— Дело не в этом! — Арина неприязненно сморщилась. — Я же прекрасно понимаю, что с его связями и заслугами, ему только минималку дадут. А это всего пять лет. Выйдет он через два с половиной. И что потом? Думаешь, не придет за мной? Думаешь, его документы о разводе остановят? Он придет за мной! Обязательно придет, но теперь не чтобы забрать, а чтобы убить и закопать в ближайшем леске.

Бедняжку даже затрясло. Я и хотел бы ее успокоить, но я прекрасно понимал, что она права.

— Тише, хорошая. Я помогу тебе. Ты с ним разведешься, восстановишься в родительских правах и уедешь отсюда.

— Куда? Думаешь, есть место, где он меня не найдет? — горько усмехнулась любимая.

— Вы переедите в другой город, и уже там мы сменим вам фамилию. Можем и здесь пожар, например, организовать, чтобы вы умерли для всех.

Арина аж шарахнулась от меня.

— Господи! Что ты за человек, Смирнов? Ты где это взял вообще? — с ужасом смотрит на пакет с наркотиком.

— Да не важно это, Ариш! Ради вас я еще не то найду и достану. С самим дьяволом договорюсь, если нужно будет!

— А тела вы, где возьмете?

— В морге всегда найдутся невостребованные. Бомжи, например, или те, кого в закрытых гробах хоронят.

Когда мне показалось, что вот, она уже согласна, Арина вдруг активно замотала головой.

— Нет! Нет! Я не могу так поступить с родными! Нет!

— Арин! Дослушай! Это временно!

Но Арина не желала слушать! Повысила голос не дав договорить:

— У моей мамы пять лет назад нашли рассеянный склероз. Только благодаря финансовой поддержке Вадима, она еще в уме и физической активности. А весть о нашей смерти, в прямом смысле, убьет ее.

Арина размазала по щекам слезы. По отчаянью в глазах было видно, что состояние мамы, это уже единственный сдерживающий ее фактор.

— Мы и маму твою подготовим, все устроим. Обещаю. Не переживай!

О Господи, ты Боже, девочка! Да, я ужом извернуться готов! И горы сдвинуть! Не то, что твоей маме лечение оплачивать! Лишь бы дать тебе свободу, малышка. Я же видел, как ты была напряжена вчера, даже когда он ласкал самое твое чувствительное место! Ты не смогла расслабиться и раствориться в этом! Ты не получила полного удовольствия. Даже спустя восемь лет, ты к нему не привыкла! Не сроднилась с ним! И это очень о многом говорит.

Близость с ним — это действительно мука для тебя, и я просто не могу позволить, чтобы он к тебе еще хоть раз прикоснулся. Чтобы он тебя еще хоть раз поцеловал! Особенно туда, куда должен был целовать точно только я!

Выдохнул и сделал шаг к Арине. Хотел обнять ее. Но она отступила.

— Нет. Не получится. Она очень любит Вадима. Она не поймет и не простит меня. И правду я ей рассказать не могу. Сам понимаешь.

— Понимаю! Но если бы она знала правду, то первая бы кнутом тебя вперед погнала. Разве нет?

— Да не могу я ее бросить! Понимаешь! Мама ведь! Но наказать его, накажу! Будь, что будет! — Арина решительно вытерла слезы и взяла у меня пакет. — Только ничего лишнего не думай! — Заявила строго. — С тобой, мы тоже больше не увидимся. Дальше, я сама со всем справлюсь. Когда они придут?

— На днях, — ответил уклончиво, специально, чтобы не начала нервничать и дергаться раньше времени.

— Мне нужно знать, чтобы успеть увести Надю, не хочу ее пугать, — спокойно пояснила Арина.

— Сегодня. Поздно вечером.

Выдохнул, мысленно перекрестившись.

Если она все же не выдержит и расскажут обо всем Вадиму, это будет больше, чем пиздец.

Арина.

Как не странно, но я очень спокойно шла домой с двумя килограммами героина в пакете.

Надев перчатки, положила его на среднюю полку в кладовке, под пакеты со стиральными порошками.

Затем, взяла одну из сумок и собрала в нее все украшения, что подороже и можно будет сдать в ломбард. Затем достала деньги из сейфа. Восемьдесят пять тысяч оказалось. Жаль. Думала, что больше. Но хоть что-то. Жаль, что никакие документы забирать нельзя. Следователи поймут, что их прихода ждали, и будет много не нужных вопросов.

