Я все еще часто думаю; ну как у него поднялась рука так жестоко разрушить наш с Игорем мир, нашу любовь? Ведь они со школы еще, лучшие друзья! Не раз друг друга выручали в самых разных ситуациях. Морды друг за друга не раз били! И я его своим другом считала тоже! Все доверяла! Все!

Влюбился в меня? Позавидовал другу? Казалось бы, банальнейшая ситуация! Но разве можно назвать его чувства любовью? Разве можно даже подумать о том, чтоб сделать тому, кого любишь больно и плохо?

Скорее, он нас за что-то ненавидит, от того мстит и мучает. Меня, так до сих пор.

И ответ здесь тоже прост — я всегда подчеркивала, что он просто друг! Пресекала попытки проводить домой, остаться наедине, потанцевать! Я посмела выбрать другого! И в Вадиме взыграла вовсе не любовь, а дело принципа.

Как я сказал, так и будет! В подростковом возрасте это чуть ли ни присказкой у него было. Часто проскакивает и сейчас. И этим все о Гараеве сказано.

Я напряженно вглядывалась вдаль, в лица людей. Сердце билось все чаще, ладони вспотели. Волнуюсь словно перед свиданием. Хотя знаю, что на самом деле, перед ссорой.

Не нужно быть провидцем, чтобы понимать, что сейчас мы оба снова не удержимся от обвинений друг друга, как в прошлый раз. Слишком еще сильна боль у обоих и неизвестно, пройдет ли она когда-нибудь.

Я не знала о чем меня хотел попросить Игорь, но я шла попросить его оставить нас с Надюшей в покое. Я уже привыкла к своему каждодневному аду. Мне больно рядом с Вадимом каждую минуту, но эта боль уже привычная, спокойная. Она уже давно срослась со мной, стала второй кожей, а видеть Игоря, это взрыв новой, оглушающей боли! Такого ни одно сердце не выдержит!

Хочет денег, я найду столько, сколько попросит! Даже больше дам! Только пусть уходит! Пусть забудет! И живет нас не трогая!

Да я и представить не могу, что меня ждет, если Вадим узнает о наших встречах! Но совершенно точно — все, что было до этого, мне цветочками покажется!

Смахнула с глаз слезы, поежилась, и снова всмотревшись вдаль, вздрогнула, увидев вместо Игоря, Вику.

Все такая же стройная, высокая, черноволосая, с короткой стрижкой. Ничуть не изменилась, разве что, еще худее стала. Хотя, это скорее брючный костюм удачно вытягивает.

Машет мне, улыбается, идет на встречу.

Сердце мое начинает биться как взбесившееся!

Что ей нужно? Почему она пришла, а не Игорь?

Кто-то из соседей доложил, что он заносил меня в подъезд на руках, и она решила проверить телефон мужа, нашла нашу переписку, и вот она здесь?

Боже! Какая я дура! Как стыдно! Как стыдно то! Вчера ведь даже и не вспомнила о том, что он женат! Какой позор! Боже!!

Вот, что мне сейчас ей говорить? Что?!

Провалиться б мне на месте прямо щас!

Такого острого и жгучего стыда, я не испытывала, пожалуй, еще никогда в жизни!

Вика шла ко мне уверенной, быстрой походкой, с улыбкой на губах, явно показывая, что никаких претензий ко мне не имеет.

Так ли?

Я дошла до ближайшей скамейки и присела.

Вика подошла, села, развернулась ко мне, сняла темные очки, сжала их в руках и выдохнула.

— Отлично выглядишь, Ариш, — начала с улыбкой и спокойно, но все же, явно через силу.

— Ты тоже, — кивнула я. — Совсем не изменилась.

Только глаза у Вики уставшие, уставшие, уже с морщинками, впрочем, и мои вряд ли лучше. Мама любит повторять, что я выгляжу старше своих лет.

Она у меня тот еще мастер по поддержке и утешению.

Вика уставилась на свои очки, не самые дешёвые, между прочим, и сумочка у нее брендовая, и колечко, с серёжками, золотой гарнитур с янтарей, в деньгах они вряд ли нуждаются.

Одноклассница глубоко дышала и сглатывала, явно решаясь на очень непростой разговор. Я решила начать первой, так как и у самой, нервное напряжение уже зашкаливало.

— Что случилось, Вик? Говори. Я слушаю:

— Я знаю, ты ждала его, но пришла я, просто потому, что его ты и слушать не станешь. А нам очень нужна твоя помощь, Ариш! Очень! Ты наша единственная надежда!

