Еще один. Десять против троих... мало, нас очень мало и выбора нет. Громко зарычал, снова превращаясь в дракона, зная, что через секунду к нам присоединятся еще двадцать пеших и десяток всадников.

Но мой рык растворяется в грохоте со стороны диких. Из толстого слоя пыли и гари от погребальных костров появляется нечто, что заставляет на мгновение замереть... К нам на всей скорости мчится... О матерь... белый дракон, опаляя огнем.

Этого не может быть!

Огонь такой силы, что стена позади меня мгновенно загорается, подпалив и мою чешую.

«Отходим» — мысленно кричу, а сам взмываю в небо, зло размахивая крыльями...

Паря над темными плотными облаками, щурясь от яркого солнца, я, закипая от досады, понимал, что белого дракона и след простыл.

Нет его.

Но ожоги на черной блестящей драконьей коже не могли обманывать, доказывая, что я не сошел с ума.

Каждое движение крыльев натягивало травмированную кожу. Я морщился от легкого жжения, крутя длинной шеей по сторонам.

Пусто.

Сделал разворот, наклоняясь корпусом в другую сторону, подставляя под струи холодного воздуха израненные бока.

И снова никого, словно и не было вовсе.

Ну не может он быть настолько быстрым.

Быстрее моего зверя.

Дракон послушно зарычал, подтверждая мои слова. Его боевой запал передавался и мне.

Но подвергать опасности своих людей не стал, отказываясь от мысли преследовать белого. Нужно возвращаться.

Полетел вниз, делая круг над полем, где еще недавно шло сражение.

Мантикоры исчезли.

Видимо, дракон появился исключительно для отвода глаз. Не дать нам возможности полностью уничтожить ядовитых тварей.

Устремился к крепости, отыскав глазами солдат и дозорных, столпившихся там, внизу, во внутреннем дворе.

На стену спустился уже человеком, принимая из рук одного из солдат теплый плащ.

Каждый шаг, пока спускался, отдавался болью в висках и ранах на теле.

Старался не обращать на это внимание, погружаясь в бушующий внутри меня гнев.

Столько потерь за такое короткое время.

Пока направлялся прямиком к столпившейся куче солдат, с горечью и собственным стыдом осознал, что, столкнувшись с жестокой действительностью лицом к лицу, мы оказались абсолютно не готовы к войне.

И слова императора о том, что мощь нашей армии несгибаемая, все равно что пустой звук.

У черных драконов — нет армии. Только наши спины, моя и моих солдат, продолжают отважно, на грани своих возможностей, стоят между дикими и черными.

Погибшие парни лежали прямо здесь, во дворе, на голой земле.

Местный целитель, которого позвали сразу, как только воины вернулись обратно, увидев меня, нахмурился, складывая в свою кожаную сумку бесполезные кристаллы. Горестно поджимая губы, отошел в сторону, пуская меня в центр.

Зрелище не для слабонервных.

Пустые взгляды, устремленные в небо, лица, искаженные маской смерти.

Я чувствовал боль каждого из собравшихся здесь. Она оттягивала плечи и пускала в кровь яд ненависти к тем, кто это сделал.

Никто не хотел бессмысленно умирать.

Но и выбора у нас особо не оставалось.

Рядом толпились новобранцы. На их лицах, как бы они ни старались, я с легкостью читал боль и страх.

И винить их не за что.

Это мы, пограничный отряд, многое повидали за годы службы, а они...

Не стал ничего говорить или напоминать, все и так знали протокол действий в случае гибели бойца. Самым сложным, как всегда, оставалось сообщить близким, что их отец, сын или брат больше не вернутся домой.

Я быстро поднялся по ступеням, спеша в свой кабинет, чтобы наконец остаться наедине с собой и просто подумать.

Хорошенько подумать.

Тело болело. В местах, где сожжена драконья кожа, кровили оголенные до мяса и костей раны.

Пока пускай так.

Позже спущусь в целительский блок и позволю обработать себя.

Боль сейчас была просто необходима. Она отрезвляла, помогая ясно думать.

