– Знать бы еще, кто передо мной, – едва слышно проговорил обер-диверсант, обращаясь к Фёлькерсаму.

– Это же эрцгерцог Фридрих Габсбургский, – также едва слышно просветил его один из командиров коммандос. – Особа из императорского рода.

– Даже так?! Прошу присесть, господин фельдмаршал, – только теперь приподнялся со своего кресла Скорцени. – И будьте уверены, что я внимательно выслушаю вашу просьбу.

Чинно усевшись, фельдмаршал долго поправлял китель и безумное множество орденов, название и значение которых не знал даже он сам.

– В конюшне королевского дворца стоит несколько моих парадно-выездных лошадей. Так было всегда, – поспешил он заверить нового коменданта. – Во все времена. Так не могли бы вы позволить и впредь держать моих боевых лошадок в этой конюшне?

– Конечно же, можете держать их там, ваше сиятельство. Почту за особую честь иметь их под охраной своего гарнизона. Если бы сама конюшня вдруг исчезла, ваши кони все равно стояли бы во дворце, даже если бы для этого их пришлось содержать в покоях венгерских королей.

– Вот он, ответ, достойный Скорцени! – обратился эрцгерцог к Фёлькерсаму с такой назидательностью в голосе, словно бы до этого получил от него отказ в этой же просьбе.

– Только Скорцени может позволить себе подобный ответ, – великодушно признал Фёлькерсам.

Фельдмаршал поднялся и, стараясь все еще сохранять величественность своей осанки, направился к выходу.

– Надеюсь, вы понимаете, что привела меня к вам, венцу, не только забота о своих лошадях? – вдруг оглянулся он уже в проеме двери.

– Догадываюсь.

– Венгрия ведь нужна не только венграм, и даже не австро-венграм. Она, господа, прежде всего нужна нам, австро-германцам. – Он выжидающе посмотрел на эсэсовцев и недовольно прокряхтел: – Не слышу ответа, господа офицеры.

– Так точно, господин фельдмаршал! – нестройно, вразнобой ответили офицеры-коммандос, заставив старого служаку недовольно поморщиться: «Не те пошли сейчас офицеры, – было написано на его лице. – Не та выучка!»

Когда дверь за престарелым фельдмаршалом закрылась, Скорцени и исполняющий обязанности помощника коменданта Фёлькерсам многозначительно переглянулись.

– Но даже стоя в дверях, он кое-что не договорил, – задумчиво произнес коммандос. – Дело в том, что эрцгерцог возглавляет всю проавстрийскую элиту Венгрии, все еще рассчитывающую на возрождение Австро-Венгерской империи, и его появление у вас должно показать «имперским венцам», как здесь называют эту партию, что их вождь сумел наладить контакты со Скорцени, а значит, и с его подопечным – Салаши.

– У вас разыгралась фантазия Фёлькерсам. С такой буйной фантазией в диверсанты идти небезопасно. Что это у вас за кипа бумаг?

– Самая важная из них – приказ из ставки фюрера.

– Так что же вы тянете с вручением?

– Но у вас на приеме был эрцгерцог Габсбургский.

– Когда говорит фюрер, эрцгерцоги должны терпеливо ждать своей участи.

– Учту, мой штурмбаннфюрер.

«Штурмбаннфюреру Скорцени, – пробежал взглядом строчки депеши обер-диверсант рейха. – Уведомляем Вас, что с сегодняшнего дня регент, адмирал Хорти наделен статусом „гостя рейхсканцлера Германии…”».

«Ага, – заметил про себя комендант венгерской королевской крепости, – оказывается, не „гостя фюрера Великогерманского рейха”, как обычно писали в таких случаях и как недавно было в случае с Муссолини, а „гостя рейхсканцлера”. Все-таки выкрутились, рейхсканцлерские мудрецы!»

«Вам предписывается выделить роту истребительного батальона „Центр” для охраны специального правительственного поезда, которым 19 октября регент Хорти, со всеми надлежащими знаками уважения, должен быть доставлен в Верхнюю Баварию, в замок Хиршберг, вблизи города Вайльхайм. В замке Хиршберг, впредь до особого распоряжения, он должен содержаться под почетной охраной. Гитлер»[109].

