Авентюра XXVI
О том, как Данкварт убил Гельфрата
Когда все оказались на правом берегу,
Спросил державный Гунтер: «Кого же я могу
Проводником назначить в чужой для нас стране?»
Могучий Фолькер вызвался: «Доверьте это мне».
На это молвил Хаген: «Молчать прошу я всех!
Сначала мненье друга послушать вам не грех.
Плохую весть сегодня принёс я, господа.
Не будет нам в Бургундию возврата никогда.
Мне поутру открыли две вещие жены,
Что все мы на чужбине найти конец должны,
И я предупреждаю сородичей своих:
Готовьтесь дать отпор врагам[265] — у нас немало их.
Я думал, что вещуньи ввели меня в обман,
Когда они сказали: «Из вас лишь капеллан
Живым домой вернётся», но то была не ложь —
Его хотел я утопить, а он не сгинул всё ж».
Известье облетело мгновенно все ряды.
Герои побледнели в предчувствии беды.
Легко ли, направляясь на празднество к друзьям,
Услышать неожиданно, что ты погибнешь там?
Под Мерингом[266] успешно отряд был переправлен
И алчный перевозчик за дерзость обезглавлен.
И вот продолжил Хаген: «Врагов я нажил тут.
Они на нас, наверное, в дороге нападут.
Был здешний перевозчик сражён мечом моим,
И это, без сомненья, уже известно им.
Нам встретить их достойно придётся, земляки.
Пусть знают Эльзе с Гельфратом, остры ль у нас клинки.
Сраженья ждать недолго — пред нами смелый враг,
И скакунов нам лучше перевести на шаг,
Дабы никто не думал, что бегство предпочли мы».
Воскликнул витязь Гизельхер: «Он прав неоспоримо.
Но всё-таки кого же нам отрядить вперёд?»
Ответили бургунды: «Пусть Фолькер нас ведёт.
Здесь храбрый шпильман знает все тропы и пути».
Едва успели эту речь они произнести,
Как во главе дружины уже стоял скрипач.
Броня на нём сверкала, был конь его горяч.
Значок из ткани красной он прикрепил к копью.
Потом за королей своих герой погиб в бою.
О том, что перевозчик, их верный страж, — в могиле,
Извещены и Гельфрат и Эльзе тотчас были.
Разгневавшись, велели они людей сбирать,
И стягиваться начала под их знамёна рать.
Полдня не миновало, а уж во весь опор
Скакали к ним вассалы, бойцы как на подбор,
Чтоб отомстить за гибель собрата своего.
Сошлось их к Гельфрату семьсот иль более того.
Маркграфы за врагами отправились вдогон.
Из них был каждый злобой настолько ослеплён,
Что в схватку не терпелось вступить им поскорей,
Но плохо это кончилось для них и их друзей.
Владетель Тронье с тылу бургундов прикрывал.
Защитника надёжней едва ли мир знавал.
Шли с ним его вассалы и Данкварт, брат меньшой.
Заране всё предусмотрел он с мудростью большой.
Последний луч заката угас меж облаков.
Был Хаген озабочен судьбою земляков.
Прикрыть себя щитами велел вассалам он —
Вот-вот баварцы нападут на них со всех сторон.
Вокруг и в самом деле был слышен стук копыт.
Все поняли, что недруг по их следам спешит.
Отважный Данкварт бросил: «Начнётся бой сейчас.
Потуже должен подвязать свой шлем любой из вас».
Бойцы остановились, и тут из темноты
Сверкнули им навстречу блестящие щиты.
Тогда, прервав молчанье, спросил владетель Тронье!
«Кто вы и почему за мной отправились в погоню?»
Маркграф баварский Гельфрат сказал ему в ответа
«Сюда мы прискакали своим врагам вослед.
Мой перевозчик кем-то сегодня был убит.
Об этом славном витязе душа моя скорбит».
«Так это, — молвил Хаген, — был перевозчик твой!
Да, я его прикончил, но он всему виной,
Затем, что первый ссору со мною завязал.
Ещё немного — и меня убил бы твой вассал.
Ему я и одежду и золото сулил,
Коль он нас переправит, но грубиян вспылил
И так меня ударил по темени веслом,
Что, ярым гневом воспылав, за зло воздал я злом.
Извлёк молниеносно из ножен я клинок,
И, насмерть поражённый, гордец свалился с ног.
Знай, я немалый выкуп дать за него готов».[267]
Однако Гельфрат не утих и после этих слов.
Вскричал он пылко: «Хаген, не сомневался я,
Что, коль поедет Гунтер через мои края,
Урон немалый будет нам причинён тобою.
Но ты за перевозчика заплатишь головою».
Конец копья наставил на Хагена маркграф,
И понеслись друг к другу противники стремглав.
С неукротимым Эльзе схватился Данкварт смело,
Во мраке зазвенела сталь, и битва закипела.
Нигде бойцов бесстрашней вы видеть не могли б!
Могучий Гельфрат с ходу врага на землю сшиб,
И на коне бургунда поперсье порвалось.
Впервые Хагену с седла свалиться довелось.
Везде трещали копья, повсюду шла резня.
