Спросонья я почему-то решаю, что это мой Максим, поэтому устраиваюсь удобней и трусь об его тело, а потом на мужской руке, которая обнимает меня, замечаю татуировку и вздрагиваю. Резко отодвигаюсь от него, чуть не свалившись на пол, и замираю, когда Максим что-то бормочет во сне. Реальность яркой вспышкой обрушивается на меня.

Я выжидаю, когда мужчина вновь забудется крепким сном, и спешу покинуть спальню.

Тимур ещё спит. Я любуюсь сыночком, осторожно беру его на руки и иду в кухню. Стараясь не шуметь, развожу детскую смесь, Тимур же, словно почувствовав это, открывает глазки и начинает тихонько похныкивать.

Я иду в гостиную, сажусь в кресло и наблюдаю за тем, как смешно морщит носик сын, как ест, прикрыв глазки, а потом вздрагиваю, когда замечаю в дверном проеме Максима. Как долго он стоит здесь и наблюдает за мной?

— Доброе утро, — кивает он и идёт в мою сторону. — На улице все засыпало снегом, так что мы застряли в доме на неопределенное время.

— Да, я выглядывала в окно, — поджимаю губы я. — Прости, что так получилось.

— Хватит извиняться. Получилось как получилось, уже ничего не изменить. К тому же тебе все равно понадобилось бы время, чтобы упаковать все свои вещи. Я тебе телефон принёс, кто-то написал. Может, это твой.

Сердце пропускает удар от его слов. Я протягиваю руку, забирая телефон. Можно не снимать блокировку экрана, сообщение и так высвечивается.

«А что с ним могло стучиться-то? Вроде жив-здоров, скоро должен вернуться из рейса твой Макс».

Ответ Алексея выбивает весь воздух из моей груди. Я встаю с кресла вместе с ребёнком, дышать становится трудно, пространство вокруг начинает вертеться перед глазами, я делаю несколько шагов вперёд, останавливаюсь. Растерянно смотрю по сторонам, потом кладу пустую бутылочку на журнальный столик и на автомате вручаю Тимура мужчине.

— Подержи его, пожалуйста, я сейчас.

Выбегаю из комнаты и закрываюсь в ванной. Моя сила, мое спокойствие, вера и равнодушие трескаются и распадаются на осколки. Плотину прорывает, руки трясутся, по щекам стекают соленые дорожки слез, и я закрываю ладонью рот, чтобы удержать внутри себя громкие всхлипы. Потому что теперь точно уверена, что Дмитриев был прав: Максим обманул меня, по какой-то непонятной причине отправил по ложному адресу вместо того, чтобы сказать, что ему не нужен ни ребёнок, ни серьезные отношения со мной, соврал мне и подкармливал ложными иллюзиями наши отношения.

Это конец.



Теперь уж точно.

Ирина

— Ира, все в порядке? — Я вздрагиваю от мужского голоса и стука в дверь. Совсем забыла, что не одна.

— Да, сейчас выйду, — нарочито бодро произношу я и открываю кран, чтобы умыть лицо под холодной водой и скрыть следы слез.

Максим молчит, несколько секунд стоит за дверью, потом сообщает мне, что завтрак скоро будет, и уходит. Я же смотрю на свое отражение в зеркале и не двигаюсь с места: бледная, исхудавшая, с синими кругами под глазами. Красивая ли я? Способна ли понравиться мужчине настолько, чтобы он полюбил меня? По-настоящему. Все дело в этом ужасном цвете волос или просто мы с Черновым изначально не были предназначены друг другу? Я недостаточно интересная? Умная? Что со мной не так? Почему не смогла зацепить его настолько, чтобы он захотел связать со мной жизнь? Почему бросил меня с ребёнком?

Я горько усмехаюсь своему отражению, а потом, под влиянием эмоций, удаляю свои аккаунты из всех социальных сетей. Чтобы не обновлять страницу Максима каждые пять минут, не пытаться отследить его, не надеяться получить от него хотя бы весточку, не увидеть в один прекрасный момент фотографию его новой девушки. И в довершение — бросаю его номер телефона в чёрный список.

