— Но мы должны сделать это, милорд! Мы не можем позволить им беспрепятственно дошагать до Зейдабара. В крайнем случае нам следует предупредить город, чтобы там могли подготовиться к обороне…

— Зейдабар находится в шести днях пути от реки, Маллед! — раздраженно ответил Дузон. — Им ни за что не дойти до столицы за одну триаду!

— Милорд, в их распоряжении три дня и четыре ночи! Ночами они привала не делают. Они не задерживаются и для того, чтобы поесть, выпить воды или отдохнуть. Нет ни одной причины, которая могла бы вынудить их остановиться хоть на секунду!

Дузон какое-то время в замешательстве взирал на Малледа, потом обратил взгляд на запад. Далеко, у самого горизонта, он увидел красное свечение, которое, несомненно, было горящим кристаллом колдуна.

— Да сохранят нас боги! — произнес он в отчаянии. — Вы, конечно, правы. — Обернувшись к толпе оборванцев, в которую превратилось его войско, он промолвил:

— Но драться мы тем не менее не сможем. Посмотрите на нас! Мы едва плетемся. Что уж тут говорить о битве!

— Но кто-то должен сражаться, сэр! Если на это не способны мы, то следует направить гонца в Зейдабар.

— Кого же мы сможем послать? — печально покачал головой Дузон. — Ни один из оставшихся в живых Новых Магов не способен извлечь из своего кристалла даже искорки. Всю энергию они исчерпали в битве. А пешком вряд ли кто сможет обогнать эту орду.

— А как насчет старых магов?

— Жрецов? — Дузон поморгал, обдумывая предложение. — Наши все погибли, но в Дриваборе парочка, кажется, сохранилась.

— Значит, надо кого-то послать назад. Жрецы-вестники в таком случае смогут предупредить Зейдабар по крайней мере за день до нападения.

— Вы правы, — кивнул Дузон. — Надо послать того, кому они могут доверять. Мы пошлем вашего жреца, Вадевию.

— Отлично, — сказал Маллед. — А остальным надо сделать все возможное, чтобы потревожить противника с тыла.

— Да, все возможное, — вновь согласился Дузон. — Но не ожидайте от нас многого, о Богоизбранный, мы не столь неутомимы, как вы.

Маллед сдвинул брови, гневно сжал губы.

— Я все же пока человек, — произнес он, — а вовсе не бог. К тому же, с точки зрения большинства ваших людей, милорд, Заступником Империи Домдар являетесь вы, а не я.

— Это просто ещё раз демонстрирует хорошо известную истину, что представления народа чаще всего не соответствуют действительности, — в свою очередь, осерчав, ответил Дузон.

— Но в то же время мы не должны без надобности разуверять остальных. Прошу вас, милорд, ведите себя как Заступник — не позвольте им разочароваться.

— Вы, кажется, начинаете приказывать мне, Маллед… — повысил голос Дузон. Но тут же умолк, изумленно глядя на кузнеца. — А знаете, мне раньше это не приходило в голову. Скажите, у вас есть надо мной власть? И это тоже дар богов?

— Вы — свободный человек, милорд, — ответил Маллед. — Так же, как и я. Мы оба служим Императрице, и в Капитаны она произвела вас, а не меня. Однако не думаю, что в ваше производство вмешивались боги.

— Отлично. В таком случае, Маллед, поступайте, как считаете нужным, и пусть боги, которые вам благоволят, окажутся мудрее божеств, вам противостоящим. Пошлите Вадевию в Дривабор, а сами отправляйтесь вперед, если считаете нужным и если у вас ещё есть силы. Я же поведу остальных и сделаю все, чтобы вам помочь. Но обещать многого не могу.

— Понимаю, — кивнул Маллед.

Он повернулся и стал ждать подхода Вадевии.

Объяснив ситуацию жрецу, обрадованному поручением, и передав ему слова послания в Зейдабар, Маллед снова обратился лицом на запад и затрусил по Гогрорскому тракту. Вскоре он догнал Лорда Дузона, но задерживаться не стал. Он побежал дальше — туда, где уже давно скрылись Бредущие в нощи.

— Она мертва, — произнес Принц Граубрис.

