Мля, может я параноик, но… Было ощущение, что царь и бог академии тупо поджидал Светлову, предупрежденный о ее появлении. Чуйка твердила именно об этом.

Между ректором и девушкой тем временем завязался разговор. Оба улыбались: Лена искренне, а Овсянников так, что я невольно начал закипать. Очень уж нехорошее выражение было на его благообразной харе.

— С-сука… — почти беззвучно процедил я и сжал кулаки, когда ректор распахнул двери и пригласил Лену в кабинет.

Впрочем, долго она там не пробыла. И когда вновь оказалась в коридоре с довольным видом и кипой бумаг в руках, я скинул морок и подошел.

— Привет чемпионам, — с улыбкой поприветствовал я Лену. — Бикини не забыла надеть?

— Бикини? — озадаченно переспросила та. — Это еще зачем?

— Ясно зачем: в лучах славы купаться.

— Край… — девушка осеклась, тряхнула головой и продолжила: — Дьяков… Давай без этих твоих идиотских шуточек. А насчет лучей славы и так далее… Я уже сказала все, что об этом думаю.

— Понятно, — вздохнул я. Затем кивнул на дверь в ректорский кабинет. — А этому динозавру чего от тебя надо было?

— Да ничего особенного, — Лена пожала плечами. — Глеб Степанович просто случайно увидел меня. Поздравил с победой в марафоне. Сказал, что впечатлен моим выступлением, и обещал всячески содействовать моему развитию. Юные таланты надо раскрывать во всем их потенциале.

Последнюю фразу Светлова явно процитировала, и та мне очень не понравилась: слишком уж много в ней двусмысленностей.

— Ну, ты главное в обиду себя не давай. Здесь тебе не наша задрипанная школа, все по-взрослому.

— Я разберусь, Илья, — Лена специально добавила в голос холода, чтобы побыстрее закончить разговор.

Аудиторию, просторную, светлую, обставленную по последнему слову техники, я нашел самостоятельно, благо было недалеко. Занял одну из задних парт, наблюдая за тем, как помещение постепенно наполняется студентами, демонстративно не замечал любопытных взглядов и думал. О Столпах Преисподней.

Малоприятные места, на самом деле… Можно ли избавиться от них? Хрен его знает. Да даже если и можно, лично для меня по итогу это мало что изменит. Сомневаюсь, что в самом аду все иначе, чем в… гм… «филиалах». Наверняка там такой же безумный зверинец, где из грешников будто из мясного конструктора собирают изувеченных сиамских близнецов восьмидесятого уровня. Боль, страх, ярость, зависимость от того засранца, что торчит из твоего бока или задницы… Все эти «радости» ждут и меня. Как-никак дел я в своей жизни наворотил немало. И еще натворю.

Не подумайте, перспектива очутиться в Преисподней и присоединиться к всеобщему «веселью» меня не пугала. Просто теперь, когда я знал, что и как будет в моем посмертии, становилось грустновато.

— Извини, пожалуйста, с тобой можно сесть? — неуверенный ломкий голос вывел из раздумий.

Повернувшись, увидел того самого заморыша, который занял третье место.

— А, орнитофил. Привет, — я отсалютовал ему двумя пальцами и оглядел полупустую аудиторию. Полностью свободных парт было еще как минимум пять. — А чего именно со мной?

— Да я… — паренек смутился. — Просто… Мы ведь выиграли. И неплохо бы держаться вместе.

— Ну, если метеоризмом не страдаешь, то садись, — я равнодушно пожал плечами и повернулся к окну, в которое была видна пара берез с прожилками золота в зеленой листве и часть соседнего корпуса.

— Не страдаю, спасибо, — смущенно пробормотал заморыш и принялся раскладывать вещи на своей половине парты. — Кстати, я Матвей Гордеев.

— С чем тебя и поздравляю, — я уже потихоньку начал жалеть, что принял соседа. Тот, судя по всему, болтун, а я не любитель трескотни над ухом.

— Знаешь… Мне кажется, ты вполне мог занять первое место. И, конечно, могу ошибаться…

— Если ты сейчас варежку не закроешь, это будет одной из самых судьбоносных ошибок в твоей жизни, Матвей Гордеев, — перебил я и накинул морок того самого демона, которым шуганул компанию пьяных мудаков в ночь знакомства с Линдой.

