— Придется, — сказала Леди Далбиша, в свою очередь, поднимаясь на ноги вместе с тростью. — Садитесь!

Апирис повиновался и тут же, обращаясь к Гранзеру, спросил:

— Ваше Высочество, неужто отныне и присно я должен ожидать к себе в стенах Совета подобного отношения?

— До тех пор, пока мы не выясним, имеются ли в наших рядах предатели и если имеются, то кто они, — промолвил Принц. — Пока я не имею представления, какой ответ нас ожидает. Сейчас же необходимо обобщить все, что нам известно.

— Я не полицейский, Ваше Высочество, — заявил Апирис, — и полный профан в следственном дознании. Я готов согласно вашему желанию возложить на своих магов новые обязанности — вынюхивать секреты врагов. Но нельзя ли мне этим и ограничиться? Боюсь, я не способен помочь расследованию. А во время вчерашнего печального события я неотлучно находился в Храме.

Гранзер задумался, глядя поочередно на Грауша, Шуля и Далбишу.

— Отпустите его, — сказал Грауш. — Как он точно подметил, от него здесь никакого проку.

— Неужели ему будет позволено уйти одному? — забеспокоился Шуль.

— Лорд Кадан, — спросил Принц, — не согласитесь ли вы сопроводить Верховного Жреца в Храм? И мне кажется, было бы нелишним разместить там несколько надежных часовых, дабы избежать повторения вчерашнего.

Лорд Кадан кивнул в знак согласия, отодвинул назад свой стул и, глядя на Верховного Жреца, промолвил:

— Ваша Святость…

Апирис встал из-за стола и обвел взглядом членов Совета.

— Вы ведете себя просто смехотворно, — взговорил он. — Подозревать меня, не доверять друг другу… Чистейшее безумие. Небо встанет на защиту Империи Домдар, ибо мы — богоизбранный народ. Нам просто не следует терять нашего обычного здравомыслия, и олнамский мятежник с течением времени будет повержен.

— Откуда вам это известно? — язвительно осведомился Лорд Шуль.

Апирис обжег его взглядом, а затем посмотрел на Гранзера. Сочувствия на лице Принца он не увидел.

Верховный Жрец молча повернулся на каблуках и направился к выходу. Рядом с ним шагал Лорд Кадан.

— Значит, вы верите, что боги обеспечат наш триумф? — спросил Лорд Кадан, эскортируя Апириса по длинному каменному коридору Великого Храма.

— В зависимости от обстоятельств, — ответил Апирис. — Когда я размышляю на эту тему, мне в голову лезут всякие ужасы, я опасаюсь, что небеса действительно оставили нас своими милостями и помощи от богов ждать не следует. Но как только я перестаю думать об этом, — пусть даже ненадолго, — ко мне тут же снова возвращается вера.

— Следовательно, сегодня на заседании Совета вы не думали? — криво усмехнулся Кадан.

— Нет, не думал, — кивнул Апирис. — Мне даже кажется, что я и не слушал! Все эти свары, какие-то спонтанные обвинения в измене… Что с ними случилось? Чего бы ни желали боги, мы так или иначе остаемся правителями мира. Почему мы должны не доверять друг другу?

— Они страшно боятся, — сказал Кадан.

— Кого? Восточного чародея? Или Бредущих в нощи?

— Неизвестности. Этого боится каждый. Разве не вы сказали минуту назад: вас охватывает ужас от того, что вы не знаете, чего хотят боги?

— Но это же совсем не то! — возразил Апирис.

— Что-то обрушилось на нас в тот момент, когда мы чувствовали себя в полной безопасности, — пожал плечами Кадан. — Это испугало наших коллег. И им надо нанести ответный удар. Не важно по кому. Видимого врага нет, вот они и колотят друг друга.

Апирис с новым интересом взглянул на Кадана.

— Вы рассуждаете так, словно не являетесь одним из членов Имперского Совета.

— О нет, я член Имперского Совета, Апирис. И, думаю, в большей степени, нежели вы. Очень часто создается впечатление, будто сердцем вы слишком далеки от Совета и предпочли бы находиться не во Дворце, а в Храме.

— Это весьма близко к истине, — согласился Апирис. — Я избрал для себя путь не политика, а жреца. И не я принимал решение о том, что Верховный Жрец автоматически получает место в Совете.

