Касаемо нового торгового договора, то нам даже не препятствовали открывать представительства в Европе и Британии. Правда, англичане сильно ограничили перечень товаров, которые имеют право привозить русские купцы. Что не страшно, ведь мы не собирались возить на остров ничего, кроме дёгтя, продовольствия и рыбы. Наши конторы на материке работают по иным договорённостям, не обращая внимания на островитян. Хотя и там всё достаточно сложно. В общем, соглашение больше ударило по русским интересам, ещё и не помогло нам в войне.

Ведь Англия не собиралась мешать Франции, что наводило на мысли о тайном соглашении между многолетними врагами. Обеим державам не нужно усиление России, за небольшой срок, уничтожившей почти всех своих внешних врагов. По крайней мере, граничащих с нашей страной. Понятно, что есть ещё Швеция, но в данный момент она нам не противник.

Поэтому мне пришлось пойти на уступки, хотя на суше можно было воевать до бесконечности, в том числе с австрийцами. Но ввязываться в подобную авантюру мы не решились. Зато дипломаты действовали с позиции силы при заключении мирного договора. В итоге Порта отказалась от претензий на завоёванные Россией земли. Ещё и обязалась выплатить контрибуцию в три миллиона рублей серебром. Более того, мы получили право на владение флотом в Чёрном море и возможность русским купцам плавать через проливы. Османская делегация даже согласилась на то, что пока не будет выплачена вся сумма, русская армия не покинет земли на правом берегу Дуная.

Вроде отличные условия? Да и русское общество бурно отреагировала на столь громкую победу. Но я здесь согласен с генералами. Не ввяжись в дело французы, мы могли нанести магометанам гораздо более сильный урон.

Однако, поскрежетав зубами, я признал, что получил хороший урок. Ваш покорный слуга пока не готов сражаться с сильнейшими державами, включая дипломатическое поприще. Даже Голицын, на чьё мнение мы опирались при разработке прожектов будущих войн, не ожидал подобного подвоха. Нам ведь ещё и перекрыли кредитование, идущее через голландские банки. И никого не волновало, что это испанские деньги, то есть нейтральной страны. Когда выгодно, месье и сэры меняют правила игры на своё усмотрение, ибо они есть главная сила в Европе.

Зато теперь и Россия начнёт действовать хитрее, изменив некоторые замыслы. Сейчас нам нет резона воевать самим, ещё и за чужие интересы. Но почему не усложнить жизнь нашим врагам? В конце концов, это гораздо дешевле, чем обычная война.

Более того, я приказал Голицыну искать подходы к французам для совместных действий против англичан. Нет, в лобовое столкновение империя не полезет, а вот навредить островитянам — самое милое дело. Например, кто мешает нам поднять пошлины на ввозимые товары? Или в ближайшие три года нарастить или начать самим выпускать некоторые изделия, на которых ранее безмерно наживались английские купцы? Несмотря на свою мощь, противостоять сразу Франции, Испании и России — весьма сложная задача. Одновременно мы начали дипломатическую работу с голландцами, тоже недовольными усилением соседей, но вынужденных подчиняться давлению из-за пролива.

После озвученных приказов глава МИДа находился в недоумении, и даже немного спорил, убеждая меня не ввязываться в подобные интриги. Но затем уважительно отозвался о прожекте. Уж больно благородно вели себя с европейцами мои предшественники. Либо побаивались серьёзной ссоры или дело в займах. Екатерина так вообще согласовывала свою политику с англичанами. Но у меня нет пиетета перед Европой или любой другой страной. Надо ещё убедить высший свет вести себя таким же образом. И нельзя стесняться никаких методов в достижении поставленных целей. Вон даже генералы не могут понять, что есть ещё и тайная война.

