Максим не договаривает. Поджимает губы и кивает в сторону двери, ведущей в комнату, которая должна была стать домом для Тимура. Я понимаю мужчину без лишних слов и быстро скрываюсь в детской, желая поскорее избавиться от его взгляда, прожигающего меня изнутри.



В детской комнате и в самом деле ничего не изменилось. Я с грустью смотрю на светильники на потолке, на кроватку, на игрушки, на рисунки на стенах. Столько труда вложила, чтобы создать это все, подбирала каждую мелочь, несколько месяцев ожидала, когда прибудет заказ, и все зря.

Я кладу сына в кроватку, разматываю одеялко, снимаю теплую шапочку. Какой же он все-таки крошка, невозможно отвести взгляд, и как похож на своего отца. От этого к горлу подходит горечь. Говорят, дети с возрастом меняются. Надеюсь, черты Макса исчезнут с лица Тимура и я смогу различить в нем себя, а не его отца.

Какое-то время я так и стою над кроваткой, не в силах отвести взгляд от сына, и радуюсь, что наконец-то буду рядом с ним.

Когда я выхожу из детской комнаты, то чувствую запах еды, исходящий из кухни. Наверное, в знак благодарности мне стоило бы приготовить для Максима обед, а вместо этого он сам возится у плиты. Я спешу взять все в свои руки, захожу в кухню, окидываю взглядом идеальный порядок, которого даже у меня не было. Это так несвойственно для мужчин, или же у него есть домработница?

— Давай я закончу с готовкой, — подхожу к мужчине, который стоит спиной ко мне.

Он поворачивается, окидывает с ног до головы тяжелым взглядом, недовольно вздыхает, а потом вновь отворачивается к плите.

— Я купил готовую еду в супермаркете, нужно только разогреть, а с этим я точно справлюсь. Ты должна отдыхать, иди приляг, пока ребёнок спит.

Я обнимаю себя за плечи, чувствуя неуютно. Трудно свыкнуться, что все здесь чужое. Ну ладно, вазочка для конфет на столе моя, как и сковорода на плите. А ещё я вдруг вспоминаю, что в квартире всего одна спальня и одна кровать. Здесь вообще мало мебели, словно хозяин дома приверженец минимализма.

— Я прилягу в детской. На полу. Возьму со шкафа плед.

— С ума сошла, женщина? — резко разворачивается ко мне Максим. Он берет тарелку, накладывает еду и ставит ее на стол. — Сядь, поешь, потом иди в спальню и отдыхай. Я в курсе всех рекомендаций доктора насчёт твоего режима, — строго произносит он, и я подчиняюсь ему. Жую безвкусную картошку, ковыряю салат и избегаю взгляда мужчины.

— Спасибо большое. — Беру в руки тарелку и направляюсь к мойке, намереваясь помыть ее. — Мне нужно покормить ребёнка. Куда ты поставил детское питание?

— Верхняя полка у холодильника. Сейчас достану.

Максим тянется к шкафчику, его футболка слегка задирается, обнажая рельефные мышцы живота, и я спешу поскорее перевести взгляд в сторону, чтобы он не заметил того, как я пялюсь на него. Мужчина красиво сложен, не буду лукавить. В плечах намного шире моего Максима, высокий, подкачанный, спортивный. Ещё бы бороду сбрил, чтобы можно было разглядеть его лицо, а не только глаза.

Он выглядит так по-домашнему и уместно среди всей этой обстановки в квартире, намного уместней, чем Максим.

— Вот, — протягивает мне коробочку, — только после этого без лишних возражений идёшь в постель, поняла? — Смотрит на меня выжидающе, и я киваю, не решаясь перечить ему. Да и сама чувствую жуткую слабость. — Вечером обсудим, как поступим дальше.

— Спасибо, — выдыхаю я и отворачиваюсь от Максима. Прикрываю глаза и каждой частичкой тела чувствую присутствие мужчины. Его тяжелый взгляд, прожигающий мой затылок, его тихие шаги по кухне и странное напряжение, которое держит нас обоих, не давая расслабиться и начать непринужденный разговор.



