— А если Дьяков будет не первым? Ну… из тех, кто коснется…

— Ничего страшного. Заклинание будет настроено исключительно на Илью. Для остальных оно не несет никакой угрозы.

— Да, Павел Эдуардович, — после небольшой паузы сказал ректор, постукивая пальцами по столу, — вы действительно специалист в своем деле. Мне даже не хочется с вами расставаться, — тут он, разумеется, лукавил. Просто этикет обязывал произнести что-нибудь в таком духе.

— Приятно слышать, — мерзкая улыбочка на лице Городецкого стала шире. — И честно говоря, мне уже самому не хочется никуда уходить. Зря я в свое время настоял на том, чтобы учиться за границей. У вас прекрасное заведение. А какие здесь студентки… М-м-м…

Овсянников почувствовал, как внутри разгорается искорка гнева. Академия была его владениями, а относительно учащихся здесь красавиц… Ректор иной раз радовал себя мыслью, что является собственником огромного и цветущего гарема.

— Хорошо, — сказал он, припечатав ладони к столу, давая этим жестом понять, что разговор окончен. — Новость вы сообщили действительно прекрасную, и я надеюсь в скором времени получить соответствующий результат.

— Так и будет, — ответил Городецкий поднимаясь. — Возможно даже, сегодня последний день, когда Илья появится в академии.

Получив адрес Дьякова, Павел вышел. Но долго пребывать в одиночестве ректору не пришлось. И глядя на новых визитеров, тот улыбнулся.

К племянникам Овсянников относился так же тепло, как и к восьмилетнему сыну. А сейчас, когда они стали превращаться в мужчин, потихоньку начинал воспринимать их как соратников… в одном очень приятном деле. Особенно старшего, Игоря. Ребята интересовались противоположным полом так же активно, как и сам ректор, и ему было чему научить племяшей. Да и они выручали его кое в чем.

— Здравствуй, дядь, — сказал Георгий, первым проходя в кабинет. Как обычно тщательно причесанный, он смотрел с предвкушением. — Можно?

— Привет, привет, — весело отозвался Овсянников, взглядом указывая парням располагаться. — Заходите, конечно. Ну что, все благополучно?

— Да, как всегда, — ответил неизменно кучерявый Игорь, после чего открыл портфель и вытащил бутылочку, наполненную черной жидкостью.

Обычно зельем «двадцать пять» пользовались несовершеннолетние, которым нужно было пройти туда, куда в их возрасте не пускают. Оно позволяло им стать старше и выглядеть будто ребята прожили уже четверть века. А вот Овсянников благодаря этой чудо-субстанции на несколько часов молодел. Затем немного косметики, капелька магии — и вот он уже привлекательный парень, готовый стать королем любой вечеринки. Главное, чтобы там было побольше красоток.

— Молодцы, ребята, — ректор улыбнулся, но почти тут же стал серьезным. — Правила, надеюсь, вы помните?

— Разумеется, — слегка недовольно отозвался Георгий. — Обязательная защита. Как магией, так и, — он ухмыльнулся, — теми штуками, что продаются в аптеке.

— Именно, — ответил Овсянников. Выдвинув ящик стола, он достал несколько презервативов и вручил братьям Ерофеевым. — И нечего жаловаться, что ощущения не те. Пара заклинаний — и они усилятся настолько, что…

Он подмигнул и вновь расплылся в улыбке.

— Короче, сегодня в «Альбусе» будет жарко, — сказал Георгий, убирая пару контрацептивов в карман. Потом задумчиво посмотрел на ректора. — Дядь, а ты чего, серьезно настроился поиметь сегодня ту овечку, которая у нас старостой? Нафига она тебе? Ни кожи, ни рожи.

— Ошибаешься, дорогой племяш, — Овсянников спрятал недовольство за отеческой улыбкой. — Она кажется тебе такой лишь потому, что является, по сути, никем. Ни богатых родственников, ни денег, ни известности. Хотя насчет последнего… Все же Елена Светлова — победитель марафона. Ее выступление — это сенсация. Простая девочка из провинции, родившаяся от не-магов, перегнала ребят, которых с детства учили использовать силу. Феноменально. И, — на лице ректора появилась мерзкая ухмылка, — это заводит.

— Подумаешь, победительница, — мрачно буркнул Георгий, и Игорь шутливо пихнул его локтем в бок.

