— Нет, мистер Ренни, это полковник Кокс.

— Что вы наделали? — завопил Ренни. — Что это вы, люди, ради Бога, теперь наделали?

— Ничего, — в голосе Кокса не было и следа бывшего холодного превосходства, он звучал смущённо. — Мы не имеем к этому никакого отношения. Это было… подождите минутку.

Ренни ждал. На Мэйн-стрит было полно людей, разинув рты, они смотрели в небо. Ренни они показались наряженными в человеческую одежду овцами. Завтра вечером они столпятся в зале горсовета, и начнётся их бе-е-е, бе-е-е, бе-е-е когда же нам станет лучше? И бе-е-е, бе-е-е, бе-е-е — позаботьтесь о нас, пока не станет лучше. И он будет заботиться. Не потому, что ему так хочется, а потому, что на то воля Божья.

Снова отозвался Кокс. Теперь вдобавок к волнению, в его голосе звучала паника. Это уже был не тот человек, который брал на испуг Большого Джима, требуя подать в отставку. «Именно таким тоном и говори в дальнейшем, дружок, — подумал Ренни, — и только так».

— По имеющейся информации, рейс № 179 авиакомпании «Эйр Айрленд» наткнулся на Купол и взорвался. Самолёт направлялся из Шеннона в Бостон. У нас уже есть два независимых свидетеля, которые сообщили, что видели трехлистник на хвосте, какой-то материал также может иметь съёмочная группа Эй-Би-Си, которая работала сразу за границей карантинной зоны возле Харлоу… одну секундочку.

Минула не секунда, и не минута, а намного больше времени. Сердце Большого Джима уже замедлилось до его нормального темпа (если таким можно назвать сто двадцать ударов за минуту), но теперь оно вновь ускорилось, и вновь с теми же одиночными циклическими толчками. Он закашлялся и ударил себя кулаком в грудь. Сердце почти успокоилось, и тогда перешло в режим тотальной аритмии. Пот выступил у него на лбу. День, который сначала был серым, моментально показался ему слишком ярким.

— Джим? — это был Эл Тиммонс, и хотя он стоял рядом с Большим Джимом, голос его слышался словно из какой-то далёкой-далёкой галактики. — С вами все в порядке?

— Все хорошо, — произнёс Большой Джим. — Оставайся здесь. Ты мне можешь понадобиться.

Вернулся Кокс.

— Да, действительно это был самолёт ирландской авиакомпании. Я только что посмотрел свежий материал, снятый командой Эй-Би-Си. Там как раз одна из телевизионщиц вела репортаж, и это случилось прямо за её спиной. Они отсняли всю катастрофу.

— Я уверен, их рейтинги взлетят вверх.

— Мистер Ренни, между нами могут быть некоторые разногласия, но я надеюсь, вы донесёте до ваших избирателей, что по этому поводу у них нет никаких причин волноваться.

— Вы мне лучше скажите, каким образом это…

Сердце вновь стукнуло. Дыхания оборвалось, потом восстановилось. Он во второй раз ударил себя кулаком в грудь, теперь ещё сильнее, и сел на скамейку возле вымощенной кирпичом дорожки, которая вела от горсовета до тротуара. Вместо свежего шрама на Куполе, Эл теперь смотрел на него, обеспокоенно хмуря брови и, как думал Большой Джим, со страхом. Даже сейчас, в таком состоянии, ему радостно было это видеть, радостно знать, что его считают незаменимым. Овцы нуждаются в чабане.

— Ренни? Вы слушаете? Вы в порядке?

— Слушаю. — Вместе с тем он прислушивался к своему сердцу, которое оставалось далеко не в порядке. — Каким образом это случилось? Как такое вообще могло случиться? Я-то думал, ваши люди предупредили всех.

— Я ещё не уверен и не буду знать точно, пока мы не откроем чёрный ящик, но мысли на этот счёт у нас есть. