Они вошли в дом.

— У нас нет лифта. Придется подниматься пешком.

— Я немного растерян. В прошлый раз я провожал тебя по другому адресу.

— Конечно. Тогда я жила у сестры, а сейчас мы пришли в дом к моей подруге. Она любезно предоставила мне ключи.

Феннер прижал к себе Эвелин.

— Значит ты все решила заранее.

— Конечно. Мне не хватало твоего согласия, но ты мне его дал. Мне очень хотелось этого, и я добилась.

— Мы столько упустили времени, добиваясь друг друга.

— Нет. Плод должен созреть.

Феннер коснулся губами ее губ, и они на мгновенье замерли.

Поднявшись на третий этаж, Эвелин открыла квартиру и пропустила гостя.

Она пошла следом, прикрыла дверь, зажала замок и пропустила тонкую стальную пластинку между язычком и поперечником. Все это было сделано быстро и в полной темноте. Эвелин пошарила по стене и, нащупав шнурок, дернула его вниз.

Богато обставленная гостиная осветилась мягким розовым светом.

— Будь, как дома, Олин. Ты хочешь что-нибудь выпить?

Феннер вошел и огляделся.

Гостиная была огромной, но казалась слишком тесной из-за чрезмерного количества мебели. Прямо напротив входной двери находилась спальня. Феннер заглянул в нее и оценил широкую кровать. Слева находилась ванная комната, а справа окна. Олина не интересовала ванная, он подошел к окну и, отодвинув занавеску, глянул вдоль прямой широкой улицы. Она оставалась пустынной, а подъезд, что напротив, темным и мертвым.

— Где у тебя выпивка? — неожиданно спросил он и безошибочно подошел к шкафчику и открыл дверцу бара.

Эвелин слегка вздрогнула, но он этого не заметил, он схватил бутылку шампанского, которая стояла с краю, и поставил ее на стол.

— Начнем или точнее, продолжим, шампанским!

— Я не возражаю.

Открывая бутылку, Феннер косился на кровать в спальне — конечный пункт их сегодняшнего путешествия. Эта мысль грела его.

Хлопнула пробка и искристый напиток был налит в бокалы.

— Я думала о тебе все эти дни, Олин.

— Я сделаю все, чтобы расставание было не долгим. Ты ведь не на луну улетаешь! Но и с луны я тебя достану. Для меня не существует расстояний.

Они выпили шампанского и долго целовались. Он обнимал ее и чувствовал, что наконец-то поймал свою жар-птицу.

Схватив ее за руку, он потянул ее в спальню.

— Подожди, Олин, я выключу свет. — Она высвободила руку и направилась к выключателю, но вдруг резко остановилась и вскрикнула.

Это был неподдельный испуг. Эвелин не привыкла к незапланированным неожиданностям.

Феннер проследил за ее взглядом. Она смотрела на дверь в ванную комнату, дверная ручка которой медленно поворачивалась. Феннер уже понял, что они здесь не одни…

Дверь ванной открылась, и в гостиную вошла женщина в кожаной куртке и юбке. В руке ее был зажат короткоствольный никелированный пистолет. Ярко-зеленые глаза сверкали каким-то дьявольским блеском, а пушистый хвост, затянутый красной лентой на затылке отливал медью.

Эвелин сделала несколько шагов назад и замерла, схватив Феннера за руку. Растерянность сделала ее мягче, слабее и женственнее. Беспомощность в синих глазах придала силу ее женским чарам, но она даже не догадывалась об этом. В ту самую секунду в ее грудь смотрел черный зрачок пистолета, и страх на какое-то время парализовал ее мозг.

— Стойте там, где стоите, и не советую со мной шутить. Я родилась без чувства юмора и могу неправильно понять вас.

Феннер был сражен. Он не испытывал страха, но его пылкость, влюбленность, ушли на второй план. Он мог ожидать любого подвоха, хитрой ловушки, но встретить Линду в Чикаго в квартире Эвелин — это похоже на фантастику.

— Черт! — захрипел Феннер. — Мистика! Откуда ты взялась?

— Только без резких движений! — предупредила Линда.

Она взяла стул и поставила его посреди комнаты.

— Сядь сюда, сука! — приказала она Эвелин.

— Кто ты такая? — потребовала ответа хозяйка, но ее тон походил на мышиный писк.

Линда взвела курок, и Эвелин тут же села на предложенное место.

