— Потерпи, — шиплю в затылок, медленно и осторожно погружаясь в жаркую тесноту. — Сейчас всё пройдёт. Расслабься.

Опускаю губы на плечо. Снова целую изгиб её хрупкой шеи, местечко за ушком, между лопатками. Прихватываю зубами нежную кожу. Содрогается. Трепетом исходит. Тает то хныча, то задыхаясь от переизбытка чувств. Значит больше стыдно, чем больно.

— Господи, Рууус… Руслаааан… — сдаваясь, со стоном наконец впускает меня.

Заполняю её до упора и неподвижно замираю. В глазах меркнет свет, так охренительно в ней. Искрит до слепоты — кончать не хочется. Стенки сжимают и пульсируют так, что нутро скручивает безумным кайфом. Чувствую, как девчонку разбивает крупной дрожью, и сам ею исхожу. Так тесно в ней и огненно. Пиздец просто. Мой член ощущается сплошным оголенным нервом. Сорваться бы и мгновенно взлететь, но я даю ей немного времени привыкнуть к моим габаритам.

Огонь, Машенька. Ты просто огонь, девочка.

Как только её дыхание выравнивается и бубнящие неразборчивые слова перетекают в низкие протяжные стоны, тяжело выдыхаю и начинаю медленно двигаться.

Хорошо ей, по звукам распознаю. По жаркому дрожащему телу чувствую.

— Руслан… Господи… Руслан… Руслаааан… Боже мой… Руслан…

Громко и надсадно дыша, притягиваю за бёдра ближе. Впиваюсь пальцами в кожу. Ритмично вколачиваюсь в неё. С каждым новым толчком дурею всё больше и больше. Выдержка вот-вот изойдёт на нет. Таким яростным удовольствием накрывает, что в пору терять самого себя.

Тесно, блять! Охуительно тесно в ней. Едва сдерживаю стон. Кровь огненными потоками в пах бросается, режет так, что в глазах искрит. Вены на члене становятся болезненными. Напряжение сковывает до ломоты в мышцах. Из последних сил терплю, чтобы продлить безумие, в которое я столкнул нас обоих.

Ныряю пальцами между ног. Горячая и скользкая, мать её! Коснувшись припухшей плоти, размазываю вязкое возбуждение. Следом массирую клитор. Вынуждаю девочку стонать чаще и жарче.

— Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста… — шепчет задушенно, откидывая голову назад. Накрываю ладонью горло. Чуть сдавливаю. Коснувшись губами горячего виска, тяжело дыша, делаю несколько быстрых, безжалостных толчков. Кружа пальцами по клитору, высекаю искры.

— Давай, девочка. Пора кончать, — рычу, вцепляясь зубами в заднюю часть шеи. Машу мгновенно поражает током. Довожу до трясучки и несвязного бульканья за считанные секунды.

— Боже мой! Боже мой! Рус, Рус, я сейчас умру, — царапая ногтями подголовник, всхлипывает на каждый толчок, пока мучительное наслаждение не взрывается в ней и не выталкивается наружу сладостным протяжным хриплым криком.

Мокрая, скользкая, вся в пене, долго содрогается подо мной и ярко кончает. Настигнув своего пика, следую за ней, вдавливаясь членом поглубже. Оргазм сметает меня шквальной волной ощущений. Сердце, разорвавшись в клочья, сползается обратно и мгновенно срастается. Расходится в груди гулкими и частыми ударами. Содрогаясь, кончаю в неё под оглушительный утробный звериный рык. Вылетаю из реальности. Сознание сбоит.

Секунда… вторая… третья…

Кожа к коже — ожог второй степени. В башке всё мысли начисто сгорают. Перед глазами мощно искрит. Обоих трясёт от эмоционального передоза.

Убьёт она меня когда-нибудь. Нахрен убьёт…

— Ведьма… — прийдя в себя, выдыхаю влажным хрипом ей в затылок. — Маленькая, дерзкая заррраза…

— Что ты сделал со мной? — лепечет, едва выговаривая слова. Так охренительно пульсирует, что я боюсь пошевелиться и прогнать эти затихающие вспышки ощущений.

— Тише, милая, дыши, дыши глубже. Хорошая девочка, горячая, чувственная… Ты очень красиво кончила… Очень…

Маша

Просыпаюсь оттого, что рядом перестаю чувствовать источник жара. Не потому, что в разгар зимы в коттедже Исаева прекратилось отопление. Совсем наоборот. В доме тепло и уютно. Пол с подогревом. Увлажнитель и очиститель воздуха. Прочие чудеса техники… Даже в гостевой, где мы вчера отключились без сил. Просто целую ночь меня прижимали к чужой горячей груди загребущие сильные руки. А под утро они исчезли, и стало прям холодно.

