— Что-то ты рано.

От неожиданности я подскочил вверх чуть ли не на метр с лишним.

— Ты чего, ночевал здесь, что ли? — опять донесся веселый голос.

Я удивленно окинул взглядом площадь — никого. Тогда откуда же голос?

— Наверх посмотри, балда, — со смешком посоветовал голос.

Я послушно поднял взгляд наверх и действительно увидел в окне третьего этажа веснушчатую физиономию парня на год или два старше меня. Хотя с уверенностью сказать нельзя. Может, ему лет девяносто.

— Рано для чего? — тупо спросил я.

— Для всего, — лаконично ответил парень.

Тут я потерял нить рассуждений и задумался. Вернее, просто посидел с пяток минут, пялясь на мостовую.

— Так ведь поздно же, — наконец произнес я.

— Для чего? — удивился рыжий.

— Для всего, — поражаясь своей изобретательности, ответил я.

— А-а-а… — протянул парень и, повертев пальцем у виска, скрылся в окне.

Я остался сидеть на мостовой, глядя, как камни впитывают влагу и как исчезают лужи. Через некоторое время послышались веселые голоса, и в ворота ввалилась веселая толпа. Она, совершенно не обращая на меня внимания, прошествовала в середину двора и там остановилась. С ужасом я узнал в толпе и мою, вернее, уже не мою, несравненную Лиз, видимо, пришедшую проводить своего нового ухажера с его друзьями. Я всем сердцем пожелал впитаться вместе с влагой в камни, но даже если бы это у меня и получилось, меня бы это не спасло. Меня уже заметили и теперь смогли бы достать даже оттуда.

Все повернулись в мою сторону. Звонкий девичий голос произнес что-то явно гадкое, и все дружно засмеялись. Помимо воли я покраснел. Я только сейчас обратил внимание, что прибежал в том же золотом костюме, в котором был вчера. Это хороший костюм, надо отдать должное вкусу моей тети, но после того, как я в нем поспал, упал в лужу да еще и подрался… Самый нищий житель города постыдился бы даже дома в таком ходить, не говоря уже о том, чтобы выйти на улицу.

Я демонстративно отвернулся и постарался не краснеть больше, чем уже покраснел, если такое вообще возможно. Тем временем параллельно с появлением все новых и новых людей я начал понимать: что-то явно не так. Мне казалось, что я опоздал, но тогда опоздали и все поступившие.

Солнце вроде бы уже взошло. Даже если я ошибся со временем, то уж светило-то ошибиться не могло — восход наступил. Так в чем же дело?

«Уж не знаю, что тут происходит, но с мостовой, пожалуй, я все же поднимусь», — решил я. Осторожно поднявшись и прислонившись к стене, я с непроницаемым (так мне казалось) выражением лица стал смотреть по сторонам. Поступившие повалили прямо-таки со страшной силой. А уж когда из-за поворота вынырнул Чез, я полностью уверился, что что-то не в порядке исключительно со мной.

Явно не выспавшийся Чез помахал мне рукой и двинулся в мою сторону.

Таким заспанным я не видел его за все время нашей дружбы, что, в общем-то, составляло всю мою сознательную жизнь.

— Что-то, друг мой, ты не очень весел, — попытался пошутить Чез, устало присаживаясь прямо на мостовую, точно на то же место, где минуту назад сидел я.

— Весел?! — нервно переспросил я. — Да тут мир с ума сошел прямо на моих глазах, а ты говоришь весел… Ты вот, я смотрю, тоже что-то не в форме. По правде, я тебя таким еще не видел. Ты не слышал о таком средстве — «као» называется. Выпил, и сразу на человека похож становишься.

Произнеся это, я едва не закашлялся, потому что в горле у меня пересохло.

— Он еще издевается, — простонал страдалец, — ты забыл, что «као» — настойка, на изготовление порции которой требуется «магов» больше, чем ты со своими модными музыкальными инструментами используешь за неделю.

— Ну так уж и за неделю… — протянул я, подсчитывая в уме «маги».

— Именно, именно… Вообще-то я этот напиток пью каждое утро, — признался Чез, — но… не притворяйся идиотом.

— Не понял?! — у меня даже голос сразу прорезался.

