Сильнее всего это ощущается на второй день моего брака, в преддверии новогоднего праздника, когда все спешат переступить черту прошлого и будущего, чтобы изменить жизнь в лучшую сторону. Я же зависаю над этой чертой в мёртвой точке настоящего. В эпицентре гигантского торнадо, который пожирает мои эмоции и с каждой секундой закручивается во мне всё быстрее и мощнее. Становится кровожаднее. Трясёт похлеще любого смертоносного землетрясения, рассекая разломами крепкую психологическую броню.

Алкоголь с сигаретами не спасают. Взвинчивают нервы до предельного максимума.

Нужно что-то делать, что-то менять. Только как исправить вчерашнее? Как вырвать из памяти то, что отравой в неё просочилось?

— Руслан? — открыв дверь, Дан сканирует кабинет. Отключает мой вызов, опередив своим появлением.

— Зайди, — тянусь к бутылке. Делаю несколько глотков. Мог бы, напился до беспамятства, но мне ещё нужна трезвая голова. Относительно трезвая… — Что у тебя по Авдееву? Есть новости?

Хочу докопаться до истины и снять с себя ложные обвинения. Чтобы Мария не смотрела на меня как на зверя. Не винила во всех смертных грехах. К гибели её мужа я руки не прилагал.

— Преднамеренное убийство, — объявляет Дан. — Его мать была права. Не зря в ментуре кипишь устроила. Только обвинения не по адресу предъявила, как и Маша, — бросает папки на стол и присаживается в кресло напротив. — В общем, Авдеев продал землю некому гражданину Абасову, ту самую, которую недавно приобрёл. Контактировал непосредственно с покупателем. Бабло получил наличкой, чтобы избежать лишних расходов. За что и поплатился. Сумку с банкнотами подменили. В той, что нашли на месте аварии, было несколько пачек с сувенирными банкнотами и детективные книжки. Томики в мягкой обложке, некоторые разрезаны пополам. В квартире же Абасова пару часов назад изъяли крупную сумму денег с отпечатками пальцев жертвы. В ходе допроса Абасов признался, что накачал Авдеева снотворным. Потому тот влетел под фуру. Отрубился прямо на трассе. Здесь материалы расследования, которые можешь предоставить Маше, чтобы снять с себя обвинения. Дальше по поводу взрыва… — задумчиво добавляет. — Придётся тебе искать нового специалиста на должность коммерческого директора. Кравченко твой — крыса паршивая. Отличную схему по отжиму проекта разработал, сучара. Короче, рейдер он. Как я и подозревал. Девочка, которую я нанял, нашла флешку в его квартире. Я проверил. Там компромата столько, что с лихвой хватит, чтобы закрыть его надолго. Ещё и хозяев за собой потянет. Зуева он подставил.

— Он в курсе? — отставив бутылку со спиртным, пролистываю полученную информацию. Прохожусь взглядом по накладным со стройки, по подписям…

— Завтра с утра пораньше, как только очнётся, устроим сюрприз. Новый год проведёт в СИЗО. Тряхнёт нехило. Сейчас особенно важно держать руку на пульсе на фоне грядущих перемен. Могут быть последствия.

— Справимся. Где наша не пропадала. Подрывать доверие к моему холдингу и ко мне лично ни одной твари не позволю.

— Поедешь к Марии? — внезапно прерывает меня Дан.

***

И меня будто на раскалённые угли швыряет. Обугливает до костей. Разламывает и крошит заскорузлую оболочку. Не удаётся произвести полноценный вдох. В груди очередное месиво рубит. Борьба не на жизнь, а на смерть.

Разве такое бывает?

Чувствовать острую потребность в женщине и в то же время её ненавидеть. До скопившейся горечи во рту. До нестерпимо тоскливого состояния. До жжения под ложечкой. До ненависти к самому себе. Это какой-то чистой воды мазохизм…

Не досмотрел!

Не оградил!

Упустил самый важный момент!

— Не могу смотреть ей в глаза. Не могу прикасаться… Меня на части рвёт, как начинаю думать о том, что эта мразь её поимела! — в порыве ярости, подрываясь с кресла, сметаю со стола всё, что попадается под руку.

Всё летит, разбивается и гремит, впиваясь в мозг острыми иглами.

— В крови Марии нашли кетамин.

