— Плевать я хотела на то, что говорит мать! — визжала Принцесса Даризея, без устали расхаживая по роскошному иранскому ковру. (Такое поведение выглядело бы странным даже для девицы в три раза её моложе.) — Чем Император лучше Императрицы? Ведь она же сама справлялась с делами последние пятьдесят пять лет! — Она подошла к окну с мелким переплетом рам и, повернувшись лицом к присутствующим, оказалась в разливе света.

— Да потому, что все эти пятьдесят пять лет царил мир, — спокойно ответил Принц Золуз.

Он сидел в уютном кресле, обитом ковровой тканью, и терпеливо взирал на сестру. Он подозревал, что мать выбрала своим наследником их брата, Граубриса, из личных соображений, а не по половому признаку; ссылка же на пол являлась лишь предлогом.

— В Империи снова воцарится мир, — заметил Принц Гранзер, стоявший возле холодного камина. — Этот нелепый мятеж скоро закончится.

— Ты в этом уверен? — вскинул брови Принц Золуз.

— Очень хочется, чтобы ты оказался прав, — обронил Принц Граубрис. Он развалился в другом ковровом кресле у окна с теневой стороны.

— Какие могут быть сомнения! — Принц Гранзер облокотился на камин. — Править — наше предназначение. Боги не станут поворачивать вспять тысячелетний бег истории.

— Править миром — наше предназначение, — одернула его залитая светом Даризея. — Ты же всего лишь женился на мне.

— Как тебе будет угодно, — мягко произнес Гранзер.

Золуз усилием воли подавил улыбку. Он знал, любое проявление веселости сейчас ещё больше разозлит сестру. Его забавляло то обстоятельство, что, пока они спорят, кому править Империей, когда умрет мать (он искренне надеялся, что это случится не скоро), подлинным правителем уже давно является его кузен Гранзер, Председатель Имперского Совета.

Золуз иногда ловил себя на том, что в глубине души и сам питает надежду когда-нибудь занять трон. Он не сомневался, что справится с управлением лучше, нежели сестрица и, уж во всяком случае, не хуже, чем Граубрис. Граубрис часто пребывал в скверном расположении духа после смерти бедной крошки Морезоя. Золуз предполагал, что после этого удара отношения между Граубрисом и его супругой, Гаудигой, так полностью и не восстановились. Он обратил внимание, что Гаудига отсутствует на семейном совете, собранном Даризеей.

Его жена, Даунла, тоже не пришла. Политика её никогда не интересовала, и она осталась дома — в другом крыле здания и тремя этажами ниже, — чтобы обсудить с дочерью Даррис церемонию предстоящего бракосочетания.

По этой самой причине Золуза не очень волновали его невысокие шансы стать Императором. У него были дети, в то время как у Даризеи и Граубриса потомков не оставалось. Это позволяло рассчитывать на то, что когда-нибудь династию продолжат дети или в крайнем случае внуки Золуза. Даризее уже перевалило за пятьдесят — поздновато обзаводиться детьми. Граубрис теоретически ещё мог стать отцом, но никаких намерений в этом отношении не выказывал. Это превращало Золуза с его четырьмя дочерьми и двумя сыновьями в главную надежду династии. Не имеет значения, кто сейчас станет наследником Беретрис. Даррис или Вали почти наверняка будут править в Зейдабаре. Золуз мысленно усмехнулся. Да, он потерял престол, умудрившись родиться на десять минут позже брата, но его вполне устраивало осознание того, что его отпрыски почти наверняка станут властителями Империи.

При условии, что этот черный маг Ребири Назакри не воплотит в жизнь свою угрозу уничтожить Домдар. Здесь, за крепкими стенами дворцовой башни, трудно было поверить в то, что безумный олнамец представляет реальную угрозу. Но члены Императорской семьи получали доклады с востока, из которых можно было заключить, что этот Назакри практически непобедим.

Золуз обратил свой взор на Гранзера.

