– Как тебе на Марчелике, Пелла? – полюбопытствовал он.

– Жарко, шумно, опасно… – призналась девушка.

– Нет желания вернуться домой?

– Не знаю… Нет, наверно, – улыбнулась девушка. – Мне там делать нечего…

– А тут прямо есть чем заняться! – возмутился священник.

– Тут? Тут есть!.. – уверенно ответила девушка. – Тут можно спасаться от жары, спасаться от опасностей, а потом нервировать Дана, нарываясь на опасности, и снова спасаться…

– Кажется, Дан Старган, заразил тебя своим юмором! – хмуро заметил Сыч.

– Да уж, Дан тот ещё зараза… – не стала спорить Пелла.

– Я всё слышу! – напомнил Дан о своём присутствии.

– Да можешь хоть видеть! – возмутился отец Иоахим. – Почему ты Пеллу домой не отправил?!

– А вы пробовали? – поинтересовался Дан.

– А ты? – отец Иоахим засопел.

– А я пробовал…

– И?! – священник сердито указал на сидящую Пеллу.

– Не получилось, – развёл руками молодой касадор.

– Пробовал он… Таскает по Марчелике аристократку!.. – священник покачал головой. – Что ты решил-то, Дан?

– Ничего… Пока ничего не решил, – ответил тот. – Но на обратном пути с юга я к вам ещё заеду. Может, к тому времени что и надумаю. В любом случае, мне будет нужна информация. Если сможете вывести меня на тех, кого знаете – буду очень благодарен. Да и вы не пожалеете…

– Ну-ну… Это мы ещё посмотрим, – отец Иоахим посмотрел на Пеллу с Даном и сокрушённо покачал головой.

Он считал, что молодые касадоры не должны искать выход на агентов Акесекрета. Они должны ездить по центральным равнинам Марчелики и собирать специи. И уж тем более, этим не должны заниматься молодые аристократки из Старого Эдема. Их вообще не должно быть в Марчелике…

– Ладно, не будем вам мешать! – Дан решительно поднялся из-за стола. – Война пока идёт севернее. Надеюсь, в ближайшее время войска Старого Эдема у вас не появятся.

Старган пошёл к двери, а вслед за ним отправилась и Пелла. Священник грустно посмотрел им вслед.

– Дан! Пелла!.. – окликнул он гостей. – Берегите себя! Зря вы во всё это влезли.

– Не зря, святой отец, – ответил Дан. – Вот поверьте, совсем не зря…

Молодой касадор и его спутница ушли. Однако отец Иоахим не стал убирать бутылки и изымать выпивку у Сыча. Он ещё долго сидел со стаканом портвейна, хотя утром ему надо было проводить службу…

Отцу Иоахиму отчего-то было грустно. В глубине души он был уверен, что больше никогда не увидит ни Пеллу, ни Дана. И от этой уверенности становилось как-то тошно. Не должны молодые люди умирать так быстро и глупо. Тем более, влезая в дела, которые их и не слишком-то касаются…

А Сыч просто напился. Ему это было очень нужно, потому что в последнее время всё шло наперекосяк. И даже в личной жизни у агента всё было через пень-колоду. И как бы ни хотелось, чтобы всё было правильно – получалось лишь наперекосяк… Чёрная полоса в его жизни никак не хотела заканчиваться.

Дан и Пелла, город Викторин, Марчелика, 19 марта 1937 года М.Х

Солнце плавило мостовую набережной, по которой неспешно прогуливались городские богатеи и туристы. Когда освоение Марчелики только начиналось, здесь, на юге, высадились первые отряды переселенцев. Следы их деятельности и сейчас можно было найти по всему берегу. Правда, лишь в виде унылых руин.

Тогда люди слабо представляли себе, с чем им придётся столкнуться. Зато новые жители континента были крайне воодушевлены таким обилием земли.

Каждый рачительный хозяин пытался прирезать себе пару участков, возделать их и получить первый урожай. Многим тогда казалось, что этой земле не будет конца – и в их жизни настали наконец-то времена изобилия и богатства…

Вот только с хаблами посоветоваться они забыли. Вот хаблы и пришли… Легенды говорят, что такого ужасающего нашествия колонии в Марчелике ещё не знали. Историки говорят, что это всего лишь легенды. А вот Дан в их правоте теперь сомневался. Историков, само собой. Южный берег континента был очень важен хозяевам хаблов.

