— Да и она все эти дни, видели, не выходила из комнаты. С самого начала не заладилась у них семейная жизнь.

— Как бы не попасть под горячую руку. Вы помните, что случилось с Ридриком... конюхом нашим...Ох не к добру все это. Еще с границ ужасные вести. Говорят, враг на нас идет. Дикие.

Все мигом замолчали, видимо думая о своем. А я пошла дальше.

Кабинет, значит.

Отыскала быстро. Более-менее ориентируясь по дому.

И чувствуя, как покалывает кожу рук мелкая дрожь от страха и желания поскорее во всем разобраться, заглянула в окошко.

— Говори, — прямо напротив меня, неподалёку от моего укрытия, настолько близко, что мне удавалось разглядеть даже глубокую морщинку на переносице от сведенных бровей, зло рычал Веррион, нависая над дрожащей и обескураженной Гретой.

— Я сказал говори! Ее нет?

Я замерла, не понимая, о чем или вернее о ком идет речь.

Он говорил обо мне?

Грета замотала головой, поджимая трясущиеся губы, и тихо, всхлипывая от страха, прошептала, прижимая к груди свои руки:

— Нет, ты что. Она в своей комнате, она... ты во многом ошибаешься, мой мальчик.

Ее слова звучали искренне. И я благодарна ей за защиту. Но взгляд генерала потемнел еще больше. Он не поверил ей.

Фигура женщины, казалось, уменьшалась в размерах. Она вжала голову в плечи, потерянно заглядывая в его грозовые глаза.

— Врешь!

Женщина предприняла попытку успокоить его зверя, лик которого проявлялся на лице дракона, покрывая кожу блестящей чешуей. Она осторожно коснулась, кладя свои подрагивающие ладони ему на грудь.

Смелая Грета.

— В комнате... — оттолкнул, безжалостно сбрасывая ее прикосновения, отходя на середину кабинета. Его обнаженная спина с литыми, напряженными мышцами заполняла собой все пространство. С низкой посадкой темные брюки обтягивали мощные бедра.

Сильный и разъяренный зверь, вот кем он являлся, стоя там, в темноте своего кабинета.

Размышляя над его словами, я никак не могла понять, почему он не верит Грете?

Я же дома.

Что мешало ему прийти и убедиться в этом лично?

— Зачем врешь, я знаю, что она белый дракон.

Мне кажется, после произнесенных слов мое сердце перестало биться. Вот просто в одно мгновение от шока и страха забыло, как толкать кровь по венам, заставляя меня задыхаться. В груди сдавило. Стало так больно и страшно.

Откуда ему это стало известно?

— И каких-то, сука, пару часов назад я лично встретился с ней на поле сражения. Она, тварь, которую я впустил в свой дом, а ты заботливо пригрела на груди, переметнулась на сторону диких.

Грета ахнула, а вместе с ней и я, кусая кулак, чтобы не выдать себя.

О чем он говорит? Какое сражение? Какой белый дракон?

Бетрина навострила уши, вместе со мной слушая ложные обвинения.

— Этого не может быть. Она все время была здесь одна...

Веррион зарычал, разворачиваясь к Грете всем корпусом.

— Одна ли?

И снова шок. Как удар в лицо. Я даже пошатнулась, прекрасно понимая, к чему он клонит. Ник. Он знает про него и о том, что именно я вызволила его из крепости.

— Или ты мне все расскажешь, или я за себя не отвечаю...

По гладким бледным щекам Греты полились крупные слезы. Я болезненно содрогнулась, захлебываясь от жгучего, раздирающего внутренности чувства вины перед этой несгибаемой женщиной.

Может, обнаружить себя и будь что будет?

— Я не могу тебе всего рассказать. Это не моя правда! — рыдая в голос, прошептала Грета, окончательно выводя из себя дракона.

— А чья? Ее? Ты слышишь себя? Пошла вон!

— Но... — не унималась Грета.

Но его уже было не переубедить.

— Все вон! Никого не желаю здесь видеть. Я сам с ней разберусь, без вашего участия!

Грета медленно, спотыкаясь, попятилась назад, к двери.

— Послушай... — с надеждой застыла, не желая сдаваться и тем самым спасти меня от неминуемой расправы.

Он сжал кулаки. Полы носа яростно заколыхались, мощно поднимая и опуская его грудную клетку.