— Ремесленники с первого и до последнего дня обучения не могут потреблять никакие алкогольные и тонизирующие напитки.

Я молча кивнул головой, вспоминая, сколько выпил на банкете.

Как ни странно, алкогольных напитков я действительно не наблюдал и уж тем более не пил. Вот только почему тогда я себя так странно чувствую… очень уж на похмелье похоже, ах да, еще было шампанское дома… но я же не знал! Мне никто не говорил ничего ни о каких запретах.

— Ага… Значит, можно утверждать, ты первый раз в жизни по-настоящему не выспался? — полуутвердительно сказал я.

Чез устало отмахнулся и прикрыл красные от недосыпа глаза.

Я решил, что есть еще один важный вопрос, ради которого стоит потерзать друга.

— А скажи-ка мне, сколько сейчас времени? — как бы невзначай спросил я.

— А… — Чез заморгал. — Прости, я, кажется, задремал. Ты что-то спрашивал?

— Времени сколько?! — не выдержал я.

— Чего так орать-то? — Чез заворочался и поднялся на ноги. — Сам, что ли, не видишь? Рассветает. Солнце уже окрасило улицы нашего великого города золотым светом… И чегой-то я такой лиричный спросонок?

Тут я немного задумался… минут на десять. Да и как тут не задуматься. Стою я во дворе Академии, рассветает, а я вижу солнце… уже давно светящее над крышами города. Вот только ромашки почему-то еще только раскрываются. Странно, мне казалось, что автоматика дворцовой ромашки совершенна и она раскрывается с первыми лучами солнца. А она только что раскрылась. Солнце-то уже минут двадцать как взошло. Правда, почему-то оно взошло только для меня. Для остальных оно еще только всходит.

Я поделился своими опасениями с еще не до конца проснувшимся другом. Ведь только от него я мог ждать понимания и помощи в прояснении ситуации…

— Ты дурак?! К мозгоправу сходи, там тебе мигом солнце на место поставят. А заодно попроси еще извилин добавить, может, поможет.

— Я серьезно!

— Да ладно. — Чез подозрительно осмотрел меня с ног до головы. — Хм-м. Похоже, в луже ты действительно повалялся.

— Что мне лужа. Я еще и подраться по пути успел.

— И подраться успел? — поразился Чез. — Умеешь ты развлекаться…

— Это все мелочи, — отмахнулся я. — Сам ведь знаешь, что на таких, как я, периодически пытаются нападать некоторые… чересчур завистливые личности. Обычное дело. Ты лучше скажи, как мне от глюков-то избавиться?

Чез почесал голову, что свидетельствовало о глубоких мыслительных процессах, происходивших в его лохматой голове.

— Тут одно из двух: либо ты сильно ударился головой и требуется еще один хороший удар, чтобы все из нее вы… Эй! Но-но!

Чез резво отскочил, увидев угрожающее выражение моего лица.

— Либо на тебя оказано магическое воздействие. Говоря научным языком, гипноз, — закончил он.

— Ага, — многозначительно подтвердил я.

Мы некоторое время смотрели друг на друга.

— Напомни, а то я что-то забыл, что такое гипноз? — наконец поинтересовался я.

— Гипноз — это воздействие на мозг человека с целью искажения его восприятия окружающего мира. Чаще всего воздействие сводится к принятию всевозможных препаратов или непосредственному влиянию одного мыслительного поля на другое.

— …

— Чего-то не понял? — самодовольно осведомился Чез.

— Теперь помедленней и желательно по слогам, — попросил я. — Хотя я отнюдь не уверен, что это хоть как-нибудь поможет пониманию той белиберды, которую ты наговорил. Ты же только что спал на ходу. Откуда такое занудство?

— Не нравится ответ, нечего было вообще спрашивать, — обиделся Чез.

— Ладно, сойдемся на вопросе о том, чем может быть вызвано такое глючное состояние.

Чез почесал затылок:

— Скорее всего, тебе что-то куда-то зачем-то подмешали.

— Вот, теперь ты говоришь как нормальный человек! — искренне обрадовался я.

Тем временем солнце — по словам Чеза — уже окончательно вышло из-за горизонта. Всех провожающих попросили со двора, и ворота, ведущие во двор Академии, медленно закрылись за последним вошедшим учеником.