Я растерянно смотрю на мужчину. От него веет холодом и морозной свежестью. На тёплой куртке белеют снежинки, волосы взлохмачены, нос красный, взгляд устремлён на меня. По выражению его лица невозможно ничего прочесть, на самом деле он меня немного пугает, особенно своим неожиданным появлением в моей палате, но в это мгновенье сердце в груди трепещет от недоверия, потому что я узнаю одеяльце в его руках. То самое, которое я несколько недель назад покупала в «Детском мире».

Я открываю рот, чтобы подтвердить свою догадку, но от страха, что ошиблась, не могу произнести ни слова. Мужчина тоже молчит. Разглядывает меня, словно видимся впервые. Я вдруг краснею, вспоминая нашу ночную переписку. Я успела рассказать ему достаточно много, чтобы сейчас чувствовать себя неловко.

— Я… а там… — выдавливаю из себя, кивком указывая на его ношу в руках. Мужчина бережно прижимает сверток к груди, делает шаг к кровати.

— Тимур твой. Надеюсь, — хмуро произносит он и наклоняется ко мне, чтобы передать сверток. Я принимаю его дрожащими руками, холодные пальцы Максима касаются моей руки, и меня прошибает электрическим током. Но я почти не замечаю этого. Ведь мой малыш здесь. Завернут в тёплое одеяло, уголок которого скрывает его личико.

— Как тебе удалось? — Поднимаю на мужчину взгляд и чувствую, как все перед глазами расплывается из-за предательской влаги.

— Выкрал его под шумок, — кривится он.

— Что? — немного громче, чем следовало, выкрикиваю я, а потом, понижая голос, шиплю: — В смысле ты его выкрал?

— Половина медперсонала не добралась до работы из-за нерасчищенных дорог, на весь этаж две дежурные медсестры, поэтому я незаметно проскользнул в детское отделение и забрал пацана, — равнодушно пожимает плечами, оставаясь все так же невозмутимым. — Надеюсь, что не перепутал, они там все на одно лицо.

Мои глаза расширяются. Он же не серьезно? Я смотрю то на сверток в своих руках, то на мужчину.

— Ты… ты что, и в самом деле выкрал ребенка? — не верю я.

— Ну, ты ведь хотела увидеться с сыном, — низким голосом произносит он.

Пауза. Затяжная. Ребенок в моих руках начинает кряхтеть, и я прижимаю его к своей груди, слегка покачивая.

— Да ладно тебе, расслабься, я пошутил, — поднимая ладони вверх, наконец-то произносит он. — Я пойду поговорю с твоим лечащим врачом, а вы тут… общайтесь. Через полчаса пацана надо вернуть обратно.

Он дергает за край шарфа и резко стягивает его с шеи. Вздыхает. Бросает на меня странный взгляд, а потом разворачивается, идя в сторону выхода, и на ходу расстегивает молнию на куртке.

— Зачем? — спрашиваю ему в спину.

— Что зачем? — Он замирает у двери, поворачивая голову в мою сторону. Ловит мой растерянный взгляд. Знаю, что прекрасно понял мой вопрос, но заставляет меня произнести его вслух.

— Зачем ты помогаешь мне? Я ведь тебе никто.

— Скучно как-то в отпуске стало, — кривится он и выходит. А я не понимаю, это он серьезно или нет, потому что этого мужчину невозможно понять. То он злой как черт, то раздражителен, то вдруг заботлив.

Я сглатываю застрявший в горле ком, провожу пальцами по уголку одеялка, все никак не решаясь взглянуть на своего сыночка. Это так волнительно. Безумно. Я делаю глубокий вдох. Выдох и еще один. Раскрываю одеяло, и из моей груди вырывается сдавленный хрип. Маленький носик, длинные реснички, из-под шапочки выглядывают несколько тоненьких светлых волосиков. Тимур напоминает спящего ангелочка, и, смотря на него, я даже забываю, что нужно дышать.

— Привет, мой маленький, мама по тебе так скучала, — тихо шепчу сквозь слезы, покачивая его на руках.

Я даже не замечаю, как быстро летит время. Кажется, могла бы сидеть вот так вот целую вечность и смотреть на своего малыша. Я все жду, когда он проснется, откроет свои глазки и взглянет на меня. Узнает, что я здесь, рядом, что не оставила его, что безумно люблю его, но он крепко спит до прихода Дмитриева и, похоже, так и не узнает, насколько близко мы были друг от друга.