Да, его зять вовсе не глуп. Гранзер, конечно, воспользовался положением жены, чтобы получить свой нынешний пост, но дела Империи вел вполне удовлетворительно. Он стал бы членом Совета и в том случае, если бы даже получил в свое время отказ от Даризеи. Правда, тогда шансов стать Председателем Совета у него не было бы. Более того, Гранзер, когда хотел, мог быть очень волевым человеком. За тридцать лет супружества он ни разу не позволил Даризее командовать собой, а временами даже осмеливался возражать самой Императрице. Золуз не был уверен, что сам в подобных обстоятельствах решился бы на спор с матерью. Но при всех своих достоинствах Гранзер оставался простым смертным, не имеющим вот уже много лет божественной поддержки. И Председатель Имперского Совета мог ошибаться или не правильно оценивать ситуацию.

Золуз искренне надеялся, что Гранзер не ошибается в оценке той угрозы, которую являет собою Ребири Назакри. Вера в божественное руководство была традиционной стратегией Домдара, и действовала она прекрасно до тех пор, пока боги не перестали сотрудничать с Империей.

Назакри был не единственной проблемой, которую отказывались решать боги. Не менее важным был и вопрос престолонаследия. В течение тысяч лет, когда умирал Император или Императрица, Домдар спрашивал у богов, кто из членов правящего дома должен занять трон. Более того, вопрос задавался с упреждением в тех случаях, когда монарх заболевал или когда смерть его представлялась возможной, — например, при отъезде на войну. Боги устами оракулов обычно избирали старшего сына Императора. Однако не всегда. Порою благословение небес получали дочери, иногда младшие дети, а в некоторых случаях и другие родственники — племянники и племянницы — в обход прямых наследников.

В 1092 году — году, когда последний раз говорили оракулы, — у Беретрис было прекрасное здоровье, и о будущем наследнике вопрос не ставился.

Теперь же её здоровье оставляло желать лучшего. Расстройство пищеварения было явно угрожающим, и оно постоянно усугублялось. Доктора демонстрировали свою неспособность установить причину болезни и вели между собой бесполезные споры. Смерть могла явиться к Беретрис в любую минуту. Пришло время назвать наследника.

В былые времена члены Императорской семьи согласно традиции потребовали бы созыва Чрезвычайной Сессии Имперского Совета, чтобы тот назвал наследника. Совет, в свою очередь, обратился бы к Верховному Жрецу с просьбой узнать волю богов. Верховный Жрец посоветовался бы с оракулами и принес ответ.

Теперь же, когда Апирису советоваться было не с кем, никто не хотел, чтобы Верховный Жрец выносил решение. Вместо этого Беретрис после особенно скверной ночи объявила детям и их супругам, что считает Граубриса своим наследником.

Даризея, покипев от злости одну-две триады, собрала всю родню и заявила, что, по её мнению, Беретрис не имеет права назначать наследника и что этот вопрос должен решать только Имперский Совет.

Вне всякого сомнения, она надеялась, что её супруг — Председатель Совета — обеспечит выбор в пользу жены. Гранзер не стал с порога отвергать эту идею, так как не желал разрушения семейной идиллии. Однако он не стал эту идею и открыто поддерживать, предложив, чтобы правящее семейство решило проблему в своем кругу и лишь затем обратилось в Имперский Совет.

Золуз и Граубрис приняли предложение зятя, после чего Граубрис сказал, что, по его мнению, следует согласиться с матерью, имеющей в государственных делах огромный опыт.

В результате разгорелся спор, в данную минуту уже себя исчерпавший. Даризея не нашла поддержки даже со стороны супруга.

В общем, Граубрис когда-нибудь взойдет на трон, — если боги не решат по-иному, — а затем настанет очередь детей Золуза. Скорее всего, престол получит его старший сын, Вали. Корона никогда не украсит голову Даризеи, но её супруг осуществляет реальную власть в Империи, и все, таким образом, получилось более чем справедливо, рассудил Золуз.

Итак, одну важную задачу удалось решить без божественного вмешательства. Теперь следовало заняться иными проблемами. Самыми главными оставались Ребири Назакри и его мятеж.