Кабинет встретил меня непривычной тишиной.

Наполнив стакан теплой водой из кувшина, залпом выпил.

Нужно срочно что-то менять в нашей тактике.

С наличием в рядах диких белого дракона, да и еще с таким редким даром, как внутреннее пламя, у них не просто перевес в силах, а большой отрыв.

Нам физически не устоять.

Я подумал о Даре... вспоминая ее образ. Даже на расстоянии я никак не мог отделаться от ее запаха, преследующего меня ежесекундно.

Как она там? Что будет делать, когда ей придет весть, что я погиб на поле боя...И что она будет делать, когда к ней домой заявится враг?

Знал наверняка, что без боя не сдастся. Но куда ей, такой нежной и хрупкой, супротив диких...

Только представил на секунду, что они смогут с ней сделать, внутри зарычал от гнева и ярости.

Мне срочно нужно что-то придумать, для того чтобы уберечь свою жену и свой дом.

Быстро переоделся в полевую, пропитанную гарью и потом форму. Подошел к прямоугольному столу, на котором были разложены желтоватые, повидавшие виды карты со множеством отметок и костяными фишками.

Устало уперся ладонями в стол, напряженно думая, как поступить. И не сразу заметил, что в кабинете не один.

Максимилиан.

Нервный, резкий шаг вывел меня из глубоких раздумий.

— Когда ты собирался мне сообщить, что там был белый дракон?

Я недовольно дернул плечом, закипая от мысли, что только это волнует императора.

— Сегодня погибли мои люди, — прорычал в ответ, пренебрегая ответом.

— Плевать я хотел на черных драконов, меня интересует белый.

Не раз слышал, как солдаты болтали, что император преследовал в этой войне лишь свои интересы, но, зная его с самого детства, не хотел верить пустым сплетням.

Как оказалось, зря.

Поэтому не выдержал, перешел грань, надвигаясь на бывшего друга, который, став императором, забыл о чести и долге.

Пришло время ему напомнить.

— Не забывай, Веррион, ты мой вассал, — растерянно прошипел Максимилиан, пытаясь меня вразумить.

Я остановился, со всей силы ударив в стену, оставляя в ней вмятину. И тяжело дыша, облокотился, закрывая спиной следы своего гнева, наблюдая, как император, ожидая от меня нечто подобное, стряхнул с себя спесь и медленно подошел к столу, рассматривая перед собой карты.

— Ладно, давай успокоимся, — мирно предложил, пока я шумно дышал, стараясь унять гнев.

Сука! Прикрыл глаза, так хотелось врезать ему по лицу... за то, что довел армию до такого состояния.

— Что ты можешь предложить?

Я, выдавливая из себя весь воздух, открыл рот, чтобы начать говорить. Но меня прервал резкий стук в дверь.

— Войдите.

На пороге стоял запыхавшийся солдат, один из дежуривших сегодня стражников.

— Генерал, — и уже чуть заикаясь: — Ваше величество. У меня поручение проводить вас вниз. Это срочно.

Видя, как парень напрягся, как забегали его глаза, понял, что дело дрянь. Накинув плащ, кивнул императору и направился к выходу.

— Пошли.

Спустились во двор, подходя к пустой, наполненной сбившейся соломой повозке, на которой сидел знакомый мне человек.

Завидев нас, резво поднялся, что совсем было не свойственно в его то возрасте. Он нервно смял своими морщинистыми руками соломенную шляпу и исподлобья нетерпеливо ждал, когда мы приблизимся.

Мой бывший садовник.

Ему пришлось полгода назад уволиться. Здоровье подводило, да и время пришло.

Я, выплатив ему достаточное жалованье, отпустил его домой, в свою деревню, где он продолжил жить вместе со своей женой, разводя огород и продавая овощи на рынке.

Я узнавал.

— Господин Веррион, — и опасливо покосился на императора. А когда сообразил, кто перед ним, низко поклонился, от страха выпучивая свои блеклые, выцветшие от прожитых лет глаза.

— Ваше величество, вы тоже здесь?

Я перебил.

— Что случилось?