Он склонился над изголовьем и опустил ладонь на веки Императрицы, а затем, наклонившись ещё ниже, поцеловал её в щеку. Кожа матери, успев похолодеть, оказалась сухой и безжизненной.

— Ее Императорское Величество Беретрис скончалась, — подтвердил слова Принца Главный лейб-медик.

— Императрица мертва! — провозгласил Шуль. — Да здравствует Император!

Граубрис выпрямился и обвел взглядом испуганные лица лакеев, медиков и горничных. Из всех Советников в покоях королевы остался один Шуль. Даризея дремала, сидя в кресле.

— Разбудите мою сестру, — распорядился Граубрис. — Пусть она взглянет на мать.

Горничная заторопилась исполнить приказ. В этот миг дверь распахнулась, и в спальню стремительно вошел Принц Золуз. Он бросился к постели матери, но, заметив испуг присутствующих, позу брата и величественное выражение на его физиономии, остановился.

— Неужели я опоздал? — спросил он.

— Да, — бросил Граубрис, проходя мимо Золуза к дверям.

— Грау! — воскликнул тот ему вслед. — Думаю, что тебе…

Он не успел закончить фразу. Граубрис вместе с семенящим следом Шулем вышел из спальни, плотно закрыв за собой дверь.

Граубрис надеялся увидеть большинство Имперских Советников в приемной перед покоями Императрицы. Однако, очутившись в совершенно пустом помещении, замер, пораженный.

Комната была не только безлюдной, но и необычно темной. Свечи и лампы не горели, а окна почти не пропускали света. Лишь в камине дотлевали угли.

— Куда все подевались? — пробормотал Граубрис.

На глаза навернулись слезы, но Принц их тотчас прогнал. Отныне он Император, и у него нет времени на пустые стенания, даже по усопшей матери. Сейчас нет важнее дела, чем остановить мятежников, а также обнаружить и казнить предателей.

— Не знаю, Ваше Величество, — ответил Шуль. — Они должны быть здесь…

— Помолчите! — оборвал его Граубрис.

Он услышал чьи-то голоса и устремился на звук. Позади него открылась дверь спальни, и Золуз вскричал:

— Грау, подожди!

— В чем дело? — обернулся Граубрис, игнорируя присутствие Лорда Шуля. — Полагаю, тебе следует попрощаться с мамой. Потом присоединяйся к нам. В данный момент в твоем присутствии здесь нет необходимости.

— Грау, ты давно выглядывал в окно?

Окна спальни были тщательно прикрыты тяжелыми бархатными гардинами. Граубрис бросил мгновенный взгляд на окно приемной и обронил:

— Только что.

После этого он продолжал путь. За ним по пятам семенил Лорд Шуль.

Золуз постоял немного в нерешительности, пожал плечами и вернулся в спальню. Как напомнил брат, ему и Даризее следовало сказать матери последнее прости.

Граубрис, вихрем ворвавшись в зал, увидел там дюжину мужчин и женщин, толпившихся у больших овальных окон. Все они громко галдели. Он сразу узнал в них членов Имперского Совета и все понял. Эти люди просто не могут жить без дебатов.

— Мать умерла, — объявил он без всяких предисловий. Вообще-то он собирался произнести более приличествующие случаю слова, но помимо воли у него вырвалась именно эта простая фраза.

В его сторону обратилась дюжина потрясенных лиц, и шум мгновенно стих.

— Примите наши соболезнования, Ваше Высочество, — произнес Принц Гранзер. — Мы все любили её как Императрицу, а я, кроме того, как матушку моей супруги. Но для вас она была больше, чем это, и потеря ваша невосполнима.

Граубрис нахмурился. Принц Гранзер обратился к нему “Ваше Высочество”, а не “Ваше Величество”. Возможно, с чисто формальной точки зрения это приемлемо — коронация ещё не состоялась, — но по существу явная демонстрация неуважения. Ведь Шуль уже обращается к нему как к Его Величеству.

— Если вы желаете попрощаться с ней, я… мы вам это дозволяем.

Гранзер не знал, что сказать. Остальные же обменялись смущенными взглядами.

— Боюсь, Ваше Высочество, нам сейчас необходимо заняться более неотложными делами, — промолвил наконец Гранзер.

— Но что может быть важнее? — жестко произнес Граубрис. — Разве мятежники уже стоят у Врат Зейдабара?