Я даже уснула на какое-то время.

Дежурить около Ника пришлось постоянно. Я боялась спать, прислушиваясь к его дыханию. И уставшему организму оказалось все равно, где спать и как.

Приземлились мы часа через три.

Драконица взревела, отказываясь оборачиваться.

Хорошо. Подождем.

Где это мы?

Природа удивляла своим однообразием. Огромная пустынная равнина с редкими деревьями или скорее всего кустами. С высоты Бетрины сложно определить точнее. Но когда к нам стали невесть откуда стекаться люди, держа перед собой блестящее оружие, Бетрина ощетинилась, грозным рыком предупреждая не подходить близко.

Люди замерли, выжидающе наблюдая за драконицей. Но вот по толпе пошел гул, люди расступились, открывая стремительно идущую к нам невысокую и очень красивую женщину, с белыми ниже поясницы волосами. Они развевались на ветру, окутывая ее как саван, цветом подозрительно напоминая мои собственные. Я нахмурилась, призывая Бетрину быть предельно внимательной и в случае опасности сразу взмывать в небо.

Она послушно рыкнула.

Шла женщина не одна, за ней, нисколько не отставая, отодвигая всех на своем пути, чтобы ненароком не задели белокурую женщину, двигался мужчина. Сильный, грациозной, с небрежной щетиной или небольшой бородкой на волевом лице — не разглядеть.

— Не подходи близко, — в голосе мужчины завибрировало беспокойство. Он пытался остановить женщину.

Но куда там.

Она не слушала.

Шла ко мне, увеличивая свою скорость, пока и вовсе не перешла на бег.

Бетрина... будь наготове.

Бетрина мотнула головой, отступая на своих лапах ровно на два шага назад. И застыла, дыша как загнанный зверь, внимательно наблюдая за женщиной.

Та перед драконом притормозила, поднимая голову, рассматривая нас.

Бетрина фыркнула, нервно постукивая огромным хвостом, разгоняя по земле клубы темной пыли.

А незнакомка, взволнованно дыша, тихо, одними губами, но я услышала каждое слово, прошептала:

— Дара? Это ты, доченька?

Драконье тело покрылось рябью...В душе больно заныло, вскрывая еще не зажившую рану. Кровь побежала быстрее, разрываясь огненным цунами. А когда пришло осознание, кто стоял передо мной, я уже в своем облике все сильнее поражаясь, что ничего не чувствую по отношению к матери, у которой по лицу крупными дрожащими каплями стекали слезы.

Пустота. Меня они совершенно не трогали. Сердце словно окаменело, зачерствело, покрывая тело ледяной изморозью.

— Дара. Ты... я так, о Матерь драконов, — и бросилась ко мне, крепко сжимая в своих объятиях.

Я отстранилась.

— Вы моя мама, — да, знаю, что моя догадка прозвучала сухо.

Женщина отшатнулась, широко распахивая глаза, словно я ее ударила, причиняя невыносимую боль.

Она было подняла руки в порыве еще раз обнять, но, заметив мой хмурый взгляд, отступила, посылая мне невидимые, но очень ощутимые, я бы даже сказала, болезненные волны печали и вины.

Ведь я знала, что когда-нибудь встречусь с ней. Но морально оказалась совершенно не готова к этому.

Поэтому, когда она отступила, смиренно опуская голову, и сделала несколько шагов назад, я почувствовала облегчение.

Мне сейчас не хотелось выяснять с ней отношения.

Сейчас главное спасти Ника.

— Где отец Ника? — произнесла громко, делая шаг вперед.

Странно, меня совсем не волновала моя нагота. Я будто приняла свою сущность и, находясь здесь, среди этих людей, разного роста и телосложения, чувствовала себя своей, на своем месте, точно вернулась домой.

Очень необычное ощущение.

Ко мне выдвинулся тот самый мужчина, что был с моей матерью.

— Это я. Что с ним? Он в порядке? — голос у мужчины громкий, раскатистый. Такой человек привык командовать и раздавать приказы.

Я покачала головой.

— Он не в порядке. Сильно истощен, и я не знаю, как ему помочь.

Женщина рядом громко всхлипнула. А я невольно поджала губы. Хотя ее реакция была более чем искренняя, но отчего-то ощутимо полоснула ревностью по сердцу.