— Так лучше. Руки убери за спину.

— Что с тобой, Линда? — спросил Феннер.

Он не знал, как относиться к этой женщине. Она его продала однажды, но потом сама же вытащила из капкана. Может быть, она сговорилась с тем киллером, который за ним охотился? Вряд ли! Она его ненавидела, но ее мог нанять Чарли! Но…

— Тебя кто-то послал? — спросил он, усаживаясь в кресло.

Феннера не пугал дамский пистолет, у него за поясом был свой, более внушительный, и он не жаловался на свою реакцию. Однако Феннер не думал пользоваться оружием в присутствии двух дам, даже если они умели стрелять.

— Вот теперь мы можем немного поговорить.

Линда присела на край стола, но пистолет продолжал смотреть в грудь Эвелин. Их разделяло не более трех шагов. Для соперницы Линда оставалась недосягаемой.

— Давно она тебя подцепила, Олин?

— Не очень. А ты не хочешь что-нибудь сказать? У тебя не очень-то любезный вид. Как все это понимать?

— Поймешь. Но сначала мы поговорим с этой кошечкой. Расскажи-ка нам, милая киска, кто ты и откуда приехала. Только говори правду, а то я отстрелю тебе твое змеиное жало.

— Эвелин начала приходить в себя. Она не напрягала мозг и не искала выхода. Она знала, что решение всегда приходит само собой. Идея появится из ничего, она упадет с неба.

— Извини, Олин, но может быть, ты попросишь свою ревнивую подружку убрать оружие? — спокойным тоном спросила Эвелин.

Феннер молчал. Он превратился в наблюдателя. Все чувства обострились разом, и он попал в очередную передрягу, не слишком опасную и не безвыходную, однако довольно неприятную.

Линда оторвалась от стола, подошла к Эвелин и с размаху ударила ее перламутровой ручкой пистолета по лицу.

— Ты проиграла, сучка, и веди себя достойно, а не тявкай.

У Эвелин хлынула кровь из носа и рассеченной губы. Феннер не шелохнулся. Эвелин поняла, что он ей не поможет. Расклад был не в ее пользу.

— Я из Нью-Йорка. Манекенщица. Если у вас серьезные отношения, то я могу уйти. Разбирайтесь сами. Просто я поверила Олину, что у него есть ко мне чувства, а не животное влечение.

— Хорошо поешь! — Линда отступила назад и присела на стол, сняв с плеча сумочку. — Придется мне прояснить ситуацию. Я в долгу перед тобой, Олин. Тебе опять не повезло. Бабенку эту подослал Чарли. Я обещала тебе передавать привет дяде Чарли после каждого твоего налета, вот и передала, а попала на перетрухнувшего секретаря, которого Чарли решил отпустить, и тот мне все выложил про заговор и адресок подкинул. Вот так я здесь и оказалась. Я правду говорю, мисс Эвелин Фричетт? Она такая же манекенщица, как я — статуя Свободы!

— Эта женщина сумасшедшая! — злобно фыркнула Эвелин.

— Ну, не совсем, — подал голос Феннер. — Я могу добавить, что тебе помогали в операции двое подручных. Они брали для тебя машину, которую мы сегодня оставили у ресторана, они возили тебя по городу и они выследили, когда я окажусь в баре один, чтобы ты могла подхватить меня на крючок. Бабы — моя слепота, и ты воспользовалась этим, а твоя работа шита белыми нитками. Стоящего парня ты ни за что не притянула бы таким примитивным путем. Посмотрел бы я, как ты расшибла бы лоб о Криса или Бреда, а Тони слопал бы твою шейку, как корешок сельдерея.

— Она все лжет, Олин! Лжет! Я не знаю никакого Чарли! Я не знаю никакого Джилбоди!

— Да? — удивилась Линда. — И я не знаю. Я такого имени не произносила. Может быть ты, Олин знаешь этого парня?

— Нет. Но эта крошка его определенно знает. Не могу понять одного. Неужели Чарли никак не может успокоиться? Безмозглая жирная скотина! Он бьется бараньей башкой в ворота, за которыми его погибель! Может быть, мне и впрямь поехать к нему и убедить парня, что есть в мире вещи, которые и ему не по силам. Глупец!

— Езжай, Олин! — вскрикнула Эвелин. — Езжай и ты победишь его. Это он меня заставил! Я его ненавижу! Если ты поладишь с Чарли, то я твоя навсегда!