— Забоится. Запер я её в подземелье, если отец узнает — ох, её вздуют.

— Не жаль беднягу?

— Чего жалеть? Она тупица, подохнет — слезинки не оброню.

— Не будет её, появится другая. Возможно, менее сговорчивая, — на всякий случай замолвил слово за неудачливую няньку Найрад.

— Знаю! — мальчик плюнул в огонь, — потому и жива до сих пор. Она страшная трусиха, после прошлых взбучек молчит как рыба.

— А что в подземелье? — оживился оборотень.

— Туда нельзя!

А вот это уже интересно! Возможно, тайна подземелья как-то связана с его миссией?

— И тебе? — Найрад задал провокационный вопрос.

— Угу, — грустно ответил Леви.

— А как тогда удалось заманить няньку?

— Эту дурёху? Запросто! Если отец пронюхает, что я туда повадился, ей влетит. Я спустился — она за мной. Взял и запер дверь. Кричи, не кричи — никто не услышит.

— Там тюрьма?

— Что-то вроде, не знаю. Ближние камеры пустые, а остальные — за дверями под замком. Слышал только как они вопили.

— Кто?

— Отец запрещает об этом спрашивать. — Мальчик пожал плечами.

— И не любопытно? — с напускным безразличием поинтересовался Найрад.

— Нет.

— Даже капельку?

— Ну, ладно, подловил. Только туда никто не ходит, кроме отца.

— А как же еда? Уборка? Должны быть слуги.

— Думал об этом, — доверительным тоном поделился Леви поскрёб затылок, — наверно, есть потайной ход.

— Видишь, о чём я? — Улыбнулся Леви. Он чертил веточкой на золе из очага.

— Не понял.

— Заикнись я о подземелье кому-то в усадьбе, они бы сразу сделали большущие глазищи и шикнули, потому что это отцовский секрет. Боятся старика до жути, а ты не такой.

— Самому-то не страшно? Ты меня не знаешь, а мы здесь совсем одни.

— Нет.

— Почему?

— Ты не похож на убийцу.

— Откуда тебе знать?

— Это проще некуда! Видать по глазам.

— Как так?

— Отец выучил определять как кровь на руках меняет взгляд. Когда был ещё мелкий, отец возил меня в городскую таверну глядеть на всякий сброд и заставлял определять, убивец человек или нет. Если ошибался, он… — мальчик замолчал и опустил глаза, поймав себя на излишней откровенности, — через неделю я мог безошибочно показывать на душегубов, — закончил он.

— Зачем это?

— Отец говорит, надо видеть людишек насквозь, иначе не стать купцом.

Остаток дня они бродили по лесу. Леви показал гостю местные достопримечательности: дуб, расщеплённый ударом молнии, тайник в дупле старого дерева, вид с обрыва.

Под руководством Найрада мальчишка поупражнялся в стрельбе из лука. Самодельный манекен из мешков с соломой безропотно принял пару сотен выстрелов, после чего благополучно развалился. Найрад научил ребёнка вязать простые узлы и отметил про себя, что парнишка недурно управлялся с оружием.

До усадьбы добирались уже в сумерках.

Казалось, их отсутствия не заметили. На всякий случай они прошлись по территории, стараясь попасть на глаза как можно большему числу дворовых.

Леви посоветовал Найраду держать рот на замке.

— Только так и сойдёшь за Игги, — сказал чертёнок, хитро прищурившись.

Это оказалось непростой задачей. Найраду хотелось побольше узнать об особенностях местного быта. Но мальчик был прав. Игги здесь знали много лет, внезапное изменение личности вызовет подозрение.

Когда маленький негодник убежал освобождать няньку, Найрад остался предоставлен сам себе. Он решил пройтись по территории и осмотреться. Неужели Леви и есть тот паренёк, который был целью его миссии? И Найрад должен его убить? Это просто смешно, у него рука не поднимется убить невиного ребенка. Уж лучше он попытается его защитить.

Разговор про особый взгляд убийц не шёл у него из головы. Выходит, отец мальчишки имел дар, который унаследовал сын, раз научился отличать душегуба от невинного человека, на чьих руках нет крови. Возможно, развивая эти способности, в будущем Леви научится отличать оборотней от обычных людей, по крайней мере, тех из них, кто убивал. Озлобленность из-за гибели семьи, упорство, дар — и ходячая база для создания объдинения охотников по борьбе с волчьим родом готова.