Я резко выдыхаю. Становится легче. Намного. Новая жизнь и никаких лишних людей и воспоминаний. Мне есть для кого жить, куда двигаться, я уже давно не маленькая девочка, у меня есть работа, я самостоятельна и рада рождению малыша. А Максим…. в моей жизни еще будут достойные мужчины.

Я толкаю дверь и решительно иду в сторону кухни. По квартире разносится аромат поджаренных тостов. Останавливаюсь на пороге, рассматриваю широкую спину мужчины. Он возится с кофеваркой, делает завтрак, и мне становится стыдно. Мало того, что, можно сказать, навязалась, так и толку от меня никакого.

— Давай помогу. — Иду к нему, но замираю под красноречивым взглядом и присаживаюсь за стол. — Тимур спит? — растерянно оглядываюсь по сторонам. Наверное, Максим подумал обо мне невесть что. Хороша же мамаша: вручила сына чужому человеку и закрылась в ванной комнате.

— Да, я уложил его в кроватку.

— Спасибо.

— Есть какие-то новости об этом твоем? — Кивком указывает на телефон в моих руках и снова отворачивается.

— Нет. Никаких новостей. Как думаешь, к вечеру расчистят дороги? — спрашиваю осевшим голосом, чтобы как-то сменить тему.

— Возможно, но после обеда обещали ухудшение погоды. Так что, скорее всего, нас снова заметет, — заключает он и ставит на стол передо мной тарелку с едой. А потом и чашку с чаем.

— Надеюсь, тебе это можно есть. Не знаю, есть ли запреты на какие-то продукты.

— Все нормально. — Пододвигаю к себе тарелку и слежу за мужчиной. Рассматриваю его в который раз, не понимая, что именно так цепляет мой взгляд. Вроде бы обычный, разве что выше постом, чем мои бывшие парни. Или же дело в его глазах, которые словно заглядывают прямо в душу?

— Можем позвать Вику в гости. Уверен, вам, девочкам, есть о чем поговорить, — прерывая молчание, предлагает Максим и нервно усмехается.

— Я не… я не думаю, что это хорошая идея. Неудобно.

— Что именно неудобно? — Мужчина выгибает бровь, ожидая моего ответа. Я же прячу свой взгляд от него, вспоминая, как облажалась.

— Знаешь, все это время я только и делала, что рассказывала Вике о Максиме. О нашем отдыхе, о том, какой он романтичный, делилась переживаниями и искренне верила, что мы ещё долго будем жить по соседству. А теперь выяснилось, что я перепутала все на свете, рассказывала ей о другом человеке, которого она принимала за тебя. Да она думала, что я ношу твоего ребёнка! — обреченно произношу я, бросаю вилку на стол и откидываюсь на спинку стула, устремляя свой взгляд на Максима.

— Разве вы подружились из-за меня? Что-то поменялось в вашей женской дружбе и отношении друг к другу после того, как всплыла правда? — Смотрит на меня пристально, заставляя чувствовать себя маленькой девочкой, которую отчитывают.

— Нет, но…

— Ты врала ей?

— Нет, но…

— Жертва обмана здесь ты, а не Вика, — резким голосом заключает он. — И я, кстати, тоже. — Уголки его губ приподнимаются в легкой улыбке, и я понимаю, что он уже не злится так сильно, как прежде, во время нашей первой встречи.

— Мне все ещё стыдно, — закатываю глаза и делаю глоток чая. — Клянусь, я все компенсирую.

— Я проконтролирую, не волнуйся. Хотя, наверное, проще завести ребёнка, желательно мальчика, чтобы ничего не переделывать в детской комнате.

Я снова не могу понять, он шутит или серьезно, поэтому никак не комментирую его слова.

— Так что ты собираешься делать дальше? — спрашивает Максим после непродолжительного молчания.

— Ну, придётся полностью пересмотреть свои планы. Я ведь собиралась снять помещение прямо здесь, на первом этаже, чтобы было рядом с домом и ребенком, а теперь придётся все заново пересматривать.

— Можешь снять квартиру в этом доме, если привыкла, — вдруг предлагает Максим, и я понимаю, что в этом что-то есть. — Надо бы найти номер управляющего, возможно он подскажет, кто сдаёт в аренду жильё.