Ревель шведы сдали несмотря на попытки поставить новые условия. Но я был непримирим. Все офицеры, включая принца, последовали в приготовленные поместья под столицей, где станут ожидать выкупа. Враги будут жить в тесноте, зато останутся живы. Никто не собирался церемониться, уж больно жестоко себя вели захватчики. И я выполнил обещание, проведя скорый суд над убийцами и насильниками. Доказательства и свидетели были собраны заранее, что ускорило и облегчило процесс.
Некоторых обвиняемых оправдали, остальные подверглись позорной казни — повешению. Даже просьбы некоторых русских офицеров не изменили моего решения. Дворяне настаивали, что благородных людей нельзя вешать, как разбойников, а лучше расстрелять. Или подождать более спокойного суда, ведь впопыхах мы могли наделать ошибок. Только защитники ошиблись. Здесь нет невиновных, ведь я хотел повесить даже кузена Карла, но это грозило международным скандалом. Мне с трудом удалось не поддаться такому желанию. Если уж я после подавления мятежа провёл децимацию по римскому образцу, казнив каждого десятого солдата и каждого пятого офицера, то зачем жалеть противника?
Но надо признать, что после подобных наказаний, отношение ко мне в военной среде изменилось. Не сказать, что теперь императора считают сумасшедшим, однако, отчуждение налицо. Кстати, победы и выдача отличившимся земельных наделов во вновь присоединённых областях, немного примирило офицеров. По крайней мере, массово в отставку люди не уходили, а особо порывистых не жалко. Давно пора отказаться от излишней куртуазности, чем страдает русское общество. Война и мятеж не терпят благородства. Здесь надо уничтожать врага, так чтобы он никогда не поднял голову.
Общему успокоению помогло и снятие блокады. Публика оценила мой дипломатический манёвр, о котором раструбили газеты. Ещё надо учитывать, что Англия — основной покупатель наших товаров, а дворянство зарабатывает на этом неплохие деньги. Охлаждение отношений с Лондоном весьма негативно воспринималась в русском обществе. А сейчас у народа появился ещё один повод для радости. И надо учитывать, что мы не привыкли проигрывать. Со времён позорного Прутского похода, когда Пётр откровенно опростоволосился, русская армия не проигрывала важных войн. Бывало всякое, и отдельные сражения складывались не в нашу пользу. Но после авантюрного и бессмысленного Хивинского похода 1717 года, Россия выиграла все кампании, которых было немало. Шестьдесят лет сплошных викторий, пусть иногда сомнительных, приучили народ к тому, что наша армия непобедима. И тут вдруг отступление флота и высадка десанта.
Поэтому пленение шведов, победы в Финляндии, а затем новость о взятии Константинополя привели высший свет и грамотную часть населения в настоящий экстаз. Я ведь не просто так долгие годы подогревал ситуацию в обществе, заставляя людей жаждать освобождения христианских народов и православных святынь. Для наших людей это не простой звук, а священная война. Только меня мало заботит освобождение всяких болгар и возврат крестов на купола Святой Софии, главное — проливы. Зато даже попы оценили моё участие в богоугодном деле, перестав шипеть за спиной об императоре, попирающем церковь и заветы отцов.
А вот англичане молодцы! Не знаю, какие у них отношения с датчанами, но союзники шведов вышли из войны, сразу после моих договорённостей с сэром Малмсбери. Что касается Фридриха, то его обложили со всех сторон. В первую очередь Австрия начала стягивать войска к границе, заодно подсуетились голландцы, начавшие угрожать прусской торговле. Здесь уже не до войны с Данией. Но это хороший урок для меня и нашего альянса с Пруссией. Враги не дремлют и проворачивают многоходовые комбинации, к которым мы оказались не готовы. Значит, пора обговорить с дядюшкой прожект сопротивления подобным интригам. А ещё надо обговорить вопрос будущего династического брака.
Что касается шведов, то они были обескуражены предательством датчан и выходом тех из войны. И насколько можно верить моей разведке, Франция резко ограничила выплаты Густаву. Причина простая — в казне нет денег. Никто не собирался воевать долго, тем более на суше. Русская армия не тот противник, с которым можно шутить. Пусть европейские газеты, особенно австрийские и французские, изощряются в остроумии, намекая на то, что мы умеем воевать только с хилыми османами. Но почему мнимая слабость Порты, не позволяет Австрии показать свою удаль? Сейчас есть вероятность, что Иосиф, отличающийся авантюрным складом ума, решиться на ввод войск в османские пределы. Хотя это означает конфликт с Россией, ненужный Австрии. Но уж больно порывист и непоследователен преемник недавно скончавшейся Марии Терезии. Не знаю, чего от него ожидать. Но ранее австрияки особо не геройствовали, обычно получая от магометан по сусалам.
