- Холодненькое! – гордо сказал Флинн. – Жанно, не зависай, присоединяйся.

- Момент, - усмехнулся Саваж, и достал и рюкзака две бутылки.

Две. Бутылки. Белого лимейского.

Но блин же, что ли кто-то ждал, что Саваж принесет пиво в баночке? Он и сам-то такой весь из себя – одет в белую рубашку и джинсы, как обычно, но на рукавах запонки, да хитрые какие-то, с камушками, и на карман какая-то штука с камушком прицеплена возле академического значка.

- Это ещё что? – не въехал Медведь.

- Это, дети мои, нехренически дорогое вино, - пояснил Николя.

- Что? Ну ты и пижон, Жанно! – завопил Флинн. – Значит, пиво тебе не катит, как всем людям, а тебе надо какую-то выпендренную хрень? Малявка, ну хоть ты скажи ему!

- А чего, так-то прикольное вино, - пожала плечами Клодетт.

- Ты где это взял? Его ж в магазине не купишь? – спросил Николя.

- С разрешения деда разжился в его подвале, - продолжал усмехаться Саваж.

- Ну да, я тоже могла сходить в подвал и что-нибудь взять. Филипп-то догадался, это я одна как дура, - вздохнула Клодетт.

- Да ладно, нам хватит, - Саваж подмигнул ей и взялся за первую бутылку.

Мастерски открыл, пробку не упустил, пол не залил. Выпендрёжник, как есть выпендрёжник. Правда, пили всё равно из картонных стаканчиков.

- За нас!

- За первый курс!

- Потом вспоминать будем!

- Как на практике косячили!

- Как Вуату над нами на физре издевался!

- Как госпожа декан ухмылялась, когда Флинн башкой треснулся!

- А что, сам виноват был!

- Неправда! Это ты меня подбил не по правилам!

- Да иди ты!

В общем, первая бутылка разлетелась на ура, почему-то даже те, кто был за пиво, решили попробовать. От второй тоже мигом ничего не осталось, кроме собственно бутылки. Дальше все стали пить пиво – кроме Саважа и Клодетт.

- Да ну, такое дело пивом запивать – кощунство, - сказала Клодетт.

Она до того момента пробовала белое лимейское всего два раза – на юбилее деда весной и когда дома отмечали их с Филиппом выпуск.

- Пошли танцевать, - Саваж потянул её за руку вниз, там играло что-то бодренькое.

- Нам не влетит за то, что мы тут пьем? – спросила Клодетт.

- Я тебя умоляю, - рассмеялся Саваж. – Все пьют. Тея мне сказала, конечно, чтоб я поглядывал и сам не слишком напивался, ну да я и поглядываю. Все всё знают, в общем.

А потом он втащил её за руку в круг – вот ведь человек, во всём крут, в танцах тоже. Во всяком случае, он не кривлялся под бодрый фолк, как другие, а вполне красиво двигался.

Потом они ещё пару раз сходили наверх, оттуда приходил Флинн и танцевал с девочкой с земляного, кажется, факультета – у неё в чёрных-чёрных, очень красивых волосах блестели красные пряди. Клодетт потанцевала и с ним, и с Франсуа, и ещё раз с Саважем, и с Николя разок. И с парнями-стихийниками тоже, и с кем-то из близнецов-некромантов, говорят, их даже профессор Саваж путает.

А потом между танцами её поймала Марианна Эбер, целительница-ветеринар, её сестра Марта сидит в приёмной у дедушки.

- Клодетт, ты не знаешь, где Филипп?

- А вы, что ли, не вместе тусили?

- Нет, он куда-то откололся. А он очень нужен! Кроме него, сможет помочь только Тина, а она уже сбежала домой, сказала – хочет спать и не хочет пить.

Ну да, Тина и Филипп – лучшие среди целителей. Только… кому это нужна помощь?

- Да там… - вздохнула Марианна. – В общем, Анне плохо, а я не справляюсь.

Клодетт пошла с Марианной, поднялась на второй этаж и в закутке увидела на диванчике Анну де Котель – с которой придурок Медведь на физре тогда лифчик снял. Медведя потом ещё побили всем коллективом, чтобы не позорился сам и не позорил факультет, но сейчас-то дело вообще не в нём. А в Анне, которую очевидно тошнило.

- Что случилось?

- Да мы ей говорили – не нужно столько пить. А теперь я вообще не знаю, как ей помочь!