— Но вы все же оказались там, как и я. И я избрал себе путь солдата, а не политика. Вы могли бы благодаря своему положению послужить делу, Апирис. Как вы сказали, мы — властелины мира…

— Нет, я уже поправил себя: властелинами мира могут быть только боги.

— Но, насколько я понимаю, боги сейчас не очень-то занимаются делами людей, — заметил Кадан. — А властителями мира смертных являемся мы. Поэтому нам следует вести себя, как и подобает властителям, — настойчиво, решительно и смело. Внутренние свары и взаимные обвинения истине не помогут. Только глупцы могут выплескивать свои страхи подобным образом. Если среди нас есть предатель, то он в конце концов себя выдаст. Мы не обнаружим его, крича друг на друга.

— Сдается мне, я пару раз слышал, как вы кричали на заседании Совета, особенно на Лорда Орбалира.

— На этого-то дурака? Конечно, кричал. Это естественная реакция нормального человека на проявления идиотизма. Но те разногласия не имели большого значения. Сегодня вы моих воплей не слышали. Слишком много поставлено на карту.

— Но мне почудилось, я слышу ваше рычание…

— Только в свой собственный адрес. За то, что не предусмотрел возможности нападения именно на Императорский Дворец.

— Мы все испытали шок.

— Я не имел права быть вместе с вами.

— Но вы же не обладаете даром пророчества, Лорд Кадан.

— Однако предполагается, что я разбираюсь в стратегии. А коль скоро речь зашла о пророчестве, то где были ваши прославленные маги? — язвительно молвил Кадан. — Этот коридор кажется бесконечным!

— Мы почти на месте, — успокоил его Апирис. — А вот эта дверь, кстати, ведет в покои Верховного Мага.

Кадан понимающе кивнул и отступил на шаг, а Апирис постучал в дверь.

Из образовавшейся щели высунулась голова самого Бишау — Верховного Мага Великого Храма. Он вгляделся в полумрак коридора, предварительно отведя руками закрывавшую глаза взлохмаченную гриву.

— А, так это вы, Ваша Святость, — произнес он, узнав Апириса. — Пришли справиться об этих сапогах? Я как раз собирался направить посыльного к Принцу.

— Сапоги? — переспросил Кадан.

— Не знаю, о чем он толкует. Но мне кажется, вы хотели бы услышать его рассказ.

— Боюсь, мне этого очень хочется. — В голосе Кадана совершенно не слышалось извинительных ноток. — Хотя бы ради возможности сказать другим, что я беседовал с магами.

— Впусти нас, Бишау, — со вздохом произнес Апирис. — Какой смысл торчать в коридоре?

— Конечно, Ваша Святость. — Бишау распахнул дверь.

Оба Советника переступили порог. Кадан с легким интересом осмотрел помещение. Он давно заметил, что маги — традиционные маги, а не питомцы Врея Буррея — несколько отдалены от жизни, пребывают в мире Высших Сфер, а не на земле с её обыденными реалиями. И комната Бишау прекрасно отражала такой подход к жизни. В ней не было никаких украшений, вся мебель состояла из стола и пары скамеек. На столе рядом с листом пергамента покоилась тарелка с недоеденными хлебом и фруктами. Дверь в противоположной от входа стене была широко распахнута.

— Так что же насчет сапог? — осведомился Апирис, усаживаясь на скамейку.

— Неужели вам ничего не известно? — изумился Верховный Маг. — Я знаю, Принц Гранзер распорядился никому ничего не говорить, но мне казалось, уж кто-кто, а Имперские Советники об этом слышали. В руинах восточного крыла нашли пару сапог, и свидетели пожара утверждают, что они принадлежат Богоизбранному Заступнику. Гранзер прислал обувь нам, узнать, что думают об этой паре ясновидцы.

Апирис и Кадан переглянулись.

— А я думал, все предполагаемые Заступники отправились на восток, — молвил Апирис.

— Так и есть, — подтвердил Кадан. — По крайней мере те, о которых мы знаем.

— В таком случае, кто же этот человек в сапогах? — обратился Верховный Жрец к Бишау.

— Свидетели утверждают, что это был гигант, поднявший добровольцев на борьбу с огнем.