— И ты береги себя, родной. Я постараюсь в ближайшее время тебя навестить. Целую, папуль. Я очень тебя люблю! До скорого.

***

Выключаю звонок. Не могу больше врать.

Отец не заслуживает вранья, но и настоящая правда ему ни к чему. Она его убьёт.

У меня из родных, кроме папы, больше никого не осталось. С родственниками у нас отношения не сложились. Наши проблемы их никогда не интересовали, только бабушкино наследство.

— Люблю тебя, папочка… — сиплю. Горло сдавливает очередным спазмом. Мобильник валится из рук и падает на постель. Кажется, что всё настолько плохо, что хуже уже быть не может. Я побила все рекорды по привлечению неудач.

Прикусываю до боли губу. Снова начинаю рыдать. Беззвучно. Потому что не хочу, чтобы в этом доме воспринимали меня слабой и беззащитной узницей. Не хочу, чтобы Исаев этим пользовался. Ненавижу его. Ненавижу себя. Я слабая. Каждый раз, находясь рядом с ним, теряю самообладание. Чувствую себя странно: будто бы защищённой и в то же время полностью уязвимой. И самое страшное в этой ситуации то, что я не пытаюсь что либо изменить. Даже сейчас. Ничего не стоит набрать номер экстренного реагирования и сообщить о моей проблеме, но я не хочу этого делать. Не хочу.

— Почему ты плачешь? — не сразу осознаю, что в спальне нахожусь не одна.

Долго он здесь стоит? Что он слышал из нашего с отцом разговора?

— Маша?

Голос Руслана настойчивый и глубокий. В нём нет ни капли злости. По крайней мере сейчас. Неужели решил сменить тактику и снова припёрся ко мне с бумагами? Я скорее укушу себе палец, чем дам согласие на фиктивный брак.

— Блять, не делай вид, что меня здесь нет! Ладно? — рявкает, вынуждая меня вздрогнуть.

Поднимаю припухшие от слёз веки. Устремляю на него взгляд.

Хмуря брови, Руслан подходит к кровати. Вместо документов на подпись в руках держит несколько пакетов с одеждой, что невероятно радует. Моя сгорела вчера дотла. Теперь я официально нищая и беспризорная женщина в каком-то смысле этого слова…

— Не твоё дело, — ворча, отворачиваюсь к окну, чтобы не видел, как глупо я улыбаюсь. Природу этой реакции не могу объяснить даже себе.

— Всё, что касается тебя — как раз-таки моё дело. Не думаю, что произошедшее в кабинете вызвало настолько негативные эмоции. Из-за чего слёзы, Мария? Вернее, из-за кого?

Слышу, как опускает пакеты на матрас, как обходит кровать.

— Думаю, ты и так всё слышал. Зачем спрашиваешь?

— Не имею привычки подслушивать, — приседает на корточки напротив меня.

Встречаемся взглядами. Он всё так же задумчив. Рассматривает моё зарёванное лицо.

— У тебя для этого есть Дан и его команда. Они — твои уши и глаза. Я не хочу об этом говорить. Хорошо?

Тяжело вздохнув, Исаев хватает мой мобильный.

— Отдай мой телефон! — вскрикиваю, как только осознаю, что он собирается копаться в последних принятых звонках. — Это моё личное. Хватит, Руслан! Прекрати лезть туда, куда тебя не просят!

Отвоевать девайс у Руслана не выходит, и это ещё больше злит, как и момент, когда он дёргает меня на себя. Стягивая с кровати, вынуждает завалиться вместе с ним на пол. Оказавшись под горячим мужским телом, всхлипываю и замираю, удивлённо мигая ресницами.

— Отдам, когда узнаю, кто испортил тебе настроение. Хорошо?

Зажатый в крепкой ладони мобильник едва не трещит перед моим лицом. Он всё ещё у него. Дёрнувшись, захватываю глоток воздуха и, что есть силы, начинаю возмущаться:

— Ты меня достал! Уймись! Оставь меня в покое и выйди! Пожалуйста…

— Марья, хватит, — плотно прижимая меня к мягкому ковру, Исаев шумно выдыхает в шею. Опаляет кожу. Вынуждает меня ощутить очередной прилив необъяснимых чувств. Они образуют в груди щекотку и лёгкий тремор. Закручивают в животе горячие вихри сладостной боли. Препятствовать этому невозможно. Ощущение сжатой пружины в лоне сводит с ума.

— Свекровь, — выцеживаю сквозь зубы, когда понимаю, что сопротивление только усугубляет моё положение. — Доволен? Теперь можешь с меня слезть?

— Я не могу быть доволен, когда ты лютуешь из-за разных тварей. Разберусь с ними, тогда и буду доволен.

— Боже, Руслан, ты делаешь это всё ради фиктивного брака со мной?

