— Собрать штаб, срочно, — бросил, не желая сейчас вступать в бессмысленные дискуссии.

И размашистым шагом пошел в зал, где меня ждал император, вальяжно растянувшись на удобном, сука, кресле.

Не церемонясь, подошел и чуть не в лицо прорычал:

— Что тут, млять, происходит, Максимилиан? Ты же все знаешь. Кто такой белый дракон? И почему помогает диким?

Максимилиан побледнел, но быстро взял себя в руки. Отбросил мою руку, что удерживала его плечо.

Я подчинился. И так понимал, что переступил все видимые и невидимые границы.

Император потер плечо, на которое я излишне сильно надавил, и, слегка морщась, заявил:

— Не понимаю, о чем ты...

От его слов меня понесло. Я схватил стул и с силой швырнул его об стену, с наслаждением отмечая, как он разлетелся на мелкие щепки и как искренне испугался император, втягивая голову в плечи.

— Я устал, понимаешь... устал. Как только я чуть ближе подхожу к разгадке, так новое событие, снова вгоняющее меня в тупик. Я подам в отставку.

Максимилиан протестующе привстал.

— Не пори чушь.

Я отмахнулся.

— Нет, ты не понимаешь... разбирайся сам со своим государством.

— Ты не оставишь своих людей.

Я зло оскалился.

— К херам всех...

Дверь с грохотом отворилась, заставляя меня взять себя в руки и замолчать. Зал стал наполняться драконами.

— Рассаживайтесь, — император взял на себя командование, что и требовал протокол. Сердце бухало в груди, я хмуро молчал, давясь от переизбытка эмоций.

А когда повернулся, чтобы начать военное собрание, то снова замер, услышав громкий рев сигнальной трубы, оповещающий об опасности, что могло означать лишь одно — на нас надвигается противник со стороны диких земель. А это означало конец мирному времени, пришло время для кровопролитной войны.

Уже неделю я ежечасно поднимался на высокую смотровую башню, если не находился за ее пределами в жесткой схватке с дикими, что заполонили приграничные земли, не давая ни минуты продыха.

В километре от нас единым организмом, состоящим из разных существ, насмерть стояли наши враги. Такого ожесточенного, нет, не сопротивления, а отчаяния я еще ни разу не видел. От их численности чернел горизонт. Я постоянно размышлял, гадал и не находил ответа, где все это время они могли так прятаться, что ни один, сука, разведчик ни разу их не заметил.

И я в том числе.

Погода не на шутку разыгралась, вторя настроению непримиримых противников. Сильные, бьющие в лицо порывы ветра леденили кожу и отрезвляли разум.

Я устало сплюнул, слушая неприятный хруст пальцев, нервно сжимающихся от взвинченного и удрученного ходом событий состояния.

Из дома не было вестей.

Никаких.

Хотя я и посылал сначала письма, потом даже своего человека, который до сих пор не вернулся.

Снова перевел взгляд, рассматривая противника, чувствуя, как неприятно пульсирует вена у виска.

Дикие не самые виртуозные воины.

Мои парни в несколько раз превосходили их и умениями, и силой. Но это не мешало диким раз за разом нападать, причем совсем небольшими группами, словно проверяя нас на вшивость и... я перевел взгляд в сторону, на костры, что беспощадно дымили, раздражая глаза... Погребальные костры, больше сорока штук, и всего лишь за семь дней.

Пропитанный горелой плотью и болью от потери своих людей, я не знал, что предпринять. Противник тоже нес потери, но при таком количестве бойцов это такие крохи, что я бы на месте их командования не обращал на это никакого внимания, оставаясь максимально уверенным в успешном исходе операции.

Меня поражала их нелогичность.

Да если бы они пошли на нас одним скопом — смели к херам не только пограничную крепость... они бы с легкостью захватили наши земли, переступая через холодные трупы черных.

Да, я адекватно оценивал всю ситуацию в целом.

Император отдал приказ собрать всех, кто в силах держать оружие. Но, увы, приходил один сброд. Мои командиры, верные товарищи, с которыми я прошел огонь и воду, сбились с ног, обучая новобранцев азам. Проходя по рядам горе-бойцов, прекрасно понимал, что их выпускать на поле боя нельзя.