Докатилась.

Все детство я мечтала и добивалась материнской любви у другой, чужой мне женщины. А когда познакомилась с родной... Не могла себя пересилить сделать шаг к ней навстречу. Между мной и ней — непреодолимая пропасть, через которую я не хотела перешагивать.

Может, потом, точно не сейчас.

Мне подали плащ, но я от него отказалась.

— Мне нужно спешить.

Мужчина кивнул.

— Вкратце расскажи, что с ним произошло, и я решу, как ему помочь.

— Он истощен, у него сильный жар, раны на теле не заживают.

В умных глазах мужчины появился отцовский страх, то чувство, которым я с самого рождения была обделена. И снова острая боль, в районе сердца, я вздохнула, когда он растерянно посмотрел на мою мать. Она кивнула, хватая его большую ладонь. Он ласково погладил, касаясь длинными пальцами кожи матери.

— Я понял, сейчас тебе все принесут.

В разговор вклинилась моя мать, порываясь и меня взять за руки.

Экая семейная идиллия.

Руки не дала. Она вздохнула, грустно улыбаясь.

— Ты не останешься.

Я отрицательно качнула головой.

— Ну мы же увидимся вновь... ты такая... — она громко всхлипнула, глотая слезы, отчего мужчина нахмурился, глядя на ее лицо. — Красивая Дара. Невероятная.

Но я уже не слушала, отмахиваясь от ее слов. К нам подбежал мальчишка, неся небольшой сверток.

Мужчина, отец Ника, поблагодарил парнишку и, взяв из рук что-то явно очень ценное, бережно передал мне.

— Это кристалл. Он поможет метаморфу восстановиться.

— Хорошо. Спасибо. Мне нужно возвращаться, — и не дожидаясь ответа, развернулась, чтобы лететь обратно.

— Дара...

Обернулась, посмотрела на женщину, которую крепко удерживал мужчина. Она пыталась вырваться и догнать меня.

— Что? — сердце остановилось, его биение медленно нарастало, заходясь в бешенном темпе.

— Ты же вернешься? И мы поговорим? Я все тебе объясню... — ее голос сорвался, накалился, плавя в моем сердце броню, что я специально выстроила между мной и своей матерью...Ее глаза впитывали меня, молили, словно я самое дорогое, что есть на этом свете...

Сама не поняла, как тоже начала плакать. Резко смахнула слезу, злясь на свою излишнюю сентиментальность, и, чувствуя, как тело превращается в дымку, громко сказала:

— Все возможно, мама!

Ливия устало укуталась в длинный черный плащ, сжимая непромокаемый материал длинными замерзшими пальцами. Ей сейчас очень не хватало тепла. Казалось, кровь стыла в венах, покрывая ее сердце толстым слоем векового льда.

Внимательно следя за исходом сражения, она то и дело вздрагивала. Особенно когда одна из мантикор близко подходила к противнику. В такие моменты ей казалось, что еще вот-вот и дракон своей тяжелой лапой или острыми зубами прервет жизнь дорогого для нее и любимого человека.

Аркан.

В этот раз он сам возглавил отряд мантикор. Его решение, которое ей оказалось не под силу изменить. Твердое «так надо» и все, ее сердце упало в пятки, бешено трепыхаясь, поднимая со дна души нехорошее, сводящее с ума предчувствие.

Нет, она не сомневалась в его силе.

Мало кто мог с ним сравниться в мастерстве. Сильный, невероятно ловкий.

Ее спина и опора. С ним она обрела счастье. Только благодаря ему у нее получилось пережить страшные повороты судьбы и остаться в относительном здравии.

Со дня встречи с дочерью она совершенно перестала спать. Не могла. Особенно после того, как впервые увидела ее наяву, а не в своих снах...

Матерь. Вспоминала ее образ, прокручивая в голове каждую деталь: взмах ресниц, поворот головы. Сколько раз она представляла их встречу, но никогда не могла подумать, что Дара окажется такой. Она ни в коем случае не винила дочь, с горечью и сожалением вспоминая ее реакцию на их знакомство. Все понимала и принимала, до последней капли.

Так и надо вести себя с той, что отдала свое дитя. Бросила и ни разу не навестила, зная, как ей там невыносимо плохо.