Черт, надеюсь, с ней все в порядке. И с ребенком.

Моим ребенком…

— Извини, — смущенно пробормотал Матвейка и уселся рядом, стараясь держаться от меня подальше. — Крутой морок, кстати. Сам придумывал? Трудно тренировать было?

Мля-я-я-я…

Отвечать я не стал, вновь погрузившись в раздумья. Правда ненадолго.

В аудиторию заявился тот самый прилизанный типчик, который попытался похерить нам с Леной финальный этап марафона, а по итогу обосрался сам. Впрочем, штанишки, он, походу, уже отстирал и вновь держался с таким видом, будто все здесь принадлежит ему. А на физиономиях составлявшей его свиту троицы таких же мажоров явственно читалась гордость: мол, все смотрите, с каким крутым парнем мы дружим. Мы, сука, команда, хищники, высшее звено пищевой цепи…

Матвейка при появлении прилизанного напрягся и невнятно пробормотал что-то явно оскорбительное. «Хищники», к его же счастью, ничего не услышали и разместились на двух последних партах соседнего с нами ряда. Вещи свои при этом они сложили на крайнем столе ряда третьего. С этого, собственно, и начался наш конфликт.

До начала занятий оставалось всего ничего, группа «четыре-девятнадцать» собралась практически полным составом, и вишенкой на торте оказался растрепанный рыжий парнишка, ворвавшийся в аудиторию с таким видом, будто запрыгивал в последний вагон. Единственным свободным местом оставалась только парта, заваленная барахлом мажоров. Приблизившись к ней, рыжий потратил несколько секунд для раздумий, затем все же обратился к четверке.

— Извините, — одно это уже вызвало у «хищников» гадкие ухмылочки. — Могли бы вы вещи убрать? Мне сесть некуда.

— Как это некуда? — возразил прилизанный. — Вон на полу места сколько.

Трое его дружков заржали, а я горестно вздохнул. Ведь хотел же посещать академию спокойно, культурно и без срачей… Впрочем, с самого начала было понятно, что это из области фантастики.

Мажоры веселились, рыжий просто стоял, раскрыв рот и лупая глазами. Определенно, пора брать ситуацию в свои руки.

С этой мыслью я использовал телекинез. Заставил барахло прилизанного и его шестерок зависнуть прямо над их же головами. Растрепанный парнишка охнул, физиономии четверки вытянулись.

— Мой вам совет, девочки, — произнес я, продолжая «держать» сумки и куртки мажоров в воздухе, — если у вас… гм… эти дни, то стратегический запас лучше держать как можно ближе. А то мало ли, вдруг какой казус произойдет.

Договорив, прервал действие заклинания, и вещи рухнули на хозяев. Урона это, понятное дело, им никакого не нанесло, но вот разозлило основательно. И прилизанный, как и подобает вожаку, решил действовать первым.

— А-а, недочемпион, — сказал он, вставая и направляясь к нашей с заморышем парте. Я ухмыльнулся, откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. — Один раз повезло, и уже зазвездился, да? В себя поверил? Еще вчера никем был, а сегодня… Не много ли на себя берешь? Ты хоть знаешь, кто я такой?

— О-о, наверняка наследничек какого-нибудь супер-пупер-аристократического рода. И имя у тебя должно быть крайне звучное. Какой-нибудь Фемистоклюс Елдаковский, да?

Конфликт набирал обороты и уже привлек внимание всей группы. Кто-то наблюдал за происходящим с недоумением, другие с любопытством и предвкушением, третьи с осуждением. Лена Светлова так и вовсе глядела на меня и метала из глаз молнии, прекрасно понимая, что ничем хорошим наш диалог с прилизанным не закончится.

— Ты выбрал не того человека, чтобы упражняться в остроумии, сопляк, — процедил прилизанный. От гнева его блеклые зенки налились кровью. Интересно, решится атаковать или нет?.. — Я Георгий Ерофеев.

Судя по всему, эти имя и фамилия должны были произвести на меня неизгладимое впечатление. Да только вот что-то как-то…

— Не, — я покачал головой и ухмыльнулся. — Раз уж я запомнил тебя как Елдаковского, значит, им и будешь.