— Я просто услышал, что ты беспричинно ругаешь мальчика, и решил вмешаться.

Я был так удивлен, что даже спокойно проглотил «мальчика».

— Ты прекрасно знаешь, что его будущее никак не связано с Академией. Он не может…

— Может, — перебил тетю Ромиус. — И не стоит говорить об этом при нем.

Под недоуменным взглядом тети он взял меня за плечо и отвел в сторону.

— Не обращай внимания, с тетей я сейчас поговорю, а ты иди развлекайся, — сказал он, почему-то пряча глаза.

— Но почему она… — начал было я.

— Потом, все потом, — ответил Ромиус и вернулся к стоящей у стены тете.

Я еще немного постоял, пытаясь прийти в себя, и пошел обратно к Чезу. Но, подойдя к столу, за которым его оставил, я с удивлением застал на наших местах совершенно других людей. Видимо, Чез куда-то уже успел смыться. Мне ничего не оставалось, кроме как занять свободное место у стенки. Только встав туда, я понял, почему оно не занято. Весь обзор закрывал огромный зеленый фикус. Вздохнув, я устало приклонился к стене и, закрыв глаза, попытался собраться с мыслями. Мешал мне в этом только постоянный гул голосов, но с ним я, к сожалению, ничего поделать не мог.

Неожиданно гул стих. Сначала подумалось, что мне это просто чудится, но, слегка обождав, я понял, что и вправду все голоса стихли. Выглянув из-за фикуса, я увидел тихо стоящих и сидящих людей. В зале царило гробовое молчание.

Оттуда, где я стоял, был отлично виден вход в зал, через который мы с Чезом прошли. Мне столь же отчетливо было видно, как через этот вход прошла девушка в белом платье. Все молча смотрели на вошедшую, и даже Ремесленники не проронили ни слова. Конечно же я понятия не имел, в чем дело, и не знал, кто это вошел. Спрашивать у кого-то мне казалось неуместным, потому что мой тихий вопрос прогремел бы в зале, как выстрел из пушки.

Девушка в белом величественно прошла по залу и, что удивительно, направилась в мою сторону. Разумеется, не из-за меня. Видимо, просто ей захотелось пойти именно в этом направлении. Так или иначе, она шла по залу, а за ее спиной началось движение и шепот. Люди наконец-то стали приходить в себя и о чем-то тихо шептаться. Чем ближе ко мне подходила девушка, тем приятней и соблазнительней обрисовывались под платьем ее формы и тем громче становился шепот в зале. Когда она прошла половину зала, я уже понял, что это невероятно стройная девушка. Лицо ее было прикрыто легкой, но в то же время непрозрачной вуалью. Гул в зале все нарастал.

Наконец девушка дошла до стола, стоящего в паре метров от меня, и грациозно села на стул с таким изяществом, как будто это был вовсе даже и не стул, а трон. Толпа опять пришла в движение, возобновились разговоры. На девушку в белом бросались косые взгляды. Я так и застыл, пытаясь разглядеть через вуаль лицо незнакомки. Но долго мучиться мне не пришлось, потому что вскоре девушка сама откинула ее, и я увидел неправдоподобно красивое лицо. Самое красивое, какое я видел когда-либо в жизни. Лицо девушки-вампира, только сегодня побывавшей в моей комнате.

Я так и стоял бы, глядя на нее во все глаза, но ко мне подошел Чез, держащий под руку Натали, и пришлось отвлечься.

— Что хмуримся? — спросил сияющий Чез.

— Сам не знаю, — ответил я. — Пришел сюда с другом, но он куда-то смылся. Ты его не видел? Такой нагловатый, рыжий, слегка полоумный…

Натали рассмеялась и выжидательно посмотрела на Чеза. Что же он ответит?

Ответить что-либо Чез не успел, потому что к нам подошел мой дядя.

— Закери, мне необходимо с тобой поговорить, — с некоторым напряжением в голосе сказал он, а потом, кинув взгляд на Чеза с Натали, добавил: — Извините, молодые люди, но наедине.

Вид его серой мантии настолько поразил Чеза, что он даже не сразу понял, что Высший Ремесленник обращается к нему.

— А… ну да, — пробормотал он и, кинув очередной удивленный взгляд в мою сторону, исчез вместе с Натали в толпе.

Ромиус проследил взглядом за удалившейся парочкой и повернулся ко мне.