Ведьмак!

С ужасом отмечаю, что спать с горячим мужчиной в постели куда более приятнее, чем с набором подушек, пропитанных его запахом.

Мало того, что я его ревную к другим женщинам. Я начинаю к нему привыкать. И мне это совсем не нравится. Кем я заменю Руслана, когда мы расстанемся?

Такого гада в мире больше нет.

Он единственный в своём роде.

И вопреки всем странностям, этот мужчина всё больше и больше начинает мне нравиться.

После вчерашнего секса ноют все мышцы. Вставать не хочется. Лёжа на боку, подминаю под грудь его подушку, вторую размещаю между бёдер и решаю ещё немного подремать.

Ощутив ползущую щекотку по плечу, вздрагиваю. Ненавижу мух и пауков. В доме Руслана их, кажется, нет. Да и откуда им здесь взяться в стерильной чистоте? Решив, что это соскользнули мои волосы, пытаюсь погрузиться обратно в релакс.

Очередная щекотка, теперь уже между лопаток, вынуждает резко распахнуть глаза. Подпрыгнув на постели, точно уколотая булавкой в зад, поворачиваюсь к источнику раздражения.

— Доброе утро, соня… — лыбится брутальный, полураздетый черт, поднося к моим губам едва распустившийся бутон. Вдыхаю насыщенный аромат, пока он проводит им по чувствительной коже, вызывая по всему телу приятный озноб.

— Ты сумасшедший… — следом выдыхаю и заваливаюсь обратно на подушки. Конечно же пряча лицо, чтобы не видел мою довольную улыбку. Всё-таки букет из красных цветов мне не приснился. Этот настойчивый засранец рискнул попытать удачу в третий раз и не прогадал… — Рус, дай поспать. А? — хрипло мычу, изображая равнодушную фиктивную жену.

Нет, ну а что? Нужно же потренироваться. Чувствую, с таким подходом, он очень близок к своей абсолютной победе.

— Пора вставать, Маша, — мягкий голос скользит по нервам нежнейшим шёлком. Действует на меня, как расслабляющая музыка для сна. — У нас на сегодня много дел запланировано. В их числе встреча с гинекологом. Как твоя попка? Не болит?

Услышав провокационный вопрос, вспыхиваю смущением как спичка.

Кажется, что всё тело, особенно в районе копчика и ниже, в ложбинке между ягодицами, покрывается пылающим жаром. А там, где вчера он внаглую лишил меня второй девственности, всё пульсирует и щиплет слабыми электрическими импульсами…

— Иди к черту… — выцеживаю в подушку, не решаясь посмотреть мерзавцу в глаза. — Может ещё с проктологом запланируешь? И с психиатром, кстати, тоже. Сам запланировал, сам и езжай.

— Ахаха! — его гортанных низкий смех приятной волной окутывает моё сознание. — Ты забавная, Машка. Хочешь, я лично буду для тебя и тем и другим?

Оставляет цветок на подушке рядом с моим лицом. Затем присаживается на край кровати, прогибая под своим тяжёлым весом матрас. Горячая мужская ладонь бесцеремонно ныряет под кромку одеяла и за считанные секунды достигает цели. Накрывая осквернённую попу, принимается тискать её.

— Рус, прекрати измываться, — переворачиваюсь на спину, чтобы в следующий момент принять положение сидя и натянуть одеяло по шею. — То, что было вчера, это… это… — с трудом подбирая приличные слова, выпаливаю: — Это было слишком!

— Феерично? — оголив белоснежные зубы в самодовольной улыбке, начинает бесить меня пуще прежнего. — Я хочу видеть тебя голой. Убери одеяло.

— Ты ненормальный! — швыряю в него подушкой. Заливаясь звонким смехом, он ловко перехватывает «снаряд». Запускает им в мою голову, валит на постель, прижимая собой к матрасу.

— А ты закомплексованная стерва, — хрипит на ухо, используя нечестный приём. Обводит кромку раковины кончиком языка. Прикусывает мочку. Мне приходится взвизгнуть, а после задрожать от пронзительного удовольствия, которое он дарит каждый раз, прикасаясь ко мне своим ртом и горячим телом.

— Не ври себе. Было классно, Маша. И ещё, — заглянув в мои глаза, добавляет без единого намёка на шутку. — Напомню тебе о том, что долг за разбитый кабриолет я не списал. Тебе придётся отрабатывать. Так что не стоит забывать о причине моего срыва. Впредь взвешивай свои действия. Ладно?