Он взял листок с телефоном и убрал его в карман.

— Мои задачи мне понятны.

— В таком случае я хочу проститься с вами.

Мужчина встал.

— Нет, нет. Я хорошо изучила маршруты в этом здании и сумею выйти одна.

— Желаю удачи, миссис…

— В немалой степени удача зависит от вас! Еще пара слов об информации. Нам доподлинно известно, что определенные круги в ФБР хотят настроить общественность против Дэйтлона. Они подготавливают ловушки и убивают прохожих. Это не корректно. Я могу понять, что эта спецслужба построена и замешана на грязных делах, но не стоит доводить дело до войны, она никому не принесет пользы. У вас достаточно связей и сил, чтобы повлиять на такого рода процессы.

С этими словами дама проскользнула за занавеску и исчезла, оставив собеседника один на один с его проблемами.

Деньги сыпались с неба, но любые деньги имеют свою цену, а не только номинал, указанный в углу ассигнации! Он закурил новую сигару и задумался.

Багровым настилом с запада и голубым лунным отблеском с востока сверкал в тишине Мичиган.

Макушки сосен, красные с одной стороны и голубые с другой, приобретали сказочный вид. Стена леса темнела, и яркие огни коттеджа на этом фоне казались горящими угольками в потухшем камине.

Джо сидел на корточках с наружной стороны ворот, сливаясь с темнотой, и жонглировал гладкой галькой.

Когда он поглядывал по сторонам, в белках глаз искрилось зарево. С каждой минутой солнце все больше и больше утопало в водах Мичигана, уступая место холодному блеску луны.

Джо дежурил у ворот попеременно со Слимом, и за месяц он не заметил ни одной живой души. Место тихое и спокойное. Хозяин умел все предусмотреть. Уважение к частным владениям — одна из лучших черт населения, а значит, ничто не может нарушить покой этого тихого уголка.

Джо встал и взглянул в маленькое окошко, находящееся в калитке на уровне глаз. Во всех окнах коттеджа горел свет. Первый этаж занимали Крис и Тэй, у них была своя комната и кабинет. Там же, внизу, была гостиная для всех, а под лестницей находилась комната Слима. На втором этаже жили остальные. Одну комнату занимали братья, вторую — Олин Феннер и Тони Грэйс, третью — Брэд Кейси, он жил один не из-за особых привилегий, а так выпал жребий. Поначалу ребята ему завидовали, но потом все обернулось иначе. За месяц люди настолько сблизились, что превратились в одну семью. Такие разные, каждый со своими проблемами, но Дэйтлон сумел их объединить и сделать раскованными и свободными.

Так думал Джо. Он всегда старался думать о хорошем и верил в лучшее. Что касалось его хозяина, то тут конкурентов не было. Крис Дэйтлон, в понятиях чернокожего парня, давно уже входил в лигу святых. Джо был набожным человеком и ежедневно молился за хозяина.

Со стороны холма появились огни фар, к коттеджу приближалась машина. Джо знал, что это за автомобиль, и не беспокоился.

Белый «паккард» подъехал к воротам и остановился. Джо распахнул створки, но Тэй вышла из машины. Она осмотрелась и подошла к парню вплотную.

— Тихо?

— Да, мэм.

— С сегодняшнего дня у тебя появятся новые обязанности. Я сняла маленький домик возле шоссе на холме. Десять минут езды на велосипеде в сторону города. Завтра я тебе покажу его. В домике ничего, кроме телефона, нет. Ты будешь заезжать туда через каждые три часа: в шесть утра, девять, двенадцать, три, шесть, девять и двенадцать, кроме трех ночи. Выждав пять минут, ты будешь звонить по этому телефону. — Тэй передала Джо свернутый листок бумаги. — Это наш связник в городе. Там я сняла квартиру и посадила в ней старика. Инвалид, ходить не может, жил с внучкой, в нищете. Я их переселила в эту квартиру, оплатила ее за год вперед и установила жалованье. Теперь они смогут существовать до тех пор, пока мы существуем. Этот старик будет получать информацию из первых рук, а ты от него спустя пять минут. Я думаю, такая цепочка предосторожностей нам необходима. Только в самом крайнем случае ты можешь звонить сюда из хижины, в остальных случаях будешь докладывать обстановку с глазу на глаз либо мне, либо хозяину.