Хоть оглушён был Хаген падением с коня,
В себя пришёл он сразу и на ноги вскочил.
Удар маркграфа лишь вдвойне его ожесточил.
Кому-то из вассалов коней стеречь велев,
Враги, в чьих гордых душах пылал великий гнев,
С неистовой отвагой вступили в пеший бой,
Покамест их товарищи сражались меж собой.
Хоть был владетель Тронье могуч, проворен, смел,
На щит его обрушить свой меч маркграф сумел.
Взметнулись к небу искры, и лопнул добрый щит.
Почуял воин Гунтера, что смерть ему грозит.
Он Данкварта окликнул: «На помощь, милый брат,
Иль гибель уготовит мне дерзкий супостат!
Я с витязем столь сильным один не совладаю».
Ответил Данкварт: «С ним сейчас расправлюсь без труда я».
Одним прыжком к баварцу приблизился боец,
И под мечом бургунда маркграф нашёл конец.
Как Эльзе ни пытался за Гельфрата воздать,
Его вассалы дрогнули и обратились вспять.
Понёс злосчастный Эльзе в ту ночь большой урон.
Он сам был тяжко ранен, и брат его сражён,
И восемьдесят лучших, отборнейших бойцов
Прияли смерть под натиском бесстрашных пришлецов.
Бежала с поля боя баварская дружина.
Кто мешкал хоть минуту, того ждала кончина.
От грохота ударов тряслась земля кругом —
То мчались люди Хагена в погоню за врагом.
Но скоро Данкварт в ножны вложил свой меч булатный
И громко крикнул: «Время нам повернуть обратно.
Исходит недруг кровью — с него посбита спесь,
А наших с тылу некому прикрыть, пока мы здесь».
Когда до места схватки отряд добрался снова,
Своей дружине Хаген сказал такое слово:
«Взгляните, скольких ныне недостаёт меж нас
И кто в сраженье с Гельфратом безвременно угас».
Лишь четырёх героев друзья недосчитались.
К тому ж бойцы из Тронье с врагами расквитались!
Изрядно потускнели щиты стальные их
От крови ста иль более баварцев удалых.
Тут показался месяц из тучи на мгновенье,
И рек вассалам Хаген: «Прошу вас о сраженье
Не говорить покуда трём королям моим.
Пусть душу до утра ничто не омрачает им».
Когда бойцы нагнали тех, кто вперёд ушёл,
Сморила их усталость — был бой ночной тяжёл,
И многие роптали: «Да скоро ли привал?» —
«Никто нас в гости здесь не ждёт, — так Данкварт отвечал. —
С седла и не надейтесь до бела дня сойти».
Ему, кто над дружиной начальствовал в пути,
Дал знать отважный Фолькер, что утомилась рать.
Пусть сообщит, где место им для отдыха избрать.
Бесстрашный Данкварт бросил: «Неведомо мне это.
Слезать с коней нельзя нам до самого рассвета,
А утром можно будет и на траве вздремнуть».
Героев не порадовал такой ответ ничуть.
У них от вражьей крови весь панцирь побурел,
Но этого во мраке никто не усмотрел.
Когда же солнце снова сверкнуло из-за гор,
Король, взглянув на Хагена, сказал ему в упор:
«Не очень вас заботит честь ваших королей,
Коль вы вступили в схватку без помощи моей.
Признайтесь хоть, чьей кровью покрыт ваш щит стальной».
Ответил Хаген; «Дали нам баварцы ночью бой.
Но друг их, перевозчик, остался неотмщен.
Неустрашимый Гельфрат был Данквартом сражён,
А Эльзе спасся бегством, лишившись ста бойцов.
Я ж потерял лишь четырёх из ваших удальцов».
Где стал на отдых Гунтер — поныне я не знаю,
Но разнеслось известье по землям вдоль Дуная
О том, что дети Уты на празднество спешат.
Был каждый житель Пассау их приближенью рад.
А князь-епископ Пильгрим возликовал вдвойне,
Затем что счастлив видеть был у себя в стране
Трёх королей бургундских, племянников своих.
На славу принял он гостей и всю дружину их.
Встречать приезжих вышел святитель на дорогу,
Но слишком мал был город, а их — чрезмерно много
И лагерь за Дунаем разбили короли.
Всех нибелунгов на судах туда перевезли.
Продлилось ровно сутки их пребыванье там.
Не отказал епископ ни в чём своим гостям.
Направились в Бехларен затем три короля,
О чём узнали Рюдегер и вся его земля.
В неё уже въезжали бургунды шагом скорым,
Как вдруг воитель некий представился их взорам —
Он прямо на границе забылся крепким сном,
И Хаген ловко завладел его стальным клинком.
Тут Эккеварт достойный — так звался воин тот —
Проснулся и увидел: меча недостаёт.
Пропажею был витязь расстроен и смущён:
Выходит, плохо рубежи оберегает он.
Смельчак сказал в унынье: «Умру я от стыда!
Не в добрый час бургунды приехали сюда.
С тех пор как умер Зигфрид, мне белый свет не мил.
Ах, господин мой Рюдегер, свой долг я позабыл!»
