Однажды, было это в день пасхи, дракон обернулся человеком, и тут красавица сказала ему: «Дражайший господин мой, как дурно поступили вы со мной, моим дорогим отцом, матерью и возлюбленными братьями. Прошло уже много дней, как вы принесли меня сюда, а мне так хотелось бы повидать моего горячо любимого отца, мать и братьев; если вы отнесёте меня к ним, я торжественно клянусь вернуться с вами на эту гору или последовать за вами туда, куда вам будет угодно». На эти слова чудище ответило красавице: «Напрасно ты просишь об этом, ибо ты не только не увидишь никогда более отца, мать и братьев, но и вообще ни одной живой человеческой души». Это поразило девицу, как удар грома в самое сердце. Её охватил такой страх и ужас, что она не могла вымолвить ни слова, а он сказал ей: «Тебе незачем так сокрушаться, а тем более стыдиться меня, ибо через пять лет, считая от сегодняшнего дня, я вновь стану человеком, так что ты должна провести со мной ещё пять лет и один день, тогда ты станешь моей женой; знай же, что тебе предстоит, ибо впоследствии ты попадёшь со мной в преисподнюю, где каждый день равен году». Как услышала девица эту ужасную речь, чуть было не лишилась чувств и вся затрепетала. Однако затем она от всего сердца воззвала к господу на небесах, уповая на его драгоценное милосердие и благодать, и от души помолилась, чтобы он по крайности сберёг хоть душу её (которую он искупил не златом или серебром, а своей бесценной кровью), а если будет на то его милостивая воля, освободил и избавил бы её от тяжкого заточения. Затем девица молвила: «Ах, если бы мои братья ведали, где моя темница, я знаю, они помогли бы мне выбраться отсюда или расстались бы с жизнью. И так же точно мой дорогой отец не пожалел бы жизни. А более всего я скорблю о моей любимой матушке, я знаю, она день-деньской, как и я, плачет кровавыми слезами».

В таких воплях и стенаниях целомудренная девица проводила день и ночь, так что нередко, обессиленная, падала без чувств на землю.

Король и его супруга, нагоревавшись вволю, посовещались меж собой и порешили разослать гонцов во все концы света — искать свою дочь Флоригунду. Потом они каким-то образом разведали, что её держит взаперти дракон на своей Драконовой горе и что освободить её может один единственный рыцарь после неслыханных приключении и опасностей.

Тем временем прошло без малого четыре года, как девица оказалась на Драконовой горе. И можно с уверенностью сказать, что к исходу пятого года это приключение ничем хорошим для неё бы не кончилось.

Зигфрид меж тем достиг полного расцвета своих сил, так что, поймав медведя или льва, он хватал его в охапку и вешал на дерево, чем многих приводил в изумление. Однажды Зигфрид, отправившись на поиски прекрасной Флоригунды, заехал дальше обычного, и тут на узкой тропе повстречался ему огромный медведь. Зигфрид мужественно напал на него, убил и затем повесил на ближайшем дереве, ибо таков был теперь его обычай. А тут случилось, что король Гибальд со своей свитой выехал на охоту, чтобы немного развеять свои грустные мысли; сам того не замечая, он углубился в лес, прочь от своих спутников, и никого с ним не было, кроме Зигфрида, который постоянно находился при нём; и вдруг, откуда ни возьмись, навстречу королю выскочил большой сильный кабан. Король хотел пронзить зверя копьём, но Зигфрид опередил его и мечом снёс кабану голову, так что тот мёртвый свалился на землю, чему король немало удивился.

Когда же слава о благородном Зигфриде разнеслась по всем землям и странам, король Гибальд стал всё более и более выказывать ему своё расположение. Вскоре после того король французский, король испанский, король английский, шотландский и многие другие явились к королю Гибальду, чтобы утешить его и его супругу по случаю похищения их дочери. И тут он велел объявить турнир, чтобы посмотреть, как будет биться Зигфрид. Ибо на него он возлагал все свои надежды, так как слышал, что слава о нём разнеслась в самые дальние страны. И вот каждый стал ждать назначенного дня, чтобы увидеть, кто окажется лучшим на турнире и удостоится наивысшей похвалы.

И вот, когда настал назначенный день, все явились на поле боя в доспехах и с оружием, а площадка была поделена поровну, так, чтобы ни у кого не было преимущества перед другими. Нам бы следовало теперь рассказать о каждом рыцаре по отдельности, но это оказалось бы слишком длинным. Мы же намерены описать эту историю наикратчайшим образом. А если кому охота прочитать о подобных рыцарских поединках, тот найдёт их в «Императоре Октавиане», «Прекрасной Магелоне», «Петре с серебряными ключами», «Белом рыцаре», «Господине Мумпельгарте, прозванном господином Кристофером», «Гуго» и особливо в «Рыцаре Понто» и прочих, к коим я и отсылаю читателя. Заметим только, что здесь сражались на рыцарский манер и многие рыцари были выбиты из седла. Но Зигфрид ни разу даже не покачнулся в седле, поэтому по окончании турнира его объявили победителем и наградили красивой золотой цепью, на которой висел драгоценный камень. Когда это увидели все присутствующие короли, князья, графы и господа, благородный Зигфрид с их ведома и согласия был посвящён в рыцари и ему были оказаны все подобающие почести. Было бы слишком долго рассказывать, что за пышные и великолепные празднества сопровождали это торжество. Посему я отсылаю благосклонного читателя к вышеупомянутым историям.

Когда все именитые рыцари распрощались с королём и рыцарь Зигфрид проводил их восвояси, он вновь вернулся ко двору и застал короля Гибальда и его супругу исполненных скорби и печали. Ибо как только зашёл у них разговор об их дочери Флоригунде, тоска и тревога объяли им сердце. Зигфрид принялся утешать их, как только мог, и молвил: «Ваше величество, оставьте вашу безмерную скорбь. Я надеюсь, с божьей помощью, вскоре освободить вашу дочь». Слегка ободрённые этими словами, они поужинали и легли спать. Ночью Зигфриду приснилось, будто он видит прекрасную Флоригунду, и это преисполнило его великой радости. Когда же ночь миновала и солнце мало-помалу возвестило наступление дня, Зигфрид проснулся, встал и оделся. И вздумалось ему поохотиться. Он взял своих гончих и выехал с ними совсем один на охоту. И вот оказался он в густом лесу, таком, что и дичь не осмелилась бы показаться. Тут, глянь, одна из лучших его собак устремилась в чащу, Зигфрид, снедаемый любопытством, — за ней, и неожиданно напал на след дракона, унёсшего красавицу. Три дня, не пивши и не евши, скакал Зигфрид за гончей по следу змия, пока на четвёртое утро не добрался до вершины горы. (Здесь Зигфриду пришлось голодать поболее, чем раньше, когда он впервые пришёл к кузнецу, о чём уже рассказывалось выше.) Однако Зигфрид не думал о себе, а всё о прекрасной Флоригунде. Меж тем, заметив, что конь его начал слабеть, он спешился, расседлал его и дал ему попастись немного, потому что овса у него с собой не было. А так как он и сам ослабел, то захотелось ему прилечь на траву. Вдруг, откуда ни возьмись, из леса выбегает огромный лев — и прямо на Зигфрида. Завидев это, он смекнул, что тут не до отдыха, смело ухватил его за пасть и, подобно Самсону, разодрал на части, так что лев пал мёртвым к его ногам. Тогда он поднял зверя и повесил его на дерево, оседлал коня, сел на него и поспешил за своей гончей, ибо она продолжала вести его по следу.