Макс

— Привет, дружище! Говорят, ты ступил на твёрдую землю. Когда отметим? — доносится из динамиков голос друга. И как только узнал?

— Дай мне прийти в себя, я полгода провёл в консервной банке и, кажется, стал социопатом, — и я не преувеличиваю. Все, что я видел за последние шесть месяцев, это пресные лица двадцати двух членов экипажа, океан и надоедливые крикливые чайки, которые время от времени какого-то черта залетали далеко от берега и действовали на нервы.

— Ах, ну да, ну да, тебя же ждёт невеста. Одинокий волк решил остепениться, — в его голосе слышится издевка, и я фыркаю в ответ.

— Невеста — это громко сказано, Сань, но зато после однообразной жизни на судне есть к кому рвануть. Как же я этого ждал! — Бью кулаком по рулю и чувствую, как в жилах закипает кровь.

— Только не говори, что ты не собираешься на ней жениться, — все веселье слетает с него в один миг, и тон становится слишком серьезным. Я последний из нашей компании, кто все еще наслаждается холостяцкой жизнью, и нисколько не жалею об этом. Семейная жизнь точно не для такого, как я. Пробовал. Не зашло. Но вот мои друзья и их жены постоянно пытаются мне кого-то подсунуть.

— А с чего я должен на ней жениться? У нас свободные отношения.

— Ты сейчас серьезно? Мне казалось, ребёнок — это достаточно весомая причина для женитьбы.

— Какой ещё ребёнок? — спрашиваю с недоумением и выворачиваю руль своего новенького внедорожника влево. Забрал из салона час назад. К счастью, менеджеры там и в самом деле настоящие профессионалы, оформили все за несколько часов, правда от подозрительных взглядов отделаться не удалось. Еще бы: приехал прямо из аэропорта, с чемоданом и бородой, которую не сбривал черт знает сколько.

— Так это… твоя же беременна. Не в курсе, что ли? — понижая голос, спрашивает друг.

— Наташка? Беременна? — не могу удержаться и прыскаю со смеху. — Она вчера засыпала мой телефон своими фотками. Беременностью там даже не пахло.

— Какая ещё Наташа? Я про Иру сейчас.

— Какая ещё Ира? Зараза, потом перезвоню, тут впереди блок-пост. — Я сбрасываю вызов, не понимая, что нашло на Сашу, и снижаю скорость. Тоже мне шутник нашёлся.

Хочется уже поскорее добраться до дома, принять душ и выбросить в мусор всю одежду, которая провоняла машинным маслом так, что уже никакая стирка ей не поможет. Зарыться под одеяло и несколько дней не вставать с постели. Не помню, когда в последний раз нормально спал. А, нет, помню: два месяца назад, во время шторма, когда мы вынуждены были стать на якорь. Судно шатало так, что меня подкидывало в койке, но мне было все равно, перед этим мы три дня без сна не вылезали из машинного отделения из-за поломки.

Чувствую себя полностью дезориентированным, все еще ощущаю морскую качку, а в ушах гул двигателя. Кишащая машинами автострада, деревья, люди, дома — меня раздражает абсолютно все. Я словно в один момент перенесся в другой мир, но и в то же время это приносит облегчение, потому что четыре месяца никаких тупых механиков, никаких проверок и поломок. Никакого повара-азиата с рисом через день и прочей лабудой, никакого перехода в Оманском заливе под конвоем и нервов из-за возможности быть захваченными «пиратами».

Жилой комплекс выглядит так же, как и полгода назад. На улице уже темно. Я пытаюсь найти взглядом окна своей квартиры, но бесполезно. Не вспомню. Прожил здесь лишь несколько месяцев перед тем, как ушел в рейс, и так ни черта и не запомнил. Надеюсь, соседи сверху не успели затопить мою квартиру.

Усталость берет свое. Я с трудом волочу за собой по ступенькам объемный чемодан: почти двое суток без сна и длительный перелет с двумя пересадками дают о себе знать. Долго ищу ключи, толкаю входную дверь и хмурюсь. В квартире горит свет. Пахнет едой. Из кухни доносится работающий телевизор. Что за черт здесь происходит? Вика, что ли, со своим разошлась и временно у меня остановилась? Или младшая сестра решила таким образом встретить меня?

