Неужели он считает, что я поступлю иначе, учитывая уже сделанный выбор?

— Считаешь, я поверю, что отсутствие тормозов — это единственная причина, по которой ты пошел на глубокий импринтинг? У тебя достаточно мозгов и силы воли, чтобы самостоятельно себя контролировать.

— Как показала практика — недостаточно. — жесткий, в чем-то жестокий ответ. Сарен поднял руку, прерывая открывшего было рот Найлуса. — Фактическая смерть Найлуса от моей руки заставила прозреть и дала силы впервые сломить контроль. До этого, ради родной расы, я сделал очень много того, что делать… не стоило. Многое — добровольно и осознано.

— Если ты думаешь, что я помешаю тебе сделать нечто подобное вновь — ты ошибаешься.

— Это не потребуется. — легкая улыбка, тяжесть и лед исчезли из синих глаз. — Импринтинг несколько сместил приоритеты и дал мне другие причины продолжать жить.

Как я и предполагала. Практичный, жесткий расчет пересмотревшего свой взгляд на мир разумного. Вполне в его духе принять решение, отсекающее все пути назад.

Возможно, мне стоило бы и возмутиться: сам того не зная, Сарен подложил мне упитанную свинью. Глубокий импринтинг на мага Разума. На эмпата! Та еще подстава, по большому счету. Вот только какой смысл сейчас гнать волну, если изменить ситуацию ТЕПЕРЬ может только его немедленная смерть? Стоит ли эфемерная свобода и независимость цены, которую она потребует выплатить? На мой взгляд — нет. Не стоит. За свои жизни я этой свободы и независимости нажралась так, что тошно уже… От этой самой независимости, и от одиночества, к которому она приводит. Это вначале еще холишь и лелеешь личную свободу, всеми силами избегаешь любых обязательств… особенно, личных привязанностей. Сперва это даже доставляет удовольствие. Свобода, сила, уверенность… практически — вседозволенность. Гордое одиночество. А вот потом, спустя пару десятков, а то и сотен лет, возникает вопрос: "Ради чего?" Ради чего стоит жить вновь? К чему власть, богатство, величие, репутация и слава, если все это останется за гранью смерти, и в новый мир вновь придешь обычным смертным? Негатив будет накапливаться, медленно разъедая душу… Неудачи, падения, потери… Медленно скатываешься в безразличие, равнодушно встречая новый мир и новую жизнь, пока, однажды, просто не опустишь руки. Или, наоборот, будешь плавиться в злости и ненависти ко всему живому раз за разом устраивая кровавую баню. А результат тот же — развитие навыков при деградации души. Прелестная перспектива. Эстус ОЧЕНЬ ярко мне ее в свое время продемонстрировал на своем примере, показав ретроспективную хронику своей жизни. Его слова и совет я запомнила. Как и принятое им в последствии решение, круто изменившее его жизнь.

— Я говорил. Тебе не понравится мое решение. — тихий хриплый вибрирующий голос, напряженный, с легкой опаской: ждет моей реакции.

Не понравится — это мягко сказано! Мне ОЧЕНЬ не нравится то, что он сделал… но я не собирают отказываться от НАСТОЛЬКО щедрого дара, несмотря на последствия.

— Сарен… очень надеюсь, что ты ПОЛНОСТЬЮ осознаешь последствия глубокого импринтинга. — мягко сказала я. — Эффект ты почувствует к завтрашнему вечеру. Настоящий эффект, а не то, что есть сейчас.

— Я знаю, чего следует ждать.

— Знать и почувствовать самому — это не одно и то же. — я покачала головой. — Не спорь. Следующие сутки покажут, ошибся ты или нет. В любом случае, уже поздно что-либо исправлять. Глубокий импринтинг невозможно откатить.

— Я знаю. — спокойный ответ полностью уверенного в своей правоте разумного.

Хочется верить, что он не изменит своего решения. Хотя… о чем я говорю? Когда привязки развернутся полностью, ему это и в голову не придет!

Импринтинг в естественном виде — это редчайший выверт подсознания, своего рода мгновенный отклик. На что? На Эгросе до сих пор не разобрались в причинах возникновения этого явления, зато научились искусственно воссоздавать механизм его инициации. Разница только в причинах запуска, а эффект — идентичный. И Сарен вскоре его прочувствует во всей полноте.

