К счастью, на дорогах пусто, поэтому я вдавливаю педаль газа до упора и мчу в сторону роддома. Постоянно посматриваю в зеркало заднего вида на Иру, и от того, как тяжело она дышит, самому становится плохо. Хоть бы успеть.

— Оставь уже в покое этот телефон. Если бы он хотел, давно взял бы трубку, — произношу с раздражением, потому что всю дорогу девушка только и делает, что пытается дозвониться до кого-то.

— Я звоню доктору, который должен принимать у меня роды, — сдавленным голосом произносит она. — И у него отключен телефон.

— Начало первого, он, должно быть, давно спит.

— Нет, это нормально, даже если бы я в два позвонила. Я договаривалась с ним. — Она отворачивается к окну, нервно кусает губы и вновь подносит к уху телефон. Несколько раз шипит от боли, а по щекам текут слезы. Я начинаю нервничать, крепко сжимаю руль, следуя за навигатором.

— Приехали, — выдыхаю с облегчением, понимая, что в моей машине никто рожать не собирается. По крайней мере, сегодня.

— Помоги мне. — Девушка открывает дверцу и смотрит на меня своими пронзительными глазами

— Сейчас. — Она с трудом выбирается из машины даже с моей помощью. В какой-то момент настолько сильно сжимает мою руку, что, бьюсь об заклад, завтра обязательно на этом месте появятся синяки.

— Прости, — смотрит на меня виновато и отдергивает руку. Мне становится жаль ее. Она собирается родить прямо после того, как узнала, что парень, который в ее мыслях давно уже был мужем, на самом деле бросил ее.

Я прикрываю глаза, решая, что моя доброта ни до чего хорошего не доведет, но бросить ее перед роддомом просто не могу. Не по-мужски это как-то. Достаю из машины сумку и, поддерживая Иру за локоть, иду в сторону приемной.

Пять ступенек вверх даются ей с трудом, она крепко держится за мой локоть, дышит громко-громко, и мне становится страшно, уж слишком бледной и измученной она выглядит

— Доктора! Срочно! Девушка рожает, — громко выкрикиваю, открывая дверь.

Кажется, никто не реагирует. Медсестра, которая все так же сидит за столом и ведет какие-то записи в журнале, лишь равнодушно приподнимает взгляд при нашем появлении. И на этом все. В этот момент Ира вновь вскрикивает, и внутри меня начинает зарождаться злость на медперсонал.

— Ты что, оглохла? Девушка рожает! — уже не церемонясь, шиплю я.

— Здесь каждый час кто-то да рожает. Успокойтесь и присаживайтесь, запишем ваши данные, — кивком головы указывает в сторону ряда стульев у стены. — Договаривались? — равнодушно спрашивает она.

— Да, с Величко, — хрипло отвечает ей Ира.

После ее слов медсестра хмурится и поднимается со своего места.

— Величко утром попал в аварию, сейчас кого-нибудь позову. Ждите.

Девушка куда-то убегает, я же нервно расхаживаю туда-сюда, вздрагивая от каждого вскрика Иры. Неужели и в самом деле все так ужасно? Девушка кажется слишком бледной, в глазах плескается страх, который передается даже мне. Что я вообще здесь делаю? Я должен был давно забыться крепким сном.

— Я — дежурный врач Григорий Леонидович, буду принимать у вас роды вместо Величко, — подходит к нам совсем уж молодой врач, который не вызывает во мне никакого доверия. — Проходите, я осмотрю вас.

Они с Ирой исчезают за дверью, я же в растерянности остаюсь с чёрной сумкой посреди коридора, не зная, что делать. В конце концов просто решаю сесть на стул у стены и подождать. Но не успеваю. Из-за двери появляется тот самый врач и встревоженно выкрикивает:

— Лиза, бегом каталку, у неё уже воды отошли и раскрытие четыре пальца.

Понятия не имею, что это значит, но лицо доктора выглядит настолько встревоженным, что я начинаю волноваться еще больше. Начинается какая-то суета, и я снова понятия не имею, что делать, поэтому, когда Иру везут на каталке вдоль коридора, следую за всей этой процессией.

— Мне противопоказаны естественные роды, сделайте мне кесарево, пожалуйста, — сквозь слёзы умоляет она.

— Поздно для кесарева, ребёнок уже на подходе.

