Когда это представление подошло к концу, музыканты объявили перерыв, чтобы тоже приложиться к рюмке.

— Я больше не в состоянии просипеть хоть одну ноту, — пожаловался волынщик, и его слова послужили для гостей сигналом серьезно приступить к трапезе. Яства начали быстро таять, и в ход пошли новые бочки.

Баранмель потрепал своих партнеров по спине, схватил с подноса кружку пива, развернулся и, подойдя к святилищу, произнес:

— Привет, Маллед!

Кузнец пятился до тех пор, пока не почувствовал спиной занавес, а под ним твердую каменную стену. Отступать дальше было некуда.

Чрезвычайные обстоятельства вынудили его лихорадочно придумывать, что сказать богу. Несмотря на страх, он понимал — наконец представляется возможность узнать истину и выяснить, чего от него хотят боги. Эти мысли придали ему отваги и, подняв глаза на Баранмеля, он спросил:

— Чего вы от меня хотите?

— Я? Я хочу, чтоб ты развеселился, — ответил Баранмель. — Выпей как следует! Улыбнись! Танцуй! Я вижу здесь по меньшей мере дюжину хорошеньких девиц, уверяю, твоя жена не станет сердиться, если ты с одной из них потанцуешь. — Широко улыбнувшись, бог поднес ему бокал вина.

Маллед принял бокал, но не пригубил.

— И это все? — спросил он.

Баранмель искоса взглянул на кузнеца.

— Я ведь бог радостных праздников, Маллед. Что, кроме веселья, я могу просить от кого бы то ни было? — Одарив Малледа ещё одной неотразимой и немного хитроватой улыбкой, он отхлебнул пива и вытер губы тыльной стороной ладони.

— Значит, я просто один из многих? — осторожно спросил Маллед. — Но ведь вам известно мое имя.

— Я знаю имена всех! — воскликнул Баранмель. Он широко раскинул руки, словно хотел заключить в объятия весь зал. — Ведь я как-никак бог, Маллед!

Он чуть повернулся и не глядя отшвырнул пустую кружку. Какой-то мужчина у ближайшей бочки без труда её поймал и тут же наполнил. Но бог не стал ждать возвращения своей посуды. Он просто схватил ещё одну кружку с подноса, который проносили мимо.

— Спасибо! — воскликнул он, поднимая кружку. Затем вновь обратился к кузнецу:

— Нет, Маллед, ты не один из многих. Отбрось свои сомнения — ты действительно являешься Богоизбранным Заступником Империи Домдар. И это дело надо спрыснуть. Выпьем!

Маллед сделал глоток вина и посмотрел на бога, который, закинув голову, приканчивал очередную кружку. Пиво стекало по его роскошной бороде.

Значит, он все-таки Богоизбранный Заступник! Это не было ни выдумкой жрецов, ни чьей-то ошибкой. Кроме того, Баранмель сказал “являешься”, а не “являлся”.

— В таком случае, почему вы не удостоили своим присутствием мою свадьбу?

Баранмель опустил кружку, и его вечная улыбка исчезла.

— Думаю, ты сам способен догадаться, почему. Ведь ты знаешь, что означает мое присутствие здесь.

— Это значит, что Бераи и Гарману предстоит долгая и счастливая жизнь вместе. А Анва и я… — конец фразы повис в воздухе.

— Это всего лишь означает, что твое будущее просматривается не столь ясно, — объяснил Баранмель. — Ни в коем случае не думай, что ты и Анва обречены. Я этого не говорю. Я хочу сказать, не обязательно вам вечно будет сопутствовать семейное счастье. Ведь ты, Маллед, здесь, а Анва…

— А она дома в Грозеродже.

— Именно. — На лице бога вновь появилась обаятельная улыбка.

Маллед предпочел не развивать далее тему своей супружеской жизни, потому что не был уверен, хочется ли ему знать свою судьбу. Вместо этого он сказал:

— Вы, видимо, умеете заглядывать в будущее, коль скоро предсказываете людям счастье. Скажите, доберется ли Ребири Назакри до Зейдабара?

— Неужели об этом стоит говорить на свадьбе? — улыбнулся Баранмель.

— Да! — воскликнул Маллед. — Да, будьте вы прокляты!

Он замолчал и огляделся по сторонам, ожидая увидеть возмущенные лица. Но ничего подобного он не увидел — празднество продолжалось как ни в чем не бывало.