Найрад заметил, что какой-то дворовый мужик пристально уставился на него.

— Эй, кретин! — рявкнул тот, когда их взгляды встретились.

У Найрада не осталось сомнений, что обращались к нему.

Лицо говорившего казалось отдалённо знакомым, однако память топталась на месте, не подсказав кто это. Не дождавшись ответа, мужик, похожий на ходячую пивную бочку, приближался шаркающей походкой.

— Где шляешься, пёс шелудивый? — он остановился в паре шагов, шмыгал носом и буравил Найрада недобрым взглядом.

Оборотень поморщился от дурного запаха. Местный обитатель был похож на бомжа. Всклокоченные волосы, полотняные штаны, порванные на коленях. Хотелось врезать ему за дерзость, но Найрад сдержался. Учитывая, что он в чужом теле, оскорбления предназначались совсем не ему.

Наверное, стоило сделать виноватое лицо или промычать что-то в ответ, потупив глаза, но Найрад молча глядел прямо в глаза. Мужика это явно вывело из себя. Он выхватил короткую кожаную плеть с металлическим шариком и замахнулся, намереваясь пригрозить.

Найрад продолжил смотреть ему прямо в глаза, не шелохнувшись.

Звонко просвистев в воздухе, кнут полоснул по щеке. Кожу обожгла пронзительная боль. Тело среагировало по старинке. Найрад обнаружил себя лежащим на земле и закрывающим голову руками. По щеке текла тёплая кровь.

Плеть извивалась в воздухе, словно готовая ужалить змея. Нагайка хлестнула по спине, рассекая рубаху и кожу.

Найрад с трудом поборол страх и оцепенение, чтобы откатился.

Надсмотрщик сделал шаг к нему и замахнулся для нового удара.

— Стой! — крикнул звонкий детский голос.

Кнут было уже не остановить. Металлический шарик снова впился в обнажённую спину, заставив Найрада взвыть от боли.

К счастью, хотя бы новых ударов не последовало. Леви подоспел как раз вовремя.

— Что здесь происходит? — строго спросил мальчишка.

— Наказание, господин! — ответил мужик, — вот, — он показал рукоятью на Найрада, — сбежал с работы.

— Оставь его! — приказал ребёнок.

— Я ошибся? — спросил мужик, скривившись от раздражения.

Мальчишка на глазах у всех подрывал его авторитет.

— Он играл со мной, — пояснил Леви.

— Вы не изволили предупредить.

— Кого? Тебя? — с каждым слогом Леви наступал и повышал голос.

— Моя вина, — процедил мужик сквозь зубы. Спрятав плетку за пояс, он убрался восвояси.

— Идти можешь? — Леви склонился над побитым и протянул ему руку.

Найрад кивнул, и мальчик помог ему подняться.

Слёзы, кровь и гнев. Всё это Найрад попытался стереть с лица рукавом грязной рубахи.

Кровь сочилась из рассечённой скулы, никак не желая останавливаться. В теле оборотня давно бы уже остановилась, и боль бы прошла.

— Жить будешь, — констатировал мальчик, бегло взглянув на спину.

— Почему ты его не предупредил, что я буду с тобой?

— Так надо! — усмехнулся чертёнок.

— Что?! — возмущенно воскликнул Найрад.

— Зато он несколько дней не будет нас доставать.

— По-другому было никак?

— Не люблю просить, — пожал плечами маленький "господин".

Найрад лежал в хлеву на ложе, застеленном соломой. Спина горела. Щека чудовищно распухла.

Рассечения казались слишком глубокими, чтобы затянуться самостоятельно. Но иглы и ниток, чтобы наложить швы у него не было.

Найрад не привык к боли. В теле оборотня подобные раны затягивались за пару часов, а организм щедро выделял обезболивающие, так что раньше царапины никогда его не беспокоили. Он и представить себе не мог, что люди так страдают от повреждений на коже.

Чтобы избежать инфекции, Найрад тщательно промыл раны водой из колодца. Несмотря ни на что, он старался заботиться об этом теле. Не хватало ещё умереть от заражения крови до завершения миссии.