Сарен прикрыл глаза, и яркое воспоминание само собой всплыло в памяти…

Голова непутевого ученика дернулась от крепкой оплеухи — единственного проявления клокочущих эмоций, которое он себе позволил.

— Куда тебя укусили? — медленно и внятно спросил Сарен, пытаясь сдержать рычание.

— В бок. — хмуро ответил Найлус.

— Снимай броню и показывай!

— Здесь и сейчас? — удивленно переспросил он, бросив взгляд на разгромленный лагерь работорговцев.

— НЕМЕДЛЕННО!

Пока ученик снимал бронь, Спектр нашел еще живого батарианца и притащил его за ногу, бросив возле Найлуса, недоуменно рассматривающего задыхающуюся от боли жертву.

— Шевелись!

Найлус снял поддоспешник, открывая безобразную опухоль на боку чуть ниже ребер.

— Встань на колено и терпи. — короткий жесткий приказ.

Вытащив нож, в два быстрых движения надрезал опухоль. Найлус едва слышно зарычал, но — не шевельнулся. Отогнув кожу, Сарен аккуратно, нежно, чтобы, упаси древние боги, не повредить тонкую кожицу, подцепил практически созревшее яйцо, показал его удивленно хлопающему глазами ученику.

— На этой планете есть твари, размножающиеся в теле других. — пинком перевернув тихо скулящего батарианца, Сарен рубанул его по животу и быстро погрузил пульсирующую сферу в рану.

Батарианец взвыл, приподнялся, засунул руку в живот, пытаясь найти и достать яйцо, едва слышно поскуливая от боли и ужаса, но не успел: созревшее яйцо лопнуло.

— В яйце около двух тысяч личинок. — равнодушно глядя на корчащегося на земле работорговца, произнес Сарен. — Когда они вырастают до нужного размера, они разрывают оболочку яйца и попадают в тело жертвы-инкубатора. Взрослая особь всегда выбирает достаточно крупное существо, чтобы пищи хватило для полного взросления потомства.

Батарианца выгнуло дугой, он громко, пронзительно заорал.

— Личинки растут быстро и пожирают жертву заживо. — спокойный, холодный голос Спектра был едва слышен. — Смотри внимательно! Это могло произойти с тобой.

Личинки быстро прогрызали себе путь, расползаясь по телу. Работорговец орал от нестерпимой боли, царапая руками живот, буквально разрывая нанесенную ранее рану. Сизый клубок кишок вывалился на землю, кишащий мелкими белесыми многоногими тварями.

Молодой турианец смотрел на агонизирующего батарианца широко распахнутыми зелеными глазами, не в силах отвести взгляд. Твари росли на глазах, пожирая заходящуюся дикими криками жертву, кожа вздувалась и шевелилась, лопалась, открывая копошащихся уродливых насекомых.

— Опоздай я на минуту, и они жрали ли бы тебя! — припечатал ледяной бесстрастный голос.

Сарен бросил короткий взгляд на ошеломленного ученика. На выразительном лице шок, понимание, ужас и отвращение. Наглядный пример был понят, и дальнейшие страдания жертвы бессмысленны. Сняв с захватов пистолет, Сарен выстрелил батарианцу в голову.

— Идем.

На подрагивающее тело упал диск зажигательной гранаты, помигивая активным таймером. Не стоит плодить эту мерзость. Даже если он больше никогда не вернется на эту планету.

— Запомни, Найлус. На задании нет несущественных мелочей. Я тебя предупредил о паразитах, ты должен был сообщить об укусе незамедлительно! — Сарен говорил резкими рубленными фразами, на ходу, не глядя на смурного ученика. — Повезло, что я заметил твою слабость.

Ему не потребовалось говорить, что было бы иначе. Батарианец был достойным наглядным уроком.

— Эти твари могут пробить яйцекладом тяжелую броню в сочленениях. — короткая пауза. — Запомни раз и навсегда, вбей в свою глупую голову! — голос сорвался на низкое хриплое рычание. — Иногда гордость может стать причиной смерти. Глупой и бессмысленной. Бесполезной! Ты — Спектр, и не имеешь права на бесполезную смерть!

За их спинами вспухла огненная вспышка взрыва.

