и господ, хозяев и рабов — окончено! С этого момента, мы все равны и едины! Вы больше не будете никому прислуживать, боясь очередного урода, решившего болью наказать недостаточную расторопность! Никакой выдачи наших девушек за богатых толстосумов, отныне, вы сами вольны выбирать себе пару! — рубанул перед собой ладонью молодой джонин, смотря в сияющие лица соклановцев, некоторые из которых откровенно плакали от счастья. — Никакого нанесения Хьюга Соке но Джуиндзюцу (Техника проклятой печати главной ветви клана Хьюга), защитить наше додзюцу можно и другим способом, тем более, в деревне есть свой мастер печатей, что сделал возможным этот день и не раз помогал нам! И отныне, я обещаю, что каждому будут доступны все знания в архиве клана и Хьюга докажут, что мы — самый сильный из благородных кланов Конохи!

Закончив импровизированную речь под аплодисменты и радостные выкрики толпы, Хизаши украдкой выдохнул и вновь поднял руки.

— Осталось решить последний вопрос — избрание нового главы клана, — произнес он, когда все много успокоились, — и решать это будете вы.

— Думаю, все и так прекрасно знают ответ, — хмыкнул Таро.

И словно вторя ему, собравшиеся Хьюга начали скандировать имя Хизаши.

— Поздравляю, глава, — похлопал его по плечу Кизато, немного насмешливо ухмыляясь, — ты взвалил на свои плечи гору проблем.

— А то я не знаю, — поник молодой джонин, — но у меня была маленькая надежда, что выберут кого-то другого.

— Только в твоих мечтах! — заржал как конь Таро.

— А что будет с нами? — окликнула новоизбранного главу одна из пленниц.

Народ вокруг притих, желая услышать вердикт.

— Все бывшие члены главной ветви, старше шести лет получат на лоб проклятую печать, — вынес вердикт Хизаши, — после чего она будет активирована на пару секунд — просто чтобы вы на себе почувствовали то, на что была обречена побочная ветвь — затем будет наложена блокировка и вы ничем не станете отличаться от остальных соклановцев.