— Тебе следует кое-что знать. В лекциях описаны последствия привязки к обычному среднестатичному смертному.

— Что я не учел? — Сарен напрягся.

Намек он понял прекрасно. Теперь пора бы ему пояснить всю суть задницы, в которую он добровольно влез. И меня туда же втянул.

— Я не совсем подхожу под понятие "смертный". Моя аура более плотная и развитая, душа — энергонасыщенная и активная. — я встретила его взгляд. Сарен слушал предельно внимательно и спокойно. — Был бы обычный поверхностный импринтинг — никаких отличий не было бы. Но…

— Я довел до глубокой привязки.

Я кивнула. А теперь — самый смак:

— Глубокий импринтинг, завязанный на такого как я, становится в какой-то мере двухсторонним.

Синие глаза расширились. В ментале полыхнуло понимание, досада, легкий отголосок раскаяния и понимание совершенной ошибки.

— По какой причине?

— Как бы пояснить… правильнее… — я крепче сжала пальцы на руке Гарруса.

— Говори, как есть.

— Хорошо. Как есть. Две причины. Первая. Ты только что добровольно подарил мне свою преданность. По сути — жизнь и свободу.

Он кивнул.

— Это я понимаю.

— А ты понимаешь, как это отразится на твоем восприятии и эмоциональной отдаче? — вкрадчиво спросила я. — Понятие "преданность" ОЧЕНЬ многогранно… Есть множество чувств и эмоций, которые эту самую преданность гарантируют. Ты можешь сказать, как именно тебя перемкнет во время укрепления привязок? С твоим-то характером?

Сарен прикрыл глаза и едва слышно прорычал что-то нелицеприятное.

— Я могу это исправить?

— Можешь. Но я тебе это сделать не позволю.

Синие глаза сузились.

— Причина?

— Твоя смерть. — краем глаза я увидела, как вздрогнул Найлус. — Исправить ситуацию ты можешь только умерев. До того, как твой импринтинг затронет меня.

Сарена перспектива смерти не впечатлила.

— Какова вторая причина?

— Импринтинг на эмпата гарантирует срабатывания ментального зеркала, поскольку закрыться от тебя я не смогу и буду ощущать как себя. Что это такое — ты знаешь.

А вот теперь он впечатлился. Результаты срабатывания ментального зеркала в лекциях древний эльф описывал со смаком, притом выбирал очень… впечатляющие примеры. Сарен впечатлился, как и тысячи студентов до него.

— Если ты осознаешь перспективы, почему так упорно пытаешься сохранить мне жизнь? — спокойно спросил он. — Ты станешь зависима от меня.

— Я не собираюсь платить такую цену за эфемерную свободу, которая мне нужна, как варрену бубенчик.

— Это — не ответ.

Я пожала плечами, растекаясь ленивой расслабленной лужицей в руках Гарруса. Голубоглазый турианец молча слушал наш занимательный разговор, но не пытался вмешиваться. Только легонько-легонько поглаживал меня по руке. Нежно. Ободряюще. Эта молчаливая поддержка значила куда больше, чем громкие слова. Так же, как и мелко подрагивающие пальцы на моей икре.

— У долгожителя, особенно живущего таким… специфическим образом, как я, есть лишь один враг. Это — не скука. Это…

— Одиночество. — едва слышно прошептал Сарен.

В синих глазах я видела отражение того же, что я так часто видела в зеркале. Ему не надо пояснять, что это такое. И он, и я выбрали его сознательно. Причины были разные. Результат — одинаковый. Глухое, беспросветное одиночество. В огромной толпе.

— Иногда незнание — это благо. — слова словно сами собой срывались с языка. — Иногда лучше не знать, ЧТО движет теми, кто жаждет твоего общества и ищет возможность занять место в душе… Дар и проклятие… Чувствовать эмоции и четко знать причины, из-за которых тебе признаются в любви или в вечной верности, весьма далекие от высказываемых намерений и чувств…

Горячие пальцы аккуратно и бережно скользнули по щеке. Гаррус. Яркие, чистые, искренние чувства, нежность и забота. Найлус, сидящий на стуле с обманчивым спокойствием, скрывающим клокочущую бурю… его молчаливая поддержка, ощущаемая почти физически… Те, ради кого я гну эту реальность, выворачивая события и подгоняя их под нужный мне результат.