Так или иначе, если верить байкам стариков, от гор и равнин на севере, до самого прибоя, лежали тела людей и аборигенов, укрывая всё толстым ковром мёртвой плоти… Вот тут да – приукрасили, это Дан вынужден был признать. Остатки первых поселенцев бежали сюда, на огромный скальный уступ, выступающий в море – чтобы здесь принять свой последний бой…

Ну и приняли, само собой. Заодно героически кроша полчища злобных дикарей. И главное, никакого ковра из трупов уже не упоминается. Но именно тут он и должен был быть, по всей видимости. В этом Дан как раз не сомневался. Однако здесь была одержана победа, заложен город, который назвали Викторин – победа, значит. Правда, совершенно далёкая от нормальной латыни.

В любом случае, теперь город претендовал на статус самого древнего на южном берегу континента, соперничая с такими славными поселениями, как Никия и Гевинн. Как подозревал Дан, получивших названия в честь всё того же нашествия хаблов – просто чуть западнее и чуть восточнее Викторина.

Но главное, что из всей этой истории уяснил Дан – нельзя давать Пелле покупать туристические проспекты. Потому что она их читает. То есть не просто покупает, суёт в сумку и забывает, пока не придёт время выкидывать… А прямо вот серьёзно – вычитывает весь тот бред, что пишут на листах картона для скучающих туристов. Да ещё и вслух, не щадя уши Дана…

Впрочем, чего не отнять у Викторина – так это того, что здесь, наверно, впервые на всей Эрфе возникло такое явление, как туризм. Каменистый берег скалы, спускавшийся уступами к морю, идеально подходил для купания. Каждый уступ использовался для своего уровня приливов, а предыдущий служил купальней.

Чтобы людям было, где натянуть купальные костюмы и скрыться от посторонних глаз, по уступам ездили специальные фургончики. А чтобы к фургонам не подобрались всякие морские чудища – вокруг пляжа была протянута сеть. А чтобы все искупавшиеся заплатили деньги не только владельцам фургонов, но и другим горожанам – сверху была проложена великолепная набережная.

В многочисленных магазинчиках на набережной чего только не продавалось… Картины, свистульки, а ещё фигурки, вырезанные из камня или дерева, отлитые из бронзы или выкованные из стали. А, кроме того, проклятые Даном Старганом рекламные проспекты и маленькие фотокарточки местных красот, раскрашенные профессиональными раскрасчиками… Нет, художники здесь такой чепухой не занимались – они рисовали картины и портреты на заказ.

Все эти товары объединяло одно общее свойство – они никому не были нужны, но все их покупали «на память». Впрочем, в этом году дела у туристического сектора шли не слишком хорошо. И виной тому было прибытие основного потока туристов на западное побережье Марчелики – правда, в составе экспедиционного корпуса Старого Эдема.

Пассажирские перевозки между континентами замерли. Равно, как и торговля. И люди, торгующие свистульками, фигурками, макулатурой и прочими ненужностями, больше думали не о том, как продать свои поделки, а о том, как бы достать то, что раньше лежало на всех рынках города. А теперь только у ушлых перекупщиков…

Как говорили на далёкой родине Дана: «Кому война, а кому мать родна!» – и были совершенно правы. Одни марчельцы не знали, где бы купить муки, а другие сидели на её запасах, торгуя втридорога. Одни считали вото для покупки патронов, а другие – хранили арсеналы в арендованных складах. Но что роднило Викторин с туристическими городами далёкой Земли – так это его острое нежелание воевать. И даже готовиться к этой войне.

Забыв своё славное боевое прошлое, город продолжал жить за счёт внутреннего туризма и собственных богачей. Видимо, надеясь, что мимо пронесёт и не заденет. А поэтому все делали вид, что в Марчелике совершенно ничего не происходит. Богачи вальяжно ходили по улицам, торговцы их старательно зазывали к своим лоткам, а рестораторы задирали цены на всё съедобное и не очень…