Маша

— Боже, Руслан, ты делаешь это всё ради фиктивного брака со мной?

— Что именно делаю? — спрашивает севшим голосом. Прикосновение губ к коже — маленький ожог.

Я вздрагиваю, сглатывая подступивший ком напряжения. Втягиваю воздух в лёгкие, и тут же судорожно выдыхаю.

— Проявляешь неслыханную заботу. С какой стати? — шепчу отрывисто. — Мы с тобой не друзья и не пара. Мы даже не влюблённые друг в друга. Много шума из ничего. Понимаешь, о чём я?

Ответом на мой вопрос становится нескрываемая ухмылка.

— О творчестве Шекспира, вероятно… — добивает неуместной шуткой, цитируя слова Беатриче: — «…Все мужчины мне братья по Адаму, а выходить за родственника я считаю грехом…». Этих взглядов ты придерживаешься, Маша? М?

— Дурак! — срывается в ответ на его хриплый смешок. — Вот что ты за человек такой?

— Наглый, самоуверенный тип. Подлец. Сукин сын. Засранец. Да ты и так знаешь. Давно всё перечислила. Разве нет?

Мазнув губами по скуле, Руслан устремляет на меня прищуренный взгляд.

— Чтобы ты понимала, — теперь уже совершенно серьёзным тоном, без намёка на шутку, — я должен устранить проблему раньше, чем она повлечёт за собой много неприятностей. В первую очередь для меня. Мой дом не является неприступной крепостью. Я понял это, когда едва не потерял дорогих мне людей. Всегда есть реальная возможность получить пулю в спину от доверенного лица. От этого никто не застрахован. Единственное, что действительно делает моё жильё защищённым — это моя репутация. Когда твари знают, что здесь их могут тупо пристрелить, они будут держаться на расстоянии. Надеюсь, я доходчиво объяснил?

— Более чем. Пристрелишь мою свекровь за то, что она меня ненавидит? Думаешь, я ей настолько важна, что она придёт лично к тебе и потребует моральную компенсацию за то, что её сын остался без жены? — подобное предположение вызывает у меня скептическую усмешку. — Эта женщина скорее поблагодарит тебя, как только узнает о скоропалительном разводе. Во-первых, с меня нечего взять. Во-вторых, ты избавил её от ущербной невестки. А когда наш с тобой фиктивный брак окончится — избавишься от меня точно также и глазом не моргнёшь. Потому что для настоящего брака, должно быть, я не гожусь. И в принципе не настаиваю. Я вообще не хочу никакого брака, Руслан. Думаю, это несложно понять. Мой первый рухнул, как взорваный небоскрёб, второй можно сравнить с театром абсурда, честное слово…

— Ты себя недооцениваешь, Маша, — ослабив натиск, Руслан привстаёт на локтях, чтобы лучше вглядеться в моё лицо.

Я нервничаю. Мне неприятна эта тема. Она слишком личная и болезненная, чтобы обсуждать её с мужчиной, который выразил чёткие пожелания и руководящие принципы относительно предстоящего брачного договора.

Черт! Это всё равно, что обсуждать его бизнес и указывать на ошибки, которые он допустил, при этом навязывать свою точку зрения в тех вопросах, где я не компетентна. Да он меня пошлёт!

— Я ни в коем случае себя не закапываю. Просто реально смотрю на вещи. У меня есть конкретная проблема, которая стала причиной разлада отношений в браке. Если бы я родила мужу ребёнка, возможно, всё сложилось бы иначе. Я больше не хочу об этом говорить.

Судорожно вздохнув, отвожу взгляд в сторону. Мне тяжело смотреть ему в глаза. Тяжело осознавать, что я могу привыкнуть к нему. Мы знакомы всего ничего, а меня уже тянет к Руслану со страшной силой. И это только начало. Я не хочу влюбляться, будучи временной содержанкой. Он не понимает, что выбрал не ту женщину для этой роли. Что по истечению срока я просто не смогу вырвать его из сердца.

— Это полнейший бред! — возмутившись, Руслан поднимается на ноги и утягивает меня за собой. Теперь мы продолжаем стоять друг напротив друга. Он обхватывает ладонями моё лицо, чтобы я не отворачивалась, и высказывает свою точку зрения: — К чему ты стремилась? Встретить такого, как Авдеев? Улучшить с ним личную жизнь? Родить ему детей, чтобы привязать мужика к себе? Делать для него всё и даже больше, чтобы он не искал любовницу, которая позаботится о нём лучше задёрганной жены? У которого не было намерения ценить тебя! А спустя несколько лет, когда он по-любому ушёл бы из семьи, осталась бы одна? Чтобы платить по всем счетам и растить детей в одиночку? Ты этого хотела? Таков твой идеал мужчины?