Так-с, ну а теперь самое главное — свидание с призывателями…

Подвал отыскался быстро. Это было большое помещение, кажущееся невероятно тесным из-за нагромождения всевозможного оборудования. Полутемное, сырое, дурно пахнущее и попросту смердящее магической «грязью».

Моя банда, Онежский, его люди и те, ради кого мы заявились, оказались в конце подвала, на более-менее свободной площадке. Большинство призывателей уже были трупами — обгорелыми, изломанными, а то и вовсе расчлененными, повсюду валялось оружие, темнели лужи крови, и посреди этого великолепия сидел лишь один выживший.

Им оказался парень. На вид лет двадцать пять, бритоголовый, бедно одетый, худой, с весьма гнусной харей. Еще мне очень не понравились его глаза: белки были серыми. А уж концентрация силы Преисподней в мосластой тушке парня была просто запредельной. Станислав отдыхает…

— Вижу, все получилось, — сказал я, подойдя к Онежскому.

— Да, — вместо него ответил мой блистательноголовый соратник. Первым делом он окинул меня напряженным взглядом. — Ты как? Все в порядке?

— Разумеется.

— Так это тот самый сопляк, да? — просипел призыватель, изучая меня пристальным взглядом и кривя губы в ухмылке. — С уникальным талантом, который позволяет расправляться со «слепками»…

— «Слепками»? — переспросил я и тут же осознал, что речь идет об адских тварях. Хм, а неплохая терминология, довольно точно отражающая суть вещей.

— Угу, — парень кивнул и рассмеялся.

А я смотрел на него и кое-чего не понимал…

Да, выглядел призыватель мерзко. Эти серые глаза опять же… Но он совершенно не походил на Станислава, который был, по сути, живым трупом с полуразложившимся разумом.

— Чего уставился-то? — осведомился призыватель. Затем оглядел всех присутствующих. — Давайте уже, кончайте меня.

— Это успеется, — доброжелательно ответил Онежский. — Но сначала ты ответишь на все наши вопросы, а их скопилось очень даже немало.

— С чего вы взяли, что я буду отвечать? Пытать будете? Ну, валяйте. Боль я терпеть умею. К тому же, ничего не добившись, вы грохнете меня быстрее.

— Ты так уверен, что мы не оставим тебя в живых? — вполне искренне удивился Андрей. — А если…

— Да какие на хуй «если»?! — рявкнул призыватель. — Кого ты развести пытаешься, дядя?! Такие, как ты, никогда не оставят в живых такого, как я. Вы боитесь, потому что знаете: ваш век проходит. Мы уже тесним магов и очень скоро окажемся на вершине этого мира.

— Это что еще за псевдорелигиозная пижня? — я удивленно приподнял бровь и оглядел гору трупов. — У вас здесь что, проповедник какой-то был? Промывал вам мозги, срал в уши всяким бредом…

— Не смей так говорить о Сухом… — прорычал парень, глянув на одного из покойников — худого мужичка с лицом матерого пересидка и кровавой дырой в груди.

— Судя по всему, это их главарь, Илья, — сказал Онежский.

— Почему тогда его живым не взяли?

— Не вышло. Он собирался прямо тут тварь призвать. Уже начинал… Сам понимаешь, что было бы.

Я в ответ задумчиво покивал.

— Ладненько, тогда вернемся к нашему барану, — я перевел взгляд на пленного. — Значит, не будешь говорить?

Тот мотнул головой.

— И ты уверен, что у нас не найдется средств превратить тебя в поющего соловья?

— Через пытки я уже проходил, — призыватель ухмыльнулся. — В самом начале, на посвящении. И могу сказать: херня все это. Да, больно, но терпимо.

— Гм… Да ты у нас, оказывается, матерый волк, — я поцокал языком, делая вид, что впечатлен. — А если так?..

Парень выгнулся и заорал, когда я коснулся магией его нервной системы, причем достаточно сильно. Воздействовал недолго, секунд десять.

— Ну? — спросил я, отпуская. — Как ощущения?

Призыватель глянул на меня со страхом, но ответил совсем не то, что думал:

— Нормально. Бывало и похуже.

— Бравирует, — добродушно усмехнулся я, поворачиваясь к изумленному Онежскому. — Ну, если клиент хочет погорячее, то…

— Постой… — прервал меня бородатый аристократ. — Нам действительно нужно, чтобы он рассказал хоть что-нибудь. И если ты убьешь его раньше времени…

— Никого я не убью. Всего лишь… — я рассказал Онежскому о том, что именно делаю с пленным. — Как видишь, никакого членовредительства. Просто воздействие.