Я не сразу замечаю в шкафу женскую верхнюю одежду, у зеркала при входе — духи, на полке для обуви несколько пар сапог. Ну, точно Вика, наверное. Могла бы и предупредить.

Иду в кухню и застываю на пороге. Девушка стоит ко мне спиной, я не могу рассмотреть ее лицо, но рыжие длинные волосы уж точно не принадлежат ни Вике, ни тем более моей сестре.

В первую секунду решаю, что ошибся квартирой. Но нет, кухня моя, да и ключи к замку подошли.

— А ты еще кто такая? — говорю достаточно громко, чтобы она услышала меня сквозь звук телевизора.

Девушка испуганно вскрикивает и неуклюже разворачивается ко мне лицом. Ее глаза расширяются от ужаса, но она быстро приходит в себя, хватает со столешницы лопатку для блинчиков — между прочим, это моя лопатка для блинчиков, как и белая рубашка, которая на девушке, хотя я могу и ошибаться, конечно, — и направляет ее в мою сторону.

— Не подходи ко мне! Я вызову полицию! — яростно кричит она.

— Очень угрожающе. Ты как сюда попала? — упираюсь спиной в косяк двери и складываю руки на груди.

— Я серьезно! Или ты друг Макса? — с сомнением спрашивает она, переступая с ноги на ногу. Я обвожу ее взглядом, и от меня не укрывается ее большой выпирающий живот. Еще и беременная. Прекрасно.

— Вообще-то, я и есть Макс. А ты у нас?.. Нет, погоди, не отвечай, — останавливаю ее взмахом руки, — дай угадаю: пробралась сюда, пока квартира пустовала, да? Что ж, собирай свои манатки и выметайся, я не в том настроении, чтобы еще и с бабой сегодня воевать. Но если замечу, что что-то пропало, — не сомневайся, заявлю в полицию.

— Это шутка такая, да? Это Макс придумал? — Она идет в мою сторону, ее движения слишком уж ловкие для беременной девушки. Проходит мимо, оглядывается по сторонам, открывает входную дверь и выглядывает в коридор. — Где он? Это не смешно, абсолютно! — В ее глазах загорается злость, губы поджаты, пальцы теребят края длинных рукавов рубашки.

— Давай ты не будешь демонстрировать мне свои актерские способности и просто уберешься из моего дома.

— Это какое-то недоразумение. Вы, наверное, перепутали квартиру.

— Как ты сюда вошла? Где ключи взяла? — задаю вопрос, который интересует меня больше всего.

Она смотрит на меня не моргая, сглатывает подступивший к горлу ком, хмурит брови и поглаживает свой живот.

— Вика дала, соседка, — тихо шепчет она.

— Господи, ты и Вику сюда вплела?

— Нет-нет, это же бред. Это квартира моего жениха. Его зовут Максим, и он сейчас в рейсе.

— Та-а-ак, все ясно. Кто-то сдал обо мне всю информацию, вот только я вернулся на неделю раньше. Неожиданность-то какая, правда? Давай, вот твоя куртка, — снимаю с вешалки верхнюю одежду и бросаю в ее сторону, — сапоги, сумочка, что еще? И вот это тоже забирай. — Сгребаю с полки в бумажный пакет всю косметику и протягиваю ей.

Она не двигается, в глазах появляется влага, и я кривлюсь. Ненавижу слезы. Это прямая попытка манипуляции мужчиной.

— Это розыгрыш? Если да, то очень глупый. Прошу покинуть вас квартиру моего жениха. Давайте, выметайтесь! — Она сбрасывает на пол свою одежду и указывает мне на дверь.

— Что, прости? — Моя бровь ползёт вверх. Нет, ну наглости ей не занимать. Нервы и так на пределе, а тут ещё и эта. Лучше бы поблагодарила меня, что не сдал ментам, вместо того чтобы качать свои права.

— То, что слышали! Не знаю, кто вы такой, но очень прошу забрать свой чемодан и оставить меня в покое. — Ее лицо и шея покрываются багровыми пятнами, а рукой она поглаживает огромный живот. Интересно, он настоящий? Или это часть образа?

— То есть ты сейчас утверждаешь, что имеешь полное право находиться в этой квартире, а я нет?

— Именно.

— Ладно, идём.

— Куда? — растерянно спрашивает она, быстро-быстро моргая своими рыжими ресницами.