— Предлагаю более грамотно работать с гайдуками, клефтами, ускоками и иными противниками османов, — объясняю присутствовавшим свою позицию, — Надо выделить арабам, грекам и славянам больше денег, оружия и отправить наших военных советников. Пусть Балканы, Эгейское море и Восточное Средиземноморье полыхают. Только необходимо предупредить союзников, чтобы они не трогали иностранные корабли. В этом случае османы дрогнут. Новый султан будет вынужден оплатить все долги, заодно прекратит уничтожение наших братьев по вере. Да и французы не смогут предъявить России никаких претензий. Но пока ждём перевода денег. С открытием судоходства должен прийти корабль из Голландии, чьи банкиры проводят сделку. Если деньги не придут или их будет недостаточно, тогда даём приказ Суворову об атаке.

Судя по нахмуренным лицам, большая часть присутствующих, кроме обоих вице-канцлеров, предпочли бы продолжить войну.

— Ищите ходы снабжения Али-бея, — смотрю на министра обороны Салтыкова, — Через две недели жду ваш совместный доклад с Адмиралтейством и министерством торговли. Наши агенты ещё находятся в некоторых странах Средиземноморья, вот и подумайте, как их лучше использовать. Ведь они, по сути, русские опорные пункты, на основе которых мы можем развернуть полноценные представительства. Думаю, в ближайшие лет семь османы не станут препятствовать проходу наших кораблей через проливы. Потому необходимо использовать это время. Касаемо агентов, то путь ищут пути закупки оружия и припасов в других странах, заодно фрахтуют там корабли. Деньги я выделю, но в помощи нашим союзникам не должно быть русского следа. Те же берберские пираты всегда готовы продать продовольствие, а оружие и порох можно купить в итальянских странах. Да и голландцы с радостью поставят любые товары, если дело не касается безопасности их страны. Если у присутствующих нет вопросов, то жду всех через две недели.

После перерыва на обед, который я провёл с семьёй и небольшой делегацией Антоновских, приехавших в Зимний, у меня состоялся не менее важный разговор.

На нём присутствовали новый глава экспедиции — Вяземский, а также Вахромеев, лично рекрутированный мною в тайную службу.

Надо заметить, что князь справляется с возложенными на него обязанностями, после отъезда Шешковского в Югороссию.

— Что первое приходит на ум, когда вы слышите о венграх? — задаю вопрос, как только гости расселись.

— Это второй народ Австрии, являющийся опорой и союзниками Габсбургов, — после небольшой заминки ответил Вяземский.

Перевожу взгляд на бывшего гвардейца, а ныне тайного советника. Тот посмотрел на своего начальника, вроде извиняясь, и смог удивить меня ответом.

— Венгры — вечная головная боль, если не мозоль, для Вены. Император вынужден постоянно идти на уступки, задабривая венгерскую знать, покупая её расположение. Те же Трансильвания или Хорватия формально являются землями австрийской короны. Но на деле венгры считают их своими и проводят там почти независимую политику. Это же касается некоторых земель, где большая часть населения — славяне.

— Правильно! — поднимаю указательный палец, — И попытки венгерских магнатов получить как можно больше власти будут увеличиваться. При этом они проводят абсолютно людоедскую политику в отношении зависимых народов. Свою чернь венгерская знать тоже нещадно притесняет, но валахов или карпатских славян, просто не считает за людей. А теперь вопрос — как нам этим воспользоваться?

— Ваше Величество, мне кажется, что вмешательство во внутренние дела другого государства — весьма опрометчивый шаг, — начал осторожный Вяземский, боящийся поссорится с Европой, — Если всплывут подробности подобной деятельности, то это вызовет скандал, а наша страна предстанет в неприглядном свете.

— Не Россия, а её император, давайте уточним столь важный момент. А мне плевать на мнение европейцев, лишь бы войной не пошли. Но австрияки не дураки и в одиночку на нас не полезут. Более того, военные действия против нас на суше имеют смысл только совместно с Пруссией. Пока жив Фридрих и его преемник, подобная ситуация маловероятна. Значит, мы спокойно готовимся и начинаем действовать.

Оба чиновника замолчали, обдумывая мои слова. Дав им немного времени, продолжаю свою мысль.