- Момент, - Клодетт сосредоточилась.

У них с братом друг на друга отличное магическое чутьё. Не подвело оно и сейчас – Филипп нашёлся совсем рядом, в соседнем закутке на таком же диванчике. С ним сидела та девушка с земляного, Даниэла, кажется, и эти пижоны пили из маминых бокалов, предусмотрительно захваченных Филиппом из дома, розовое вино.

- Я вообще против алкоголя, я за здоровый образ жизни, - говорила Даниэла.

- А я потомственный целитель, и я столько тебе могу рассказать о пользе этого вина, что ты слушать устанешь, - усмехался Филипп.

- А вообще, у нас дури своей хватает, даже без вина, - вклинилась Клодетт. – Пошли, нужна твоя помощь. Врачебная.

- Ой, что случилось? – забеспокоилась Даниэла.

- Сейчас уже всё станет если не хорошо, то приемлемо. Пошли, это недалеко. Потом вернёшься.

Когда они прибежали к нужному диванчику, несчастную Анну неплохо так рвало. Тут же обретался Саваж, откуда только взялся, помогал Марианне её держать.

- Спасай, короче, - выдохнула Клодетт брату.

А она пока его девушку посторожит, чтоб не сбежала.

Жанно, конечно, знал, что бывает на посвящениях в студенты, невозможно вырасти в академической семье и этого не знать. Посмеялся, когда Тея в приватной беседе прямо сказала – ты, конечно, пей, но лучше не в хлам, в хлам лучше дома или ещё на какой своей территории. И за орлами своими приглядывай, чтоб не слишком буянили.

Ну да, Флинну дай волю – пойдёт в разнос, проходили ещё в последнем классе школы, знаем. И ещё кое-кому тоже.

Жанно решил быть оригинальным. И выпить, и так, чтобы не насмерть. Дед в ответ на просьбу усмехнулся понимающе и сказал только – с чем придётся не мешай. И дай знать, если что – заберём. Открыл для Жанно дверь заветного погреба и одобрил его выбор. Мол, правильно, пусть молодёжь пробует приличные напитки, а не только что попало.

Ну, что попало-то было, прямо скажем – в избытке, на сухую никто не уйдёт. Жанно же хотел не напиться, а добыть девушку.

Девушек на курсе, конечно же, хватало. Всяких – и обычных, и красивых, и ослепительных. К последним относилась, например, русалка Финнея, которую бестолковцы-однокурсники прозвали Хвостатой Фигнёй, потому что дразнилась, обливала с полпинка и жёстко высмеивала. Жанно к ней пока не приставал, можно было попробовать осторожно подкатить на вечеринке. Или вот Анна де Котель красивая девушка. У воздушников есть красивые, и у менталистов. В общем, открываем охоту.

В ответ на предложение охотиться совместно и поддерживать друг друга в этом благом деле Франсуа усмехнулся, а Флинн сообщил, что все красивые девушки сегодня и так будут его, чего напрягаться-то?

Белое лимейское произвело то самое впечатление, которое было нужно, а дальше можно и пойти. Жанно сначала танцевал с Клодетт, потом прицельно пошёл приглашать знакомых и красивых, а потом…

Он сначала не поверил. Что ей здесь делать? Но Лина Дюваль стояла себе у стены, поглядывала надменно на всё происходящее и болтала с подружкой. Ладно, Лина – это Лина, ей первокурсники что насекомые, пойдём по доступным целям.

Доступные цели оказались… реально доступными. Финнея легко позволяла обнимать себя в танце, не съеживалась и не боялась, и даже сама поцеловала его в финале. Шанталь с воздушного не сводила глаз всю дорогу. Маринетт с огненного тоже смотрела прямо и недвусмысленно, и легко поглаживала его ладонь. Вот только Анны де Котель не было видно, она мелькнула в официальной части, и всё. Какая-то нереально красивая – изумительно белокожая, чёрное платье ладно облегает её фигуру, с пышными бедрами и тонкой талией, загляденье. С ней бы потанцевать, погладить через ткань этот невероятный изгиб…

Он танцевал с Клодетт, после танца они отошли к стене, и к нам подбежала Марианна Эбер, целительница, её старшая сестра работает в приёмной ректора. И у деда работала, и сейчас у профессора де ла Мотта работает. Из её эмоциональных слов выходило, что кому-то нужна помощь. Подрались или допились?