Максим тихонько стучит в дверь, а потом входит. Останавливается рядом со мной, смотрит сверху вниз.

— Его нужно отнести обратно, — словно извиняясь, произносит он.

— Уже? — разочарованно выдыхаю я.

— Ты быстро идешь на поправку. Если все тесты и анализы будут в порядке, то дней через пять тебя выпишут, но с условием, что ты будешь соблюдать режим, не перенапрягаться и раз в неделю приезжать на осмотр. Так что скоро будете вместе.

— Ты странный, — вырывается из моего рта раньше, чем понимаю, что только что сказала ему вместо благодарности.

— Уж какой есть, прости.

— Нет, я не… не в плохом смысле. Просто другой на твоем месте давно бы забыл обо мне.

— О тебе трудно забыть, я каждый день натыкаюсь в своей квартире на твои вещи.

— О господи, не напоминай мне, пожалуйста. Мне так стыдно и неудобно. И перед тобой, и перед Викой. И перед сестрой твоей. Я даже не могу им в глаза смотреть. Это ж надо быть такой дурой, чтобы даже не заподозрить неладное. — Отвожу взгляд от мужчины и прикусываю изнутри щеку, чтобы не расплакаться.

— Не буду врать и говорить, что ничего страшного не произошло, Саня растрепал половине наших друзей, какая у меня очаровательная и милая беременная невеста, поэтому мне теперь приходится убеждать каждого, что это была просто неудачная шутка. Хорошо, что Ленка додумалась держать язык за зубами и не поведала о чудесной новости нашим родителям.

— Прости, — сдавленно произношу я, понимая масштабы катастрофы. Я вторглась в чужую жизнь, перевернула все с ног на голову, а как дальше быть — понятия не имею. Да я вообще не понимаю, как так могло произойти? Ну какая вероятность того, что в квартире, в которую я попала, по ошибке живет моряк с таким же именем, как и у моего парня? Или же это не случайность и Максим специально отправил меня туда? Я уже ничего не понимаю. Я даже согласна на то, что это глупый развод, который закончится тем, что из-за двери появится мой Максим и громко рассмеется.

— Если хочешь, я могу отыскать твоего Максима, только дай мне больше информации о нем, — словно прочитав мои мысли, произносит мужчина.

— Нет. Не хочу ничего о нем знать. Мы сами по себе теперь. — Прижимаю к себе ребенка, не желая расставаться с ним. Но мне приходится.

Максим обещает, что завтра мне принесут его на часик, и послезавтра тоже. Я нехотя отдаю ему Тимура — ощущение, словно оставляю его навсегда, предаю. Материнское сердце разрывается от предстоящей разлуки, хоть и короткой.

— Выздоравливай, — кивает на прощание странный мужчина и исчезает за дверью с моим сыном на руках, оставляя меня снова одну.



Макс

Я знаю, почему помогаю ей. И причина кроется вовсе не в чертовом благородстве и не в хорошем воспитании. Просто я как никто другой понимаю ее. Предательство любимого и самого близкого человека подкашивает не только слабых духом. Когда уходят родные люди, неважно, мужчина ты или женщина, циник или мечтатель, потому что независимо от того, кто ты, сила удара не становится меньше.

Именно поэтому я впрягаюсь за нее, упрашиваю главврача разрешить хотя бы на несколько минут принести ребенка Ирине. Даже я, черствый сухарь, прекрасно понимаю, как она изводит себя тем, что находится так близко и одновременно далеко от сына. По мне, так это бесчеловечно — разлучать мать и ребенка, и это волнение ей совершенно ни к чему и никак не способствует выздоровлению.

Я стараюсь не увлекаться этой заботой, стараюсь не думать ни о рыжей, ни о малыше, который так мило посапывал в кроватке, что даже мое чёрствое сердце на мгновенье сжалось и я представил на его месте своего сына. Возможно, когда-нибудь я все же решусь на повторный брак, снова крепко свяжу себя узами с женщиной и обзаведусь детьми, но это только возможно. Потому что за столько лет я уже привык к своему ритму жизни, одиночеству, и мне совершенно не хочется что-либо менять.