— Наша встреча закончена. Благодарю вас. Прошу всех вернуться к своим делам.

Когда жрецы вышли из святилища, Дирван подошел к Вадевии.

— А я-то думал, ты ещё взвешиваешь все за и против.

— Я этим и занимаюсь. Но хорошую идею от плохой я способен отличить сразу. Помещать объявление — идея скверная.

— Не потому ли, что ты не хочешь, дабы весть о поисках достигла Грозероджа?

— Не только поэтому, — скривился Вадевия. — Я привел достаточно убедительный довод. Забота о спокойствии наших друзей в Грозеродже — вторая причина. Но о ней я предпочел не упоминать.

— Но ты поделишься с нами своим окончательным решением? — улыбнулся Дирван.

— Естественно, — улыбнулся в ответ Вадевия.

В течение нескольких следующих дней он постоянно ловил на себе вопросительные взгляды Мезизара, Таласа и Дирвана, а время от времени они даже осмеливались поодиночке спрашивать, додумался ли он до чего-нибудь.

Таким образом, пока Вадевия продолжал свой мыслительный процесс, ни одно слово о поисках Богоизбранного Заступника не просочилось за стены храма Бьекдау. Кое-какие намеки, возможно, все же проникли на улицы, но ни один из них не достиг ушей обитателей Грозероджа.

На постоялом дворе пахло сосной, древесным дымом и, возможно, немного кровью. Но запах крови Назакри не беспокоил — это был пустяк по сравнению с вонью, исходившей от Бредущих в нощи. Он существовал бок о бок со смердящей нежитью два последних сезона. С приходом зимы запах смерти слегка притупился, но полностью не исчез.

И вот теперь он снова вынужден погрузиться в эту вонь. Втянув в себя побольше свежего морозного воздуха, Ребири поплотнее завернулся в меховой плащ и вышел на веранду.

В течение дня шел небольшой снежок, теперь он тонким слоем лежал на рядах трупов, скрывая их разлагающуюся плоть. Снег останется лежать до той минуты, пока солнце полностью не спрячется за горы, а горизонт на западе потемнеет.

Бредущие в нощи при свете солнца недвижимы. Снег стер их индивидуальные различия, и все жмурики были как две капли воды похожи один на другого. Ребири не мог отличить тех, кого он привел с собой из Матуа, от тех, кого прошлой ночью порешили живые мертвецы во время захвата постоялого двора. Теперь и свежие покойники превратились в Бредущих в нощи. Кадавры-ветераны из Матуа ворвались с обнаженными кинжалами на постоялый двор примерно за час до рассвета и прирезали всех до единого. Вслед за мертвяками здесь появился в сопровождении живых соратников Ребири. Прикоснувшись темным концом накопителя энергии, он оплодотворил мертвые тела черными душами, захваченными им в глубоких пещерах Говии.

Ребири сомневался, что успеет обработать всех свежих покойников до восхода солнца, поэтому вбежал в помещение, когда бойня ещё не закончилась. Стоя на веранде, он припоминал звуки, доносившиеся до него в тот миг, когда он приступал к воскрешению, — вопли ужаса, ледяной смех Бредущих в нощи и даже звук разрезаемых ножами костей и плоти.

На постоялом дворе находились двадцать три человека. Сейчас все они мертвы, или, правильнее сказать, превратились в нежитей. И вот они лежат на склоне холма под верандой бок о бок со своими убийцами.

Ребири Назакри смотрел на них с чувством глубокого удовлетворения.

Численность его армии непрерывно росла. В его распоряжении было более двух сотен Бредущих в нощи и около девяти сотен (несмотря на дезертирство) живых людей. Примерно треть живых охраняла нежить, днем неподвижную и легкоуязвимую. Колдун не хотел терять ни одной боевой единицы.

Оставить их лежать в помещении Ребири не мог — вонь в этом случае была бы непереносимой.

Правда, вряд ли кто из случайных прохожих знает, как можно уничтожить живого мертвеца. Старинные, полные ужаса легенды, на удивление и к вящей радости Ребири, не касались этой темы. Только от самой нежити он узнал о том, что, пока мозг и сердце Бредущего в нощи не утратили между собой связи, он остается неуязвимым, как бы ни было изуродовано его тело. Если же эту связь разорвать, то черная сущность вернется в безжизненное, безвредное состояние, а физические останки превратятся в заурядный разлагающийся труп.