— Что происходит? — вклиниваюсь в разговор.

— Да вы не волнуйтесь так, здесь у нас у каждой второй противопоказания какие-то, но рожают сами и все в порядке, — успокаивает Иру акушерка, а потом обращается ко мне:

— Вы на партнерские роды? Идите за Аллой, она даст вам халат, бахилы и маску.

— Нет-нет-нет, никаких партнёрских родов, я…

— Значит, как сделать ребёнка, так вы, мужики, лезете в первые ряды, — заводится она, — а как поддержать жену — сразу в кусты. Тогда ждите перед родильным залом. Только халат и бахилы все равно наденьте. Хорошо хоть, этот трезвый, а то днем был один тут у нас папашка: жена еще родить не успела, а он уже отметил.

В общем, не знаю, как так получилось, но вместо того, чтобы с чистой совестью уехать домой, я сижу в коридоре в дурацком белом халате, который мне совершенно не по размеру, и вздрагиваю каждый раз, когда из-за двери напротив доносится душераздирающий женский крик. Мне становится как-то не по себе. В какой-то момент я задаюсь вопросом, что я, черт подери, здесь делаю, и даже собираюсь уйти, но спортивная сумка в руке не даёт этого сделать. Не оставлять же ее здесь.

Расхаживаю туда-сюда, все так же с силой сжимая в руках сумку, потом вдруг становится как-то подозрительно тихо, а в следующее мгновенье тишину разрезает пронзительный плач младенца. Я выдыхаю с облегчением. Закончилось.

— Поздравляю, папаша, у вас родился сын, — из-за двери появляется женщина и ошарашивает меня новостью. Чудесно, только что я стал "отцом".

— Спасибо, но я не…

Хочу сказать, что я вовсе не отец и все это ошибка, но взволнованный громкий голос Григория Леонидовича заглушает мое признание:

— Вера, реаниматолога. Срочно. Остановка сердца!

— А… так должно быть? — спрашиваю растерянно в спину той самой акушерки, которая только что огорошила меня новостью об отцовстве, но мне уже никто не отвечает.



Ира

5 месяцев назад

— Вот зараза! — шиплю я, понимая, что битва с замком окончательно проиграна. Отчаяние затапливает меня с головой, и я понимаю, что сегодня в квартиру вряд ли получится попасть. Просто замечательно.

— Вам помочь? — слышу со стороны женский голос, вздрагиваю от неожиданности и роняю чертовы ключи на пол. Бросаю взгляд на незнакомку: невысокая, молоденькая, в дорогой шубке и высоких сапожках. Под стать этой элитной многоэтажке. Максим всегда любил роскошь, поэтому я даже не удивлена его выбором жилья.

— Ох, ну разве что у вас есть волшебная отмычка, потому что, кажется, замок окончательно заело, — говорю, даже не пытаясь скрыть язвительность в своём тоне, сажусь поверх своего чемодана и обреченно вздыхаю.

— А вы?.. — подозрительно прищурившись, спрашивает блондинка, разглядывая меня с ног до головы.

— Мой парень ушёл в рейс, оставил мне ключи, а я уже полчаса пытаюсь открыть ими замок. Что-то заело, наверное стоит вызвать слесаря, но у меня сел телефон, — не знаю, зачем говорю ей все это. Возможно, чтобы не приняла меня за воровку.

— Вы девушка Макса? — внезапно спрашивает она.

Теперь уже моя очередь разглядывать незнакомку с подозрением. Наверное, на моем лице отражается все, что я думаю по этому поводу, потому что в следующий момент девушка выставляет перед собой ладони и с улыбкой говорит:

— Нет-нет, я просто его соседка. Ничего такого. Он вообще-то предупреждал меня, что ты заедешь, но, кажется, говорил что-то про то, что ты собираешься забрать свои вещи, а не наоборот, — хмурится она, смотря на сумки вокруг меня.

— Должно быть, ошибся, — пожимаю плечами. — Но какая уже разница, если я не могу попасть в квартиру. Ладно, поживу пока что в отеле. Может, ключи не те. Одолжишь, пожалуйста, телефон? Я вызову такси.

— Погоди минуту, Макс же мне оставил ключи и предупредил, что тебе нужно будет открыть квартиру. Не сказал, что ли?