Джо показал Бэнни на шкалу, где было +200, хотел было показать Норри, но она засмотрелась на холм, где на верхушке Чёрной Гряды стоял сад.

— Что это? — спросила она, показывая пальцем.

Джо сначала ничего не увидел. Потом вспыхнул яркий пурпурный огонёк. Такой яркий, что тяжело было смотреть. Через паузу он вспыхнул вновь. Джо посмотрел на свои часы с намерением высчитать периодичность вспышек, но часы остановились в 16:02.

— Думаю, это то — самое, что мы ищем, — сказал он, вставая в полный рост. Боялся, что ноги будут ватными, но нет. Если не учитывать накалённость организма, чувствовал себя он вполне хорошо. — А теперь давайте убираться отсюда, пока оно нас не стерилизовало или ещё что-нибудь.

— Чувак, — сказал Бэнни. — Кому нужны дети? Они же могут родиться похожими на меня. — Однако он уже оседлал свой велосипед.

Назад они катили тем же путём, не останавливаясь на передышку, не затормозив, чтобы попить, пока не переехали мост и пока не выбрались на шоссе 119.

Женщины-офицеры все ещё стояли, разговаривали возле «Х-3» Большого Джима, Джеки теперь нервно курила сигарету, но, увидев Джулию, которая как раз проходила мимо них, дамы прервали свою беседу.

— Джулия? — обратилась нерешительно Линда. — Можно вас…

Джулия не остановилась. Меньше всего, чего ей хотелось сейчас в её возмущённом состоянии, это беседы с кем-то из представителей тех органов законности и того порядка, какой, похоже, теперь устанавливается в Милле. Пройдя уже полдороги к «Демократу», Джулия осознала, что злость не единственное из чувств, которые она сейчас переживает. И даже не главное из её чувств. Она остановилась под тентом с надписью «Новые & Подержанные книги» («ЗАКРЫТО ДО ОСОБОГО РАСПОРЯЖЕНИЯ» гласило написанное от руки объявление в витрине), чтобы перевести дух, но также и заглянуть вглубь самой себя. Это не заняло много времени.

— В общем-то, я напугана, — произнесла она, слегка вздрогнув от звука собственного голоса. Она не собиралась ничего говорить вслух.

Её догнал Пит Фримэн.

— Как ты, в порядке?

— Нормально, — это было вранье, но ответ прозвучал довольно решительно. Конечно, она не могла знать, что написано у неё на лице.

Потянувшись рукой себе за голову, она пригладила волосы, которые так и торчали на затылке после её дневного сна. Волосы улеглись… и вновь встали торчком. «Ещё и причёска идиотская вдобавок ко всему, — подумала она. — Очень хорошо. Финальный штрих».

— Я думал, Ренни на самом деле заставит нашего нового шефа тебя арестовать, — сказал Пит. Глаза у него были широко раскрыты, и в это мгновение он выглядел намного младше своих тридцати с чем-то лет.

— Я надеялась. — Джулия взмахнула руками, взяв в кавычки невидимый заголовок. — РЕПОРТЁР «ДЕМОКРАТА» ПОЛУЧИЛ ЭКСКЛЮЗИВНОЕ ИНТЕРВЬЮ В ТЮРЬМЕ С ОБВИНЁННЫМ В УБИЙСТВАХ.

— Джулия, что это такое у нас происходит? Не говоря уже о Куполе, что это такое? Ты видела тех ребят, тех, что пишут там заявления? Это уже пугает.

— Видела, — ответила Джулия. — И хочу об этом написать. Я хочу написать обо всём этом. А на городском собрании вечером в четверг, думаю, не только я одна буду иметь серьёзные вопросы к Джеймсу Ренни.

Она положила ладонь на предплечье Пита.

— Мне надо узнать детальнее об этих убийствах, и тогда уже я напишу из того, что буду иметь. Плюс редакторская колонка, по возможности более резкая, насколько у меня это получится без лишней демагогии. — Она невесело хохотнула. — Правда, в области демагогии Джеймс Ренни вне конкуренции.

— Я не понимаю, что ты…

— Все нормально, просто уже начала работать. Ещё пара минут, и я приду в себя. Тогда, вероятно, и решу, с кем надо поболтать в первую очередь. Потому что времени крайне мало, если мы хотим успеть в типографию уже сегодня.

— Ксерокс, — сказал он.

— А?