Краешек солнца исчез за горами, и розовый цвет неба на западе начал постепенно сменяться фиолетовым. Ребири увидел, как из тени неожиданно взметнулась рука, лишь для того, чтобы снова бессильно упасть, как только её коснулся свет умирающего дня.

Через несколько минут, как только стемнеет, этот Бредущий в нощи, так же как и его сотоварищи, восстанет, чтобы выполнять приказы Ребири Назакри, Военачальника Олмани.

Приказ будет простым. Нежить отправится через горы на запад, и, пока не наступит спокойное время, станет убивать всех, кто откажется добровольно присоединиться к армии повстанцев под командованием Ребири. Те, кто сочувствует Домдару, будут умерщвлены, чтобы превратиться в нежить и пополнить все возрастающую армию Назакри.

Так будет продолжаться до тех пор, пока под его знаменами не окажется непобедимое войско, способное пересечь Восточную равнину и уничтожить Зейдабар — столицу Империи Домдар. Его армия сровняет с землей стены цитадели и прикончит эту гнусную стерву Императрицу со всеми её родственниками. По оценкам Ребири, для этого ему хватило бы тысячи Бредущих в нощи.

Он сыт по горло булавочными уколами, нанесенными Домдару на землях к востоку от гор Говия. Убивать чиновников, терроризировать провинции… Все это, конечно, прекрасно… Но до каких пор? Такие удары Домдар способен выдерживать не одно столетие. Враги просто переживут и его, и Алдасси. Больше того, Алдасси, чей дух подорван слабенькой солнечной магией, не сможет после ухода Ребири командовать живыми мертвецами или пополнять их число.

Нет, если он хочет отомстить за поражение Базари Назакри и освободить Олнами от ига Домдара, необходимо нанести удар в сердце Империи — по её столице.

Его Предназначение — уничтожить Зейдабар. Ребири всегда знал это.

Бог сказал ему, что делать.

Вначале он, конечно, не понимал, что это воля бога. Он чувствовал, Рок уготовил для него величие, но не знал, откуда пришло к нему это ощущение, пока первый Бредущий в нощи, созданный в Пай Шине, не открыл ему глаза.

— С тобой беседует бог, — сказал мертвяк.

Вначале Ребири решил, что он выражается фигурально, имея в виду лишь Предназначение Военачальника Олнами, но потом сообразил — монстр говорит как есть на самом деле.

— Значит, боги на моей стороне? — поинтересовался он у ожившего покойника.

— Я знаю, что только один бог беседует с тобой, — ответил тот. — Я всем своим существом чувствую присутствие своего древнего врага.

— Твоего врага? И это один из богов Домдара? Кто именно?

— Не знаю, — ответил Бредущий в нощи. — Я знаю лишь одно — с тобой беседует какой-то бог.

Такое объяснение вряд ли можно было назвать исчерпывающим, но Ребири его вполне хватило.

С ним беседует один из богов. Ощущение Предназначения, которое он постоянно испытывал, оказалось словами небес.

Боги на его стороне, они желают, чтобы он реализовал свои планы. Обитатели лун мечтают, чтобы он уничтожил Зейдабар и ниспроверг Домдар.

Значит, слухи о том, что Домдар лишился божественной поддержки, соответствуют истине. Оракулы умолкли не потому, что боги решили, будто Домдару следует тверже стоять на собственных ногах, — просто небо отвернулось от него. Боги решили положить конец господству Империи над всеми землями под Сотней Лун.

Это было совершенно очевидно, но покойник ничего подтвердить не мог, а бог, который с ним беседовал, до деталей не снизошел. Никакие оракулы с ним не говорили, и ему не являлись пророческие видения. Тем не менее того, что он знал, было вполне достаточно.

Боги ему благоволили. Он способен создать десять тысяч Бредущих в нощи и уничтожить Домдар.

Создание десяти тысяч живых мертвецов, бесспорно, потребует немало времени, так как черный кристалл без подзарядки мог вобрать в себя тьмы лишь на сорок или пятьдесят жмуриков.