— Это моя работа, — сказал Баранмель, махнув кружкой в сторону гостей. — Я подумал, тебе хотелось бы, чтоб нашу беседу никто не заметил. Вот я и сделал это.

— Вы хотите сказать, что они не могут нас услышать? — Маллед посмотрел на стоявшую в трех футах от них женщину. Почтенная дама не обращала ни на бога, ни на Малледа ни малейшего внимания.

— Я хочу сказать, они нас не слышат. А это не совсем одно и то же.

— И вы это сделали?

Баранмель кивнул.

Маллед помолчал немного, он боялся, что следующий вопрос покажется богу нескромным.

— Вы пришли сюда, чтобы поговорить со мной? — преодолевая смущение, все же спросил он.

Бог улыбнулся и ответил подмигнув:

— Правильнее сказать, все было устроено так, чтобы наша встреча состоялась.

— Вы что, никогда не даете прямых ответов? — осерчал Маллед.

— Даю, — ухмыльнулся Баранмель, — но для этого следует точно ставить вопросы.

— Хорошо. В таком случае скажите, почему вы здесь и что вы хотите мне сказать?

— Но это уж и вовсе неверный вопрос. Я здесь потому, Маллед, что решил сплясать на свадьбе полюбившихся мне людей. Это входит в мои обязанности. Правильнее было бы спросить, с какой стати ты оказался здесь и почему эта пара удостоилась моего благорасположения.

— Клянусь Баэлом! Неужели вы не можете без всяких вывертов сказать, что происходит?

Улыбку вмиг сдуло с лица Баранмеля.

— Если ты ещё хоть раз упомянешь имя моего сводного братца…

— Вашего… — растерялся Маллед.

Он совсем забыл об этом родстве. Действительно, многие поговаривали, будто Баэл — старший сводный брат Баранмеля. Маллед покосился на святилище, где стояли изображения Веваниса и Орини. Эта парочка олицетворяла те сложные отношения, в которые могли вступать друг с другом боги. Но это никак не связано с его проблемой.

— Баранмель, — взмолился Маллед, — скажите же наконец, чего ждут от меня боги.

— Каких богов ты имеешь в виду? — с печальной улыбкой спросил Баранмель.

Маллед изумленно воззрился на бога, одновременно восхищаясь его красотой. Мысли смешались, и он не знал, что ответить. Но затем, отведя глаза в сторону, кузнец выдавил:

— Богов Домдара, естественно. Другие боги меня совершенно не волнуют.

— Но кого именно из богов Домдара? Ведь мы расходимся во взглядах.

— Как это? — Маллед оторопело заморгал.

— Неужели ты полагаешь, что мы всегда пребываем в согласии друг с другом?

— В общем… да, — признался кузнец.

— Разве ты не слышал рассказов о том, как нам не удалось избрать Короля?

— Конечно, слышал.

Баранмель прекратил говорить на эту тему — он понял, Малледу ясно, какие сложные отношения царят в стане богов. Сам же кузнец никогда об этом не думал. Привыкнув к выражению “воля богов”, он совершенно забыл, что боги многообразны и желания одних могут противоречить интересам других.

Но тогда все страшно усложняется. Не исключено, что боги, избирая его Заступником, перессорились…

Ему хотелось немедленно получить объяснение, но Баранмель, судя по всему, ничего объяснять не собирался. Малледу очень хотелось побеседовать не с Баранмелем, а с оракулом — по слухам, те иногда давали прямые и четкие ответы. Очень часто оракулы заявляли: “Тебе не надо этого знать”.

Большинство оракулов трудились на Самардаса, в то время как другие боги имели в своем распоряжении очень мало предсказателей. Маллед, к примеру, никогда не слышал об оракулах, предназначенных Баранмелю, — наверное, потому, что он был богом празднеств и поиски истины его не очень занимали. Но, может быть, это обстоятельство и следует использовать? В конце концов, что это за праздник без рассказчика?

— Расскажите, мне, Баранмель, — попросил он, — как я очутился на этой свадьбе.

Баранмель одарил его широкой улыбкой.

— А я уж думал, ты об этом так и не спросишь. — Он оперся спиной о стену часовни, отшвырнул кружку, которая самым чудесным образом была кем-то поймана, и взмахнул рукой, как обычно это делают рассказчики.