— Я все понял, мэм.

— Тебя что-то беспокоит, Джо?

— Да, но как же я буду уходить, кто останется на страже?

— Как обычно, Слим.

— Хозяин дает ему много поручений. Последнее время я редко вижу Слима. Меня подменяют братья. Я говорю о Чезе и Джакобо. Они недовольны, мэм, я вижу по их лицам.

— Не обращай внимания, Джо. Здесь все равны и каждый получает задание. Они должны радоваться, что их не посылают в город, где существует реальная опасность.

— Я уже говорил им об этом, но они думают, что Крис относится к ним, как к черным, доверяя только самую грязную работу, и думают, что в случае краха пожертвует ими в первую очередь.

— Какая глупость! Не думай об этом, Джо. Загони, пожалуйста, машину в гараж.

Тэй направилась по гравийной дорожке к дому.

Чезаре вздрогнул, услышав сигнал машины за воротами. В последнее время он часто стал вздрагивать. Лежа в кровати в духоте и темноте, он покрывался потом и слушал мерный храп Джакобо.

Свое решение Чез уже вынес, ему оставалось убедить в этом Джака. Чез привык подчиняться желаниям старшего, но на сей раз решил настоять на своем. Он сбросил ноги на пол, включил настольную лампу и начал трясти приятеля до тех пор, пока тот не вскочил на ноги.

Испуганный Джак, увидев потное лицо Чеза, облегченно вздохнул и перекрестился.

— Как ты меня напугал, идиот! Разве можно так? Мы что, горим?

— Уже сгорели.

— Чтоб у тебя язык отсох! Пора на дежурство?

— Там черный дежурит. Я хочу серьезно поговорить с тобой.

— Это срочно? Я хочу спать.

— Успеешь. Восемь вечера. Видишь, как ты вскочил? Глаза от страха блестят, а в камере я бы тебя не добудился, будь спокоен.

Джакобо вытер волосатой пятерней лицо и, отдернув занавеску, поднял фрамугу.

— Сдохнуть от духоты можно.

— Все, Джак, баста! Я на грани срыва. Нам пора уходить.

— Ты спятил? Как ты себе это представляешь?

— Тут до Канады двести миль. Можем пройти старым коридором через Детройт.

— Не забывай, что двести миль нам придется пробираться по земле Соединенных Штатов, а это немалое расстояние.

— Я согласен. Но это одноразовый риск: или прошел, или нет. Твоя шкура, твой ответ. А с Крисом мы обречены. Мы подняли на ноги всю полицию штата. Что может сделать горстка людей против армии профессионалов? Клянусь, Джак, я скучаю по нашей камере. У нас не было просвета, но мы знали, что нас никто не подстрелит, как собак. Ты сам видишь, что мы не пришлись ко двору. Все они здесь волки, и нас выставят первыми в случае облавы.

— Не говори глупостей! Конечно, мы не в таком почете, как Брэд или Тони, но мы не можем отделять себя от остальных, мы стали одной семьей! Ребята нас не поймут, и мы не можем нарушить контракт. Это предательство.

— Плевать мне на контракт, когда речь идет о жизни! Каждый раз, когда мы совершаем налет, у меня руки чешутся открыть стрельбу и уложить всех, и наших, и не наших, схватить мешок и удрать.

— Не будь придурком! Тебе не дадут сделать ни одного выстрела. Ты так еще и не понял, с кем ты работаешь? Но я понял одно, что ты стал опасен и тебя нужно отстранить от работы. Но как об этом сказать? Нас сочтут обычными трусами.

— Так оно и есть! Пусть посидят в четырех стенах столько же, сколько просидели мы, а потом хватают автоматы и бегут в бой. Поначалу мне казалось, что это просто, но теперь я вижу, что это ад! Когда я поднимаюсь по лестнице в банк, мне кажется, что я должен упасть, а поднять меня будет некому! Лучше сдохнуть в камере с собственным дерьмом, чем от пули копов. У нас мозги перестроились, мы не улавливаем того, что нужно… А потом, кто тебя просит говорить Крису, что мы хотим уйти? Долю мы свою не получим, будь спокоен! Нам надо сматываться тихо и незаметно.