Совершенно неожиданно Вика расплакалась и схватила меня за руки:

— Помоги! Умоляю!

— Ты мне толком объясни, в чем дело! И посмотрим, что можно сделать.

— Можно сделать! Можно! Поверь! Только если разрешишь! — Вику аж трясло от нервного возбуждения. — Как мать тебя прошу! Помоги!

— Успокойся и объяснись, Вик. Я слушаю!

Вика выдохнула и начала дрожащим голосом:

— У нас с Игорем есть дочка, Людочка. Ей пять лет. Чудесная, красивая, умненькая, ласковая малышка, родилась она совершенно здоровой, развивалась нормально, а весной этого года слабнуть начала, бледнеть, в обмороки падать. Мы к врачам, а они, говорят; вы мамочка держитесь! Новости у нас неприятные, у вашей девочки лейкоз, говорят. Умирает, она, Ариш! Мой маленький ангелочек, умирает!

Новость стала для меня шоком, ударом по голове и болью в сердце. Меня затрясло так же, как и Вику.

Хуже, чем болезнь твоего малыша не может быть ничего в этом мире! За любое преступление, кары хуже этой, не придумаешь!

Как мог Игорь даже подумать, что я его прогоню, или начну злорадствовать? Понятно же, что на лечение нужны сейчас огромные деньги! В них даже и Вадим не откажет! Напротив, он точно с радостью поддержит семью моего бывшего любовника.

— Самый быстрый, верный и безопасный для здоровья способ помочь, это обновить ее кровь с помощью вливания дополнительных стволовых клеток, — продолжила Вика, чуть успокоившись, — тогда у организма будет больше сил пожирать вредоносные раковые клетки. Искать в заграничных банках очень долго и дорого, у нас может ни хватить, ни времени, ни денег. А родственники уже все, кто мог, сдали! Все, Ариш! Никто не подошел! Только Надюша твоя осталась! Только она, — сказала несчастная мать, очень тихо. И сердце мое, на пару мгновений, точно перестало биться. — Я понимаю, что шанс мизерный! Почти призрачный! Но у нас остался только он, Ариш! Только он! Ей всего-то нужно будет сдать двести грамм крови из вены. Это ничем для нее ни опасно! Ничем.

Меня затрясло еще больше. Голова закружилась, остро начало не хватать воздуха.

— Позволь! Прошу! Как мать прошу! Умоляю!

Вика снова расплакалась и схватила меня за руки.

— Я не могу, Вик, не могу! Вадим никогда не позволит! — ответила, давясь слезами не меньше Вики.

— А ты не говори ему! Не говори! Не следит же он за каждым вашим шагом. А девочке скажи, что для поступления в школу надо. Она ведь в этом году у вас первоклашка, да?

— Он следит, Вик! Вот именно, что он следит за каждым шагом. Я одна никуда не иду и не еду. Тем более с Надюшкой. И разрешение на сдачу крови, тоже должен будет подписать Вадим. Он ее опекун.

— Как так? Ты же мать!

— Я лишена родительских прав, — тихо произнесла свою самую большую боль и зависимость от мужа.

— Как?! — Вика аж с лица сошла. — Вера ничего не сказала!

Ах, значит-таки Вера?

— Когда у тебя свекор генпрокурор города, нет ничего невозможного — ответила, не вдаваясь в подробности.

Вика схватилась за голову и начала раскачиваться:

— Я не знала тогда, что все выйдет именно так! Не знала! Я всего лишь хотела Игоря. Глупая, влюбленная, девчонка! Я думала, что все у нас четверых вполне сложится! Откуда я могла знать, что нам всем будет так тяжело и что Бог меня так накажет?! Я не знала, Ариш!

— Ты о чем? — спросила, холодея от ужаса.

— Ой, правду говорят, что Бог за все детьми караеет! — рыдала, одноклассница. — Ой, правда!!

Я, теряя терпение, встряхнула ее за плечи:

— О чем ты, Вика? Говори!!

— Что ты сделала, Вика?! Что?

Я схватила одноклассницу за плечи, и встряхнула, чтобы унять ее истерику. Хотя, меня саму уже трясло не меньше, чем ее.

— Ничего! Ничего такого, Ариш! — одноклассница уже взяла себя в руки и явно пыталась сейчас что-то выдумать. Я даже и не думала, что он запомнит, а тем более сделает.