Странно, подумал Скорцени, что должно было произойти и в сознании фюрера, и в политической обстановке страны, чтобы «предатель и последний подлец» Хорти вдруг превратился в «гостя рейхсканцлера»? Причем происходит это сейчас, когда Хорти уже не у власти, когда он превратился в «отработанный материал», пригодный разве что для концлагерного крематория.

Однако размышления эти длились недолго. Скорцени мог как угодно расценивать поступок фюрера, как угодно возмущаться и выдвигать какие угодно версии, – приказ фюрера уже поступил, и его следовало выполнять.

Через час Скорцени уже подъезжал к старинному особняку, расположенному почти в центре Будапешта, в котором располагалась теперь штаб-квартира командующего венгерской группировкой войск генерала Пфеффер-Вильденбруха, во флигеле которого нашел приют регент Хорти.

Ознакомившись с приказом фюрера, генерал с облегчением вздохнул:

– Это правильное решение. Хорти нельзя оставлять в Будапеште, поскольку постоянно нависает угроза нападения то ли сторонников, то ли противников его, и потом, у меня ведь штаб-квартира, а не тюрьма для высокопоставленных венгерских чиновников. Как правильно и то, что регент Хорти будет содержаться в замке, а не в концлагере, как его сын Николаус и некоторые венгерские генералы. Сейчас я приглашу сюда Хорти и официально представлю вас.

– Мы знакомы с ним.

– Я представлю вас как начальника охраны правительственного поезда, который доставит его в Баварию, – настоял на своем Пфеффер-Вильденбрух. – И потом, коль уж в приказе Хорти по-прежнему именуется регентом и он объявлен гостем Гитлера, то этикет обязывает, чтобы вы уведомили его об отъезде и выслушали его пожелания.

И Скорцени вынужден был признать, что он прав.

Представление Хорти воспринял надлежащим образом как дань традиции. Выглядел он смертельно бледным и уставшим; видно было, что отстранение от власти больно ударило по самолюбию, но и по состоянию здоровья семидесятишестилетнего адмирала. К тому же он был уверен, что в лучшем случае его ждет концлагерь, а то и смертная казнь. И лишь когда Скорцени зачитал ему приказ фюрера, он немного оживился и воспрял духом.

– Вы должны понять, что перемещение вас в надежно охраняемый замок в глубине Баварии продиктовано еще и соображениями вашей личной безопасности. В Будапеште есть влиятельные силы, которые требуют, чтобы германское командование выдало вас для предания суду. Не исключено, что такие же требования последуют и от представителей тех стран, территории которых были оккупированы венгерскими войсками. Здесь, в Будапеште, мы не можем гарантировать вашу безопасность, а ваше местонахождение в Германии будет держаться в тайне.

Регент с минуту тягостно помолчал и только потом сдавленным голосом проговорил:

– Я понимаю всю сложность и неоднозначность своего нынешнего положения в Венгрии и своего статуса в этой стране.

– Ваше понимание облегчит нашу общую задачу.

– Если моя охрана поручена вам, господин Скорцени, то я могу не сомневаться в том, что это очень надежная охрана.

– В свою очередь я готов рассмотреть ваши пожелания, господин адмирал.

– Не знаю, насколько они окажутся приемлемыми… – замялся Хорти. – Но мне хотелось бы, чтобы вместе со мной в Баварию отправилась моя семья…

– …Которая нашла приют в посольстве Ватикана, – согласно кивнул Скорцени.

– И поскольку меня никто не лишал титула регента венгерской короны… – сказав это, он вопросительно уставился на обер-диверсанта, однако тот изобразил на лице полное безразличие к проблемам венгерской монархии, – то я хотел бы, чтобы вместе со мной, в качестве моих адъютантов и порученцев, отбыли два генерала – Ваттаи и Брунвик.

– Вы сможете связать со своей супругой по телефону, и, если она и остальные члены семьи готовы ехать с вами, то у меня возражений нет.

– Благодарю вас, Скорцени.

– Что касается двух названных вами генералов, то и на сей счет особых возражений у меня не возникает. Хотя, на мой взгляд, в качестве порученцев рациональнее было бы взять двух молодых, причем не очень высокого чина, офицеров. Пользы от них было куда больше.