— Я знаю! — направив на Дана обезумевший взгляд, высекаю всё, что давит на меня сильнее каменной плиты. — Знаю, как и то, что она беременна! Три недели, сука мать вашу! Я, блять, бесплоден! От кого ребёнок? От покойного мужа? От кретина, с которым в день пожара она пьяной шоркалась в баре? Или от Соболя? С которым, благодаря продажной подружке, она вышла под руку в пижаме? Прямо из его квартиры! Сколько косяков, Дан! Я, блять, готов тебя на куски рвать! Я не хочу этого ребёнка! Любого другого — пожалуйста! Да хоть парочку! А этого ублюдка не хочу!!! — спазм сердечной мышцы вынуждает меня заткнуться и схватиться рукой за грудь. Ни вдохнуть, ни выдохнуть не получается. Тело ледяным потом обдаёт.

Дан, подорвавшись на ноги, находит в шкафчике оставшиеся после прошлого раза инъекции. Набрав из ампулы лекарство в шприц, рубит мне укол через рубашку в онемевшее плечо.

— Остывай, старик. Ну тебя нахер. К тебе спичку подносить не нужно. Воспламеняешься автоматически.

***

Пока щиплющее тепло разлетается по всему телу, несколько секунд пытаюсь релаксировать. Недолго. До первой возможности сделать вдох.

Наполнив лёгкие необходимым воздухом, расправляю грудную клетку. Чувствую, как сердце возобновляет свой ритм. Гулко и всё ещё с натяжкой качает будто бы загустевшую кровь с активными вбросами каких-то отравляющих меня химических элементов. И этот яд проносится по телу, заново разжигая деструктивные эмоции. Сводит меня с ума.

Нужно на что-то переключиться. Погрузиться в работу. Выместить злость и агрессию на боксёрский мешок. Съездить к Захарову? Мать хотела увидеться с Тимом. Я тоже по нему соскучился. Хотя бы с пацанёнком отвлекусь. Блять, да что-нибудь, только бы свалить подальше от этих стен, где все пропитано её запахом, голосом, смехом, вкусными сексуальными эмоциями.

Везде она.

Маша… Маша… Маша…

Я как безумец свихнулся на ней!

— Рус? — Дан выдёргивает меня из состояния фрустрации. — Предполагаю, Мария подверглась насилию. К ней бы психолога хорошего отправить.

— О чём ты? — машинально подхватываю с дивана пальто, натягивая на плечи. — Она даже не пыталась себя оправдать! Вместо того, чтобы попросить о помощи, высказалась по поводу Анжелы и всего, что с ней связано. Вела себя так, словно сама под Соболя легла. Нашла в себе силы обвинить меня в убийстве мужа, мразью назвать, выразить ко мне ненависть, так почему же не смогла обличить при мне ублюдка, который взял её против воли? Почему не сказала? Почему?!!! Какой-то, блять, парадокс!

— Она оказалась на линии огня между вами двумя. Что ты хочешь, чтобы она сделала после всего услышанного?

— Не выгораживай её, — выцеживаю, подбирая с пола ключи от тачки, портмоне и телефон. — Она набрала его номер. Сама к нему пошла! Находясь в трезвом уме и твердой памяти, нашла способ с ним встретиться. При этом знала, что ты выставил у двери люкса охрану. И что, прикажешь, мне с этим делать? Забыть, как он её трахал едва ли не на глазах у моих безопасников? Мою жену!!! — прокричав в лицо Дану, забираю из сейфа когда-то купленный для Яны подарок. Для Тимохи в гараже найдётся свой. Давно купил ему детский квадроцикл. Всё никак не мог подарить. — Я предупреждал Машу, чтобы с ним никаких контактов не было! Она не вняла моим словам! Дан, это её выбор! Понимаешь? Её личный выбор!!! И вот я дал распоряжение подготовить её к аборту и сейчас, находясь здесь, наедине со своей совестью, прохожу через все круги ада. Потому что, сука, чем я лучше её свекрови? Чем?!!! Разве я мог подумать о таком? О том, что какая-то девчонка выбьет меня из привычной колеи? О том, что всадит мне нож в спину, обратившись к моему врагу за помощью?

— Ты куда? — напрягшись, Галецкий отслеживает мои действия.

— К Захарову. Если с Соболем облажаешься, я тебя вместе с ним зарою. Учти.

Руслан

Торможу у дома Захарова спустя час.

Сколько я не виделся с Яной?

С тех пор, как Евгений увёз девчонку из моего особняка в Польше, прошло больше шести месяцев. Намного больше… Затем была ещё одна встреча в её фотостудии. Пожалуй, этот момент был самым ярким и лучшим в моей жизни.