В общем, шведов мы задавили. Мы бы взяли и Або, а далее могли задуматься о походе на Стокгольм. Только помешали два фактора — финансовый и дипломатический. В казне просто нет денег, дабы стянуть на север новую армию. Плюс, в этом случае мы лишимся большей части флота. А ещё против подобного сюжета выступили англичане. Впрочем, сэр Малмсбери пообещал выступить посредником в мирных переговорах, и обеспечить выгодные для России условия. Не знаю, как Лондон договаривался с Парижем, но шведы подписали соглашение на наших условиях, пообещав передать два новых фрегата, четыре брига, десять купеческих судов и немалую сумму в золоте. Посмотрим, что получится, когда придёт время платить. Но корабли мы уже получили, чему адмиралы и министерство торговли несказанно рады.
Оно и немудрено. Я про уступки врагов и унижение Густава, который сейчас сцепился с собственным парламентом. Ведь в противном случае шведы теряли всю Финляндию, поэтому обмен её западной части на корабли и деньги — вполне выгодная сделка.
Потихоньку парад подходил к концу. Публика устала, но продолжала приветствовать наших богатырей. Всё-таки подобные зрелища — весьма полезное действо. Ранее я не уделял ему должного внимания, чем наверняка обижал военных. Зато сын смотрит на происходящее с восторгом. А вот за Ваней не наблюдалось тяги к армии. Он даже в солдатиков не играл, в отличие от брата. При воспоминании о Саше сердце предательски сжалось. Я всё не могу успокоиться. Если это возможно.
А далее будет приём, где придётся награждать отличившихся, говорить всякие приятности и улыбаться. Мне же хочется просто провести время с детьми, что происходит всё реже. Я не пускаю на самотёк воспитание сына, дочери и племянников, в том числе не бросаю преподавание в дворцовой школе. Но дел слишком много, ещё погибли или оказались предателями множество полезных чиновников. Пока новые назначенцы вникают в дела, за некоторыми вещами приходится следить и исправлять ошибки. Здесь ещё начались шебуршания в высшем свете, вознамерившемся обустроить мою личную жизнь. Вернее, поняв, что жениться я не собираюсь, интриганы усиленно пытаются подсунуть мне фаворитку. В принципе, тело требует женской ласки. Но у меня просто нет времени даже на постельные утехи. Вот и сегодня после приёма, состоится важная встреча. Народ будет веселиться, дети лягут спать, а мне придётся работать.
— Ознакомились? — спрашиваю вошедшего Голицына, кивая на папку в его руках.
— Так точно, Ваше Величество. Причём донесения разведки в этот раз оказались верными. Нам удалось сыграть на опережение, как вы любите выражаться, — ответил глава МИДа.
Указываю ему рукой на стул, а сам тянусь к бокалу. Чего-то я стал много пить в последнее время. Оно и немудрено, вся столица веселится, а мне приходится обсуждать важный вопрос. Вернее, как и сказал министр, мы знали о ходе противника, ещё и разведчики сработали грамотно, сразу отправив депешу в Санкт-Петербург и Румянцеву через агента в Италии.
Только мне не легче от осознания того, что тайная служба начала исправляться за совершённые ошибки. Уж слишком болезненные удары мы получили. Особенно постаралась семейка Воронцовых. И если княгиня Дашкова проходила по научному ведомству, а её брат Александр работал в министерстве торговли, то младший Семён[1], как раз относился к разведке. Более того, граф курировал британское направление, с перспективой стать послом в Лондоне. Представляю, как сначала удивился сэр Малмсбери, а затем веселился, когда ему подарили список русской агентуры на острове и подкупленных англичан. В отличие от старших родственников, царство им небесное, Семён Романович успел сбежать во Францию. Но жить ему осталось недолго, ибо такие предательства не прощают. Я костьми лягу, истрачу любую сумму, но уничтожу главарей мятежников, ушедших за рубеж. В Вену, Париж и Милан уже отправились особые команды, получившие приказ на казнь отступников, коли не получится захватить их и привезти в Россию.