— Да, Илья… — Андрей был впечатлен. — Сколько раз ты еще планируешь меня удивить?

— Ровно сто сорок четыре. У меня под это дело специальный календарик есть, с сердечками и котятками.

— Опять сарказм? — прищурился Онежский.

— Он родимый. Ну так что, мне продолжать?

— Если это и впрямь ему не вредит, то… — видно было, что от пыток Андрей не в восторге, — давай…

Призыватель держался целых полчаса. Учитывая, что воздействовал я практически в полную силу — впечатляющий результат. Однако человеческая «держалка» не абсолютна, и после очередной порции боли парень сдался:

— Ладно! Ладно! Спрашивайте! Все что знаю — расскажу!

— Вот и умничка, — удовлетворенно кивнул я и поглядел на Онежского. — Товарищ аристократ, как организатор всего сегодняшнего мероприятия, вы получаете право первым допросить пленного.

— Хорошо, — тот немного выступил вперед, кашлянул и начал: — В первую очередь меня интересует нападение на торговый центр примерно полгода назад. Я знаю, что это дело рук вашей группировки. Зачем нужно было выпускать тварей там?

— Мы — наемники, — парень пожал плечами. — Нам заплатили, сказали сделать, а остальное неважно.

— Кто заплатил?

— Понятия не имею, все дела Сухой вел. Причем, — на лице призывателя заиграла мерзкая ухмылка, — с вашим братом — с аристократами. Так что в ваших рядах далеко не все чисто и хорошо. Именно поэтому мы вас и поимеем. Причем уже начали…

— С кем из аристократов Сухой вел дела? — перебил Онежский.

— Этого я тоже не знаю. Мы большую часть времени проводили тут, а на встречи Сухой сам ездил. С каким-то Велей. Так он называл этого сраного мага.

— Веля… — задумчиво повторил Андрей.

— Велимир, — произнес я. — Прохоров. Тот самый мордастый гондон.

Судя по лицу Онежского, допрос мы затеяли очень даже не зря.

— Надо полагать, — продолжил он, — и наемников за вами закрепил именно Веля?

— Точно, — кивнул призыватель. — Несколько дней назад. По словам Сухого, поступила информация, что на нас могут напасть. Вот этот самый Веля и подсуетился. Он дорожит нашим сотрудничеством, — со злорадной улыбкой добавил парень. — Мы вместе уже два десятка дел провернули.

— Дорожил, — ласково поправил я. — Сегодня ваше сотрудничество закончилось.

— Ничего страшного, — ответил тот. — Нас много. И с каждым днем становится все больше, а потому…

— Как, кстати, это происходит? — перебил я. — Как человек становится призывателем?

— Все начинается с кошмаров. Страшные сны о Преисподней, каждую ночь. Просыпаешься в холодном поту, с головной болью и тошнотой. И диким страхом. Но чем дальше, тем больше этот страх перерастает в ненависть. Ко всему. В конце концов ты не выдерживаешь и совершаешь убийство. Это последний этап.

— И кого убил ты?

— Соседку. Добрейшей души женщина была. Практически мать мне заменила. И первой заметила, что со мной что-то не так. Хотела помочь, но… — призыватель без тени сожаления развел руками и покачал головой. — А когда она грохнулась замертво, появилась тварь. Мелкая, уродливая. Карлик какой-то. Хер знает как, но я сразу понял, что он из ада. И что между нами связь.

— Как ты это понял? — спросил Онежский.

— Просто почувствовал. А еще осознал, что эта тварь будет делать все, что я пожелаю. Так и вышло, я где-то полчаса с ней игрался. Именно она и помогла мне избавиться от трупа соседки. Лапы твари оказались очень хороши для того, чтобы расчленять.

— Милота какая, — мрачно прокомментировал я. — И что потом?

— Потом… — парень пожал плечами. — Я раз за разом пытался снова вызвать этого уродца. Где-то месяц нихрена не получалось. От злости я стал пить больше обычного и в один из вечеров, как следует нажравшись, подрался на улице с парой ослов. Одного просто вырубил, второму не повезло больше. Сдох. И едва это случилось, я почувствовал, что могу снова призвать тварь.