— К ксероксу успеть сегодня.

Она ответила ему неуверенной улыбкой и махнула, чтобы шёл. Он оглянулся уже от дверей редакции. Жестом она показала, что с ней все нормально, а потом всмотрелась через запылённую витрину книжного магазина. Кинотеатр в центре стоял закрытым уже лет пять, и кинотеатра-паркинга для водителей, который когда-то работал за городом, тоже давно нет (теперь рядом с шоссе 119, где когда-то поднимался большой экран, находилась запасная стоянка бизнеса Ренни), однако Рей Таул как-то умудрялся содержать свою грязную империю печатного слова. Часть выставленного на витрине являла собой пособия типа «помоги себе сам». Остальное — это кучи книжек, бумажные обложки которых украшали обвитые туманом замки, страждущие леди и гологрудые качки — безлошадные и всадники. Кое-кто из вышеупомянутых качков размахивали мечами и были наряжены во что-то наподобие кальсон. «НЕ ЩАДИ МОНЕТЫ НА КРУТЫЕ СЮЖЕТЫ» — гласил рекламный лозунг в этом уголке витрины.

Точно, лихие сюжеты.

«Словно одного Купола нам недостаточно, хватило бы и этого зла, так на тебе — ещё и выборный родом из ада».

Что её больше всего беспокоит, поняла она, что больше всего её пугает — это скорость, с которой все происходит. Ренни привык быть самым большим, самым нахальным петухом в этом курятнике, и она ожидала, что он будет стараться усилить собственный контроль над городом вскоре — скажем, через неделю или месяц после того дня, как их отрезало от мира. А тут прошло каких-то три дня, и уже таких перемены. А если бы Кокс с его научными работниками пробились к нам уже сегодня вечером? Или Купол сам по себе вдруг исчез? Большой Джим моментально уменьшился бы до своего бывшего размера, и оскандалился бы серьёзно.

«А почему бы он оскандалился? — спросила она сама себя, так и тупясь глазами в КРУТЫЕ СЮЖЕТЫ. — Объяснил бы, что старался сделать только лучше, исходя из обстоятельств, которые сложились. И они бы ему поверили».

Вероятно, что так. Но всё равно неясно, почему этот парниша не потерпел, не выждал ещё какое-то время? «Потому что что-то пошло не так, и он был вынужден прибегнуть к этим шагам. А также…»

— Также, я думаю, он не совсем в здравом уме, — доложила она куче книжек в бумажных обложках. — И не был никогда в здравом уме.

Ну, пусть так, но как объяснить ту передрягу в местном супермаркете, в которую втянулись люди, которые пока что дома имеют полные кладовки еды? Тут не прослеживается никакого смысла, кроме…

— Кроме того смысла, что это было спровоцировано именно им.

Но это же смешно, словно какой-то дешёвый путч в кафе «Паранойя». Разве нет? Она подумала, что следует расспросить людей, которые были рядом с «Фуд-Сити» с самого начала, что они видели, однако не самое ли важное сейчас эти убийства? У неё, к сожалению, есть под рукой только одна настоящая журналистка, и это она сама…

— Джулия? Мисс Шамвей?

Джулия так глубоко погрузилась в собственные мысли, что едва не выскочила из туфель. Резко крутнувшись на месте, она могла бы упасть, если бы её не поддержала Джеки Веттингтон. Рядом с Джеки стояла Линда Эверетт, это она её позвала. Обе имели испуганный вид.

— Мы можем с вами поговорить? — спросила Джеки.

— Конечно. Слушать, что люди говорят, это моя специальность. Обратная сторона этой профессии состоит в том, что я пишу о том, что они мне рассказывают. Вам же об этом известно, леди, не так ли?

— Но вы не должны называть наши имена, — предупредила Линда. — Если вы не согласитесь на это, забудем и разойдёмся.

— Насколько я понимаю, — произнесла Джулия с улыбкой, — вы обе можете быть просто источником, близким к следствию. Годится?

— Если вы пообещаете также ответить нам на наши вопросы, — сказала Джеки. — Соглашаетесь?

— Хорошо.

— Вы же были в супермаркете, не так ли? — спросила Линда.

Всё более и более странно.

— Да. И вы обе тоже. Итак, давайте поговорим. Сравним впечатления.

— Не здесь, — сказала Линда. — Не посреди улицы. Здесь люди. И не в редакции газеты.