Ирина

К моему счастью, Тимур засыпает очень быстро, потому что я начинаю чувствовать головокружение и жуткую усталость. За окном еще солнце не зашло, а я полностью выбилась из сил. Я не привыкла бездельничать, поэтому не могла дождаться, когда наконец-то полностью восстановлюсь после родов и смогу снова войти в привычный ритм жизни. Наверное, мужчина был прав: если бы мне пришлось еще и помотаться по городу с ребенком на руках, я бы не выдержала такой нагрузки.

Мне даже не хватает сил, чтобы подумать о том, стоит ли ложиться в постель Максима. Я просто иду в душ, нахожу свою пижаму на том же месте, где и оставила ее до этого, забираюсь под одеяло и сразу же отключаюсь. Ощущение, словно и не покидала квартиру. Как будто ничего не изменилось и я все ещё считаю ее своим домом.

Сквозь сон я слышу, как тихонько отворилась дверь, глухие шаги, чувствую, как прогнулся матрас, и мое тело обдает жаром, когда рядом со мной на спине растягивается Максим. Поверх одеяла, но все же слишком близко. Сердце начинает колотиться в бешеном ритме, норовя вырваться из грудной клетки, сон сдувает в одно мгновенье, а дыхание сбивается. Я лежу, прислушиваясь к звукам в комнате, настороженно гляжу на мужчину из-под приоткрытых век. Но он ничего не предпринимает, задумчиво смотрит в потолок, в потом вовсе гасит свет, поворачивается на бок и, кажется, засыпает. Прямо в одежде.

Я лежу еще какое-то время, а потом резко подпрыгиваю в постели, когда слышу детский плач из соседней комнаты. Господи, сколько же времени сейчас? Тянусь рукой к тумбочке за телефоном. Ох, я должна была покормить его еще час назад!

Позади меня раздается сдавленный стон — кажется, Тимур разбудил Максима. Я подсвечиваю себе телефоном и иду в детскую. Беру ребенка на руки, направляюсь в кухню и развожу в бутылочке детскую смесь.

— Тихо, мой маленький, еще немного, сейчас мама даст тебе поесть, — уговариваю его успокоиться и чувствую, как у самой по щекам скатываются слезы. Оказывается, это так тяжело и невыносимо — видеть, как разрывается от плача твой ребенок. Маленькое личико покрылось красными пятнами, глазки мокрые. — Ну же, давай, вот так. — Подношу к его губам бутылочку, и, к счастью, этого достаточно для того, чтобы малыш успокоился.

Я качаю его на руках. Хожу туда-сюда по комнате и все прислушиваюсь к звукам в квартире. Когда Тимур вновь засыпает, я сажусь в кресло рядом с его кроваткой, укрываюсь пледом и долго сижу вот так, смотря на своего сыночка. Потом просматриваю недвижимость недалеко отсюда и так увлекаюсь своими мыслями, что не замечаю, как в детской комнате появляется мужчина. Вздрагиваю и поднимаю на него испуганный взгляд. Максим сонный, немного помятый. Молча подходит к кроватке, на несколько секунд задерживается взглядом на спящем ребенке и тихо шепчет мне:

— Так и собираешься всю ночь сидеть здесь?

— Не хотела будить тебя снова. От нас и так куча хлопот.

— Пустяки, — отнекивается он. — На улице начинается метель, — замечает он, подходя к окну.

Я поднимаюсь с кресла, останавливаюсь позади мужчины и наблюдаю за тем, как под сильными порывами ветра где-то внизу, в свете уличных фонарей, колышутся деревья. Метель только набирает силу, но земля уже белая.

— Если так будет мести и дальше, то вам придётся ещё на несколько дней остаться здесь. — Максим поворачивает голову в мою сторону, и я чувствую себя неловко под его пристальным взглядом. Вдруг вспоминаю, что я в одной тоненькой пижаме, это не та одежда, в которой следовало бы расхаживать перед чужим мужчиной.

— Надо было всё-таки заняться поисками квартиры сегодня, — поджимаю губы я, — тебе вновь придётся терпеть нас. Глядишь, так и останемся здесь навсегда, — пытаюсь пошутить я, но выходит не очень. Из моего горла вырывается нервный смешок, а задумчивое молчание мужчины заставляет чувствовать себя некомфортно еще больше.

— Идем, — игнорирует мои слова Максим, обходит меня, задерживается на мгновенье рядом с кроваткой и движется в сторону двери. Я следую за ним. Все выглядит так, словно мы супружеская пара, от этой мысли дыхание сбивается, и я спотыкаюсь.