— Вон. Даю полчаса на сборы.

Быстро добежав до комнаты, я, запыхавшись, захлопнула потайную дверь, прижимаясь к ней спиной.

Мамочки мои.

Задыхаясь, дыша рвано и учащенно, сжала от бессилия кулаки.

Он придет. Этого не избежать.

Но как мне оправдаться перед ним? Как докричаться до него?

Резко села на кровать и тут же встала.

Матерь драконов.

Как же страшно.

Но сдаваться или бежать. Нет. Хватит. Нам необходимо просто поговорить.

Крадясь, приблизилась к двери и сразу отпрянула. В коридоре, гулко отражаясь от стен, слышались его тяжелые, размашистые шаги.

Он приближался.

Мысли забегали, я судорожно соображала, что делать.

Хотелось сбежать.

Да.

Взять и раствориться, исчезнуть... Потому что ужасно боялась, что не выслушает меня, сделает свои выводы и, как всегда, примет не мою сторону.

Прижалась лбом к холодному дверному полотну и от бессилия закрыла глаза.

И он замер.

Почувствовала кожей.

Сейчас от его гнева меня разделяло лишь это тонкое деревянное полотно.

Горько усмехнулась.

Которое ему снести не составит и труда.

Рука сама потянулась к замку.

Щелчок и взрыв, в комнате, в теле, во вселенной. Даже сердце разлетелось, собираясь по осколкам во вздымающейся от волнения грудной клетке.

Зашел. Заполонил собой все пространство.

Его шаг и мои два назад.

Посмотрел остро, разрезая без ножа.

Глаза опалили огнем, заставляя трепетать всем телом. Снова шаг и мое бегство. Вот только идти больше некуда.

Не успела даже пикнуть, как приблизился и схватил, фиксируя рукой затылок. Голова запрокинулась. Я трусливо зажмурила глаза, чувствуя его горячее дыхание на своем лице.

— Страшно? — не слова, а рычание, пускающее сердце в пляс.

Отрицательно замотала головой, с трудом поворачивая шею. Нежно погладил по коже, поднимая дыбом волоски.

Страха нет. Только тоска, по его запаху, его прикосновениям. Не вижу его, но чувствую каждым миллиметром кожи.

— Открой глаза... — не просьба, а приказ.

Подчинилась, врезаясь в него взглядом.

Поймал, зафиксировал, пригвождая, привязывая к себе намертво.

Больше не в силах отвести взгляд. Да и не хочу. Смотрю, как глядит, и не могу вымолвить ни слова.

— Дара... скажи зачем?

Снова замотала головой, наблюдая, как его взгляд заблуждал по моему лицу, клеймя и присваивая. Нахально спустился ниже, рассматривая шею там, где сходила с ума пульсирующая вена.

— Почему именно тебя... почему тебя выбрала Матерь драконов?

Грозовые глаза, голодные, сумасшедшие. А когда они замерли на моих губах.

Я вся сжалась, теряясь в невероятных ощущениях.

Невольно раскрыла губы и, уже совсем не соображая в его объятиях, выдохнула.

— Я не могла тебе все рассказать с самого начала.

Он сжал еще сильнее, утрамбовывая меня в свое тело. Каждой частичкой я чувствовала его жар, его твердость и напряжение.

Да он еле сдерживает себя, чтобы что? Чтобы растерзать меня или...

И снова вихрем затянули ощущения. Тону в них. Захлебываюсь. Не выплыть.

Глубоко вздыхаю, когда его ладонь касается губ.

Большой палец с пряным ароматом, его ароматом, скользит по влажным губам. Их сводит от покрикиваний, от желания облизнуть его кожу и испить его вкус.

Матерь...

— Он тебя тоже так трогал.

Не сразу до меня дошел смысл равнодушно сказанной фразы, а когда наконец поняла, замерла, ошарашенно моргая.

— Нет, ты не понимаешь.

Просунул палец в рот, заставляя замолкнуть. Не раздумывая, как хмельная, лизнула его. Соленый, особенный вкус заполнил мои рецепторы, посылая огненные заряды по всему телу.

Я схожу с ума.

— И так он делал? — хрипло выдал.

Жалостливо всхлипнула, пока его палец нагло исследовал мой рот.

В душе ураган. Совсем не могу сосредоточиться. Палец убрал, делая захват моего подбородка.