Выдохнув, набрала Вадима.

Ответил он сразу.

— Слушаю, любимая! — радостно приветствовал меня муж.

— Ты во сколько сегодня домой придешь?

— Постараюсь еще до шести дома быть. А что?

— Валя просила меня к четырем приехать. С Вероничкой посидеть. Ей к зубному надо. Так что, мы с Надюшкой может задержимся. Что тебе приготовить?

— Хорошо. Потом позвони. Заберу тебя. Просто курицу отвари и бульона побольше. Как Надюша?

— Хорошо. К подружке недавно убежала. Сейчас приготовлю еду, заберу ее, и поедем. К брату еще загляну. Водителю не звони, мы на такси.

— Хорошо. От Смирновых еще нет новостей?

— Есть. Вика только, что прислала сообщение — чудо случилось!

— Правда?! Очень рад! Дай им бог всего самого лучшего теперь! Они красивая пара. Правда, ведь? Недаром Вика по нему с первого класса тащилась. И даже с тобой дралась! Еще в начальных классах. Помнишь?

Вадим издевался и веселился, прекрасно понимая, что рвет мне душу в клочья сейчас.

Но это хорошо! Это очень хорошо! Сейчас, я еще раз убедилась в правильности своих действий.

— Нет, Вадим, не помню такого, — ответила как можно спокойнее. — До вечера.

Отключившись, выдохнула!

Я очень-очень надеялась, что это мой последний с ним разговор! Если его благополучно возьмут сегодня, я завтра же сменю симку. Чтобы никаких звонков из сизо! Никаких! А в следующий же вторник подам на развод и начну процедуру восстановления в родительских правах.

Так, личные вещи нам забрать разрешат. Собирать их нет смысла, а то еще, опять же, странным покажется. И самое главное — нужно съездить к Паше, поговорить, чтобы они не разменивали мамину трехкомнатную. Теперь ее как бог послал.

Приготовила курицу, собрала вещи на первое время, забрала Надюшку от соседской девочки, купила племянникам сладостей и фруктов, и поехала к брату. Очень надеясь застать его трезвым. Депрессия у него, видите ли, после увольнения!

Надежды мои не оправдались. У Лизы были заплаканные глаза и ненормально красная щека. И такое зло меня взяло, что прям удавила бы! Благо дети остались на улице, на площадке.

— Где он?

— На кухне, — невестка как-то виновато опустила глаза.

О! Этот ее стыд, за то, что у тебя муж выродок, я очень хорошо понимаю. И где-то даже благодарна Вадиму, что хоть никогда по лицу не бил. Продуманный, гад.

Я решительно прошла в квартиру.

— Но его щас лучше не трогать, Ариш! — испуганно зачастила Лиза, идя за мной по пятам.

Не обращая на нее внимания, я шла на кухню, реально готовая просто удавить гаденыша!

Братец как раз наливал очередную. В бутылке уже было меньше четверти.

— А ну отставить! — рявкнула я. — Разговаривать по делу пришла. Марш умываться!

— Да я только первую, на опохмел! — виновато возмутился брат, испуганно вздрогнув.

— Ах ты у нас уже и трезвым жену бьешь!

Брат виновато опустил глаза.

— Это наше, семейное. Не лезь! — произнес жестко, так словно абсолютно уверен в правоте своих действий.

— Марш себя в порядок приводить! — рявкнула я. — Оброс пуще лешего! Позорник! Хоть бы детей постеснялся! Какой пример сыну подаешь!

Брат буквально сбежал от меня в ванную, а вошедшая на кухню невестка расплакалась от стыда и отчаянья.

— Ничего-ничего, Лиз! Щас мы ему мозги на место вставим! Не переживай! — утешала, прижав к себе, всем на зависть стройную мать четверых детей.

— Ой, нет, Ариш! Нет! Он агрессивным стал, не дай Бог, ударит. Его ж Вадим потом закапает! — распереживалась невестка.

— Нет уж! В этом случае я сама его закапаю, дорогая! Никакой мрази больше не позволю руку на себя поднимать! Чайку налей-ка.

Я поудобнее устроилась за обеденной зоной.

Брат вернулся через сорок минут, принял душ, побрился, причесался.