Они просто мясо, не продержатся и секунды.

Вот к чему привело долгое сидение на своих упитанных задницах, пока мы успешно защищали границы.

Их тяжелые, неповоротливые драконы ужасно мешали

в небе.

И мы совместно с командирами приняли решение, что такие кадры выпустим в лучшем случае пешими и то в самый критичный и безвыходный момент.

Нас всего тысяча, и это с учетом дворцовой охраны.

Все.

Знай об этом неприятель, не думая пошел бы в наступление.

Но они медлили, изучали, выпуская на нас разных представителей нашего мира.

Заорали сигнальные трубы, вырывая меня из размышлений.

Новый прорыв, не дают твари даже немного поспать.

Я стремительно снял плащ, разминая затекшую шею, и нырнул в плотный воздух, возрождаясь драконом.

Громкий рык, и ко мне присоединились мои ребята.

Делая широкий круг, приземлились, как всегда, на небольшой пропитанной кровью площадке рядом с крепостью.

Под лапами затряслась земля. Из-за дыма, низко стелившегося по земле, противника еще не видно, но мощь, с которой он приближался, заставила нас преждевременно встать в боевую стойку и быть начеку.

Страха нет, только огненный бурлящий адреналин, бегущий по венам.

Твою мать.

Громко рычу, призывая приготовиться.

Мантикоры... огромные твари с разумом младенца и инстинктом безжалостного убийцы.

Я еще минуту назад думал, что они вымерли, с глупой периодичностью жаля себя своими длинными хвостами, доставшимися им от скорпионов.

Их яд смертелен для любого существа... даже для них.

«Встать в оборону, — дал клич остальным. — Держитесь, сейчас будет жарко».

Услышав возбужденный рык, поддаваясь всеобщему настроению... быстро пересчитал мантикор.

Пятнадцать.

Много, нас всего пять.

Но выпускать основную массу еще рано, да и смысла не вижу, пока самостоятельно не изучу противника.

Мысленно раздал приказы, разделяя остальных на пары.

Сам встал один.

Мантикоры напали молниеносно, в прыжке, совершенно не страшась, бросаясь в самую гущу.

Драконы же отлично владели своим телом даже в ближнем бою.

Я сам, перепрыгивая через дикого, одним ударом своего огромного хвоста с сухим треском и его воем переломил хребет твари. Мантикора как просела, конвульсируя от удара, так и замерла, в предсмертном храпе закатывая глаза.

Раздразненный первой кровью и победой, по периметру крепости прошел воодушевленный гул.

Это было толчком для остальных драконов. Мы все ринулись в бой, круша одну мантикору за другой.

Но и противник не пасовал, высоко прыгая, вгрызаясь в длинные шеи черных.

Все смешалось. Кровь, пыль, рык.

Видимость была нулевая. Я старался считать, чтобы не пропустить момент и в случае крайней угрозы послать за усилением.

Про себя насчитал тринадцать и... снова вой, но уже дракона. Гэрлон... весельчак и балагур. Его тело накренилось и повалилось на землю, поднимая густую пыль.

Сука.

Мантикора безжалостно вытащила свое жало из черного тела дракона и громко зарычала, запуская ответный окрик армии диких, которые словно видели исход всей битвы.

Я напал не раздумывая, одним движением убивая сначала того, кто умертвил моего друга, потом другого, нападающего со спины, разрывая в одно движение его шею, отчего его львиная голова повисла на одной коже.

Одиннадцать. Еще целых одиннадцать, когда у нас... и снова рев. Один из моих воинов начинал оседать, пронзенный ядовитым жалом прямо в глаз.

Сердце громко колотилось. Боль от потери товарища заполняло каждого. Я растворился в этой боли, превращаясь в человека, и, хватая меч, валяющийся неподалеку, со всей силы прыгнул, отрубая мантикоре ее, млять, хвост.

На мое обнаженное тело стекали капли крови, обжигая кожу, но я не чувствовал боли. Не до этого. Переламывая рукой хребет другому.