— Что, братишка, все еще злишься, что она тебя обставила?

— Не твое дело, — огрызнулся тот. — Я был в шаге от победы. Просто поторопился.

— Главное — не поторопись, когда в какой-нибудь телочке будешь.

— Да пошел ты!..

Ректор добродушно рассмеялся, наблюдая за классическим проявлением конкуренции между братьями-погодками.

— Послушай, дядь, а ты уверен, что со Светловой вообще получится? — спросил Георгий. — Ты же видел эту замухрышку. Наверняка еще и целка. Типа наивная дурочка из провинции.

— В этом-то ее главная прелесть и состоит, — Овсянников наставительно поднял большой палец. — Целочка из захолустья… Давно я с такими не баловался. Но кое в чем ты прав, — он серьезно посмотрел на младшего племянника. — Сама по себе она мало что позволит кому-либо. Девочку нужно будет подготовить. Довести до кондиции. И в этом я всецело полагаюсь на вас. Сможете?

— Да легко, — усмехнулся Георгий. — Она в последние дни вообще… Ее Лиза в нашу компанию приняла, так Светлова эта одурела от счастья. Да и Москва на нее свое влияние оказывает. Хер его знает, в какой жопе раньше наша староста жила, но от столицы она в восторге. Крышу ей знатно сносит. Лиза над ней прикалывается постоянно, а та даже не раздупляет.

— Лиза — это Соколовская? — уточнил ректор.

— Ага. Она, кстати, очень на тебя обижена. Зачем ты ее с должностью старосты обломал?

— За это пусть своего папашу благодарит, — Овсянников злорадно сверкнул глазами. — Впрочем, там уже наши дела. А Леночка пускай и впрямь радуется. Москва, популярность, светлое будущее…

— Значит, и в «Альбусе» ей понравится, — добавил Игорь. — А там уже дело техники. Несколько коктейлей — и она твоя, дядя. Мы об этом позаботимся.

— Молодцы! — нарочито бодро воскликнул ректор. — Ну а теперь марш на занятия. До вечера еще уйма времени.

— Вот и надо тебе туда пер-реться! — в очередной раз проворчала Астра. — Музыка гр-рохочет, дебилы всякие дер-ргаются… Фу!..

— Полностью с тобой согласен, — я погладил пернатую прелесть по зеленой головенке. — Но деваться некуда. Честь госпожи Светловой дороже нескольких часов отдыха. А в том, что в «Альбусе» с ней случится какая-нибудь херня, я практически не сомневаюсь.

— Вот пусть сама и выкр-ручивается! Или забыл, сколько р-раз она тебе от вор-рот повор-рот давала?

— Не забыл, — ответил я, зевая.

Сука, со вчерашнего дня спать хочу. Переутомление, походу, словил. Впрочем, удивительного мало, учитывая сколько событий, причем хреновых, было за последнее время. Видимо придется использовать магию в качестве допинга, иначе прямо в клубешнике вырублюсь. Несмотря на долбящую по перепонкам музыку, толпу и прочие «прелести».

— Как я выгляжу? — я повернулся к Астре, демонстрируя свой наряд: простая серая рубашка навыпуск и темно-синие брюки.

— Как ср-раный пр-ровинциальный пижон, — попугаиха встряхнулась, распушив перышки.

Я усмехнулся, покачал головой и, пару раз зевнув, вышел из квартиры.

«Альбус» располагался в паре кварталов от академии и оказался донельзя пафосным заведением как снаружи, так и внутри. К моему появлению вечеринка только начиналась, и народу было еще мало. Благодаря этому я быстренько пробрался на один из балконов, заняв небольшой мягкий диван, с которого было видно все пространство клуба, пестрящее огнями светомузыки. Кое-кто из ребят уже вовсю отплясывал, другие попивали коктейли и чинно беседовали. Диджей гонял что-то монотонное, неизменно ритмичное и, сука, очень громкое. Так что уже через пару минут мне жутко захотелось домой.

Может и правда свалить? И хер с ней, со Светловой. Если своих мозгов на плечах нет, то это стопроцентно ее проблемы.

— О, Илья, — послышался до боли знакомый ломкий голос. — Привет.

Договорив, Матвейка плюхнулся на соседний диван.

— Ага, давно не виделись, — ответил я, сфокусировав взгляд на танцполе, поскольку те, ради кого я и заявился в это малоприятное место, наконец пришли.