— Я должен с тобой кое-что обсудить, это касается меня и моей сестры, а теперь и тебя. Ты, наверное, заметил, что твое поступление в Академию не очень-то ее обрадовало. Так вот, на самом деле это только вершина. Я тебе сейчас поведаю коротенькую историю, но она должна остаться сугубо между нами, и если что, то ты ее не слышал.

Я не очень понял, при чем тут гора, но дядя меня заинтриговал. Вот только при таком скоплении народа о каком сугубо личном разговоре может идти речь?

Проследив мой невольно брошенный на окружающую толпу взгляд, Ромиус махнул рукой.

— Этот разговор, кроме меня и тебя, никто не услышит, остальные будут слышать только придворные расшаркивания, я же все-таки Ремесленник, — неожиданно улыбнулся он, — и кое-чему за свой век научился.

— Хорошо, дядя, а если кто-нибудь умеет читать по губам?

Тут он слегка смутился (Высший Ремесленник?!).

— Об этом я не подумал. Но будем надеяться, что никому, кроме тебя, это в голову не придет. В общем, так. — Ромиус слегка нахмурился, собираясь с мыслями. — Ты, конечно, знаешь, что твоя семья далеко не последняя в списке претендентов на императорский трон. Если быть точнее, то она в этом списке третья. Наш Император, конечно, покидать суетный мир в ближайшие сто лет не планирует, но сейчас наступает весьма смутное время…

— Смутное?! — не выдержав, воскликнул я.

Мне-то казалось, что именно сейчас наступил расцвет цивилизации. Последние войны закончились три сотни лет назад, единственный настоящий враг Империи Элиров Шатерский Халифат тоже вроде бы давно голоса не подавал. А прочие враги находятся столь далеко, что им до нас так просто и не добраться. Есть еще вампиры… но эти, по большому счету, затихли сразу после распада Царства Миир.

Конечно, наш город, как и вся Империя, не идеально спокойное место, но чтобы что-то могло угрожать Императору?! Это просто смешно. Может, мой дядя умом тронулся?

— Тебе этого знать неоткуда, — продолжил Ромиус, — но не забывай, что среди Ремесленников есть весьма неплохие предсказатели и, хотя немногие верят предсказаниям, факты указывают на то, что стоит если не безоговорочно верить, то все же прислушиваться к ним. Так вот, уже несколько месяцев подряд ото всех наших предсказателей мы слышим одно и то же: скоро будет война, причем война внутренняя. Именно так они и говорили: «внутренняя». Но ты этим голову можешь пока не забивать, пойми одно — есть немалая вероятность того, что скоро Император сменится. И если это произойдет в ближайшие годы, то самым ближайшим претендентом будешь ты.

Я впал в ступор. Я Император?! Но это же бред! Наша семья всего лишь третья в списке, куда же дели остальные две?

Последний вопрос я задал вслух.

— Тут все довольно просто объясняется, — усмехнулся Ромиус. — Если бы ты хоть немного времени посвятил изучению геральдики, то знал бы, что Императором может стать только взрослый человек мужского пола, не связанный узами брака. А третьим в списке стоишь не именно ты, а семья Никерсов. Так уж вышло, что в первых двух семьях на данный момент нет ни одного человека, подходящего под все эти пункты, а в нашей семье таких только двое: ты и я. Но, к моей радости, есть еще один пункт: Ремесленник не может стать правителем. Прежде всего потому, что это даст ему слишком много власти… и еще по множеству причин, в том числе нравственных. Это ты все равно не поймешь, пока не станешь Ремесленником.

До меня неожиданно дошло, что, поступив в Академию, я отказался от всех притязаний на трон. От этого мне сразу стало намного легче. Я — и на троне? Да вся страна по миру пойдет раньше, чем я подпишу свой первый указ. Однако как жаль, что Лиза не сечет в политических делах так, как мой дядя, она бы себе локти кусала до конца дней своих. Променять Императора на какого-то Ремесленника.

— Теперь ты должен понять, почему тетя Элиза, скажем так, слегка недовольна твоим поступлением, — продолжал Ромиус. — Она хороший человек, но ее амбиции, ее стремление возвыситься над другими слишком велики. К сожалению, это результат воспитания… Из-за этого мы с ней и не ладили в последнее время, хотя я ее и уважаю, и люблю…