Услышав это, Хаген ему клинок вернул,[268]
А также шесть браслетов любезно протянул:
«Прими-ка их на память, и будем впредь дружить.
Не трус ты, коль пошёл один границу сторожить».
Так Эккеварт ответил: «Пусть вам воздаст Творец,
А я не ездить к гуннам прошу вас, удалец.
У Хагена немало врагов меж ними есть.
Они убийце Зигфрида давно готовят месть».
«Защитой, — молвил Хаген, — да будет нам Создатель.
Пока что нас не смеет тревожить неприятель
И лишь одна забота снедает сердце мне —
Где мы найдём на эту ночь приют у вас в стране.
Устали наши кони, припасы истощились,
Достать же их за деньги мы б тут напрасно тщились.
Поэтому мы ищем того, кто хлеб и кров
Великодушно разделить с приезжими готов».
Воскликнул страж: «Найдётся такой хозяин тут.
Вам Рюдегер охотно даст пищу и приют.
Клянусь, никто не примет вас более учтиво,
Чем он, коль завернуть к нему согласны по пути вы.
Он славится радушьем во всех краях чужих.
Так много в нём достоинств, что счесть труднее их,
Чем на лугу весеннем возросшие цветы.
Всегда для гостя у него ворота отперты».
«Моим посланцем будьте, — король ему в ответ. —
Скачите и узнайте, согласен или нет
Принять меня с дружиной маркграф, наш старый друг.
Пусть верит: не забуду я вовек его услуг».
Промолвил страж: «Охотно исполню ваш приказ», —
И в путь с весёлым сердцем пустился сей же час,
Чтоб обо всём маркграфу поведать честь по чести.
Давно не слышал Рюдегер такой приятной вести.
Увидел он, что скачет посланец по дороге,
Узнал его и молвил бехларенцам в тревоге:
«Спешит вассал Кримхильды граф Эккеварт сюда.
Наверное, врагами нам учинена беда».
Встречать гонца к воротам отправился маркграф,
А гость, на землю спрыгнув и меч свой отвязав,[269]
Хозяину немедля пересказал те речи,
Которые от пришлецов он услыхал при встрече:
«Король бургундский Гунтер прислал сюда меня.
Он, Гизельхер и Гернот, а также их родня
Мне кланяться велели бехларенским друзьям.
От Хагена и Фолькера привет особый вам.
А смелый Данкварт, взявший дружину под начал,
Перед моим отъездом спросить вас наказал,
Не слишком ли вам трудно найти и хлеб и кров
Не для одних лишь королей, но и для всех бойцов».
С сердечною улыбкой маркграф в ответ ему:
«Я с радостью великой трёх королей приму.
Для них и всех, кто с ними, всегда открыт мой дом.
Я столь желанным мне гостям не откажу ни в чём».
«У Данкварта немало воителей лихих.
С ним едет десять сотен и шесть десятков их
Да ровно девять тысяч простых бойцов к тому ж».
Но был обилию гостей лишь рад достойный муж.
Посланцу он промолвил: «Спасибо вам за весть.
Для всех, кто б ни приехал, найдётся место здесь.
Считаю я за счастье служить друзьям своим.
В седло, вассалы и родня! Вперёд, навстречу им!»
И витязи и слуги седлать коней взялись.
Слова их господина им по душе пришлись.
Тем рьяней исполняли они приказ его.
Лишь Готелинда до сих пор не знала ничего.
вернуться
265
…все мы на чужбине найти конец должны…// Готовьтесь дать отпор врагам… — Поведав войску о грозящей ему гибели, Хаген одновременно призывает его привести себя в боевую готовность, для того чтобы достойно и мужественно встретить судьбу. Эта весть не вызывает колебания воинов, — герои лишь «побледнели в предчувствии беды» (строфа 1590) и двинулись дальше.
вернуться
266
Мерит — город в Баварии, на Дунае.
вернуться
267
Знай, я немалый выкуп дать за него готов. — По старым германским обычаям, убийца мог выплатить возмещение за убитого, тем самым предотвратив месть сородичей (в данном случае — сеньора). Гельфрат, однако, отклоняет это предложение.
вернуться
268
Хаген ему клинок вернул… — Эккеварт, приближённый и казначей Кримхильды, оказывается здесь единственным стражем границ владений Рюдегера. Эта странность объясняется, вероятно, тем, что Эккеварт в подобной функции был заимствован автором «Песни о нибелунгах» из более раннего источника, где он был посланцем Кримхильды, которая хотела предостеречь братьев о грозящей им у Этцеля опасности; после того как Кримхильда стала их злейшим врагом, желающим заманить их в гуннские земли, появление здесь Эккеварта лишилось смысла. Поэтому Хойслер полагает, что в данном случае речь идёт о другом Эккеварте, не приближённом Кримхильды, а воине Рюдегера. Возвращая ему оружие, Хаген проявляет рыцарственное благородство. В благодарность Эккеварт предупреждает Хагена о грозящей ему и его спутникам опасности (строфа 1635).
вернуться
269
…меч свой отвязав… — В знак того, что он привез мирное известие.