— Запомни уже, наконец, настоящую цену своей жизни! — хриплый низкий рычащий голос буквально выплевывал слова, в синих глазах пылал гнев. — Ты — элита спецслужб этой галактики! Оперативник Специального Корпуса Тактической Разведки! Именно тебя будет отправлять Совет на поиски незаконных заводов и тайных лабораторий, занимающихся разработками и созданием биологического и химического оружия! Именно ты потом будешь их уничтожать! Именно ты будешь выслеживать работорговцев, террористов, врачей и ученых, торгующих органами или проводящих запрещенные генетические исследования! Цена твоей ошибки и глупой смерти — не одна-единственная, твоя, жизнь, а сотни тысяч, иногда — миллионы жизней! Те, которые ты мог бы спасти, выполнив свою работу! Это — цена твоей жизни, Найлус Крайк! Запомни! Ты — Спектр Совета, и больше не имеешь права на бесполезную и глупую смерть! Особенно, из-за своей гордости и нелепой ошибки!

— Я не забыл. — глухо прошептал Сарен, невидяще глядя перед собой.

Найлус протянул руку и крепко сжал его плечо.

— Тебе надо отдохнуть, брат. Мы будем рядом столько, сколько потребуется. — легкая улыбка.

Сарен тихо рассмеялся.

— Мой ученик припоминает мне мой же урок…

— Раз уж это тебе понадобилось. — усмехнулся Найлус. — Все мы можем ошибаться.

Короткое покачивание головой.

— МЫ — не имеем права на ошибку, Найлус.

— Но ошибаться мы можем. Важно вовремя эту ошибку осознать, пока она не привела к необратимым последствиям. — короткий толчок в плечо. — Спи.

Он послушно лег, заложил руки за голову, в синих глазах вновь появилась ирония и легкий отблеск привычного сарказма.

— Могу и привыкнуть.

В ответ — спокойный взгляд и безмятежный ответ:

— Можешь.

Сарен поперхнулся воздухом, закашлялся, приподнялся на локте, удивленно глядя на названного брата, а Найлус едко, но без тени сарказма или иронии добавил:

— Я приму любое твое решение. — короткая пауза. — Если оно не подразумевает твою смерть или безумие.

Он ничего не ответил, просто молча смотрел, как Найлус, согнав читающего Гарруса, удобно устроился на койке, прижал к себе так и не проснувшуюся Имрир, и быстро уснул. Вакариан только покачал головой, сел прямо на пол, привалился спиной к койке и продолжил читать, ни единым жестом не проявив даже тени неудовольствия или раздражения. Словно так и должно быть, словно это — естественно и привычно: не спишь — освобождай место и не мешай…

Тихие шаги и шелест открывшихся и закрывшихся дверей прервали чуткий сон. Он открыл глаза, приподнялся на локте. В каюте уже никого не было. Только пустая ампула напоминала о ночном разговоре. Все же ушли. Тихо, стараясь не разбудить. Дали ему выспаться и ушли.

Сарен резко, рывком встал, быстро оделся в уже привычную гражданскую одежду. Мазнув взглядом по легкой броне, стоящей в боксе на нижней полке встроенного шкафа, сжал пальцы левой руки в кулак и разжал. Упоительное ощущение силы здорового тела, своей собственной, родной руки, в не гетского протеза. Слабость и легкая потеря координации, оставшаяся после стимуляторов, не шли ни в какое сравнение с чужеродным ощущением протеза и проклятых имплантатов, уже ставшей за долгие годы привычной ноющей боли во всем теле и нехватки воздуха.

По телу прошла волна бело-голубого пламени биотики и так же внезапно угасла.

Найлус был прав: спал этой ночью он спокойно, наконец-то выспавшись и отдохнув. Постоянные кошмары выматывали, заставляя раз за разом проживать не самые лучшие моменты в его жизни. За последние четверо суток он раз десять вновь встал на грань гибели, вспоминая, какого это, захлебываться токсичной водой, задыхаться от нехватки кислорода в скафандре, гореть заживо в раскаленном воздухе пылающих заводов, умирать от потери крови, жажды или голода. Вновь, раз за разом… своими руками вырезая пули, вытаскивая из тела осколки, зашивая глубокие порезы и рваные раны, порой теряя сознание от боли, чтобы чуть позже, придя в себя, продолжить…

Глухое рычание вырвалось из горла. Сколько ему еще требуется побыть балластом, что принять окончательное решение и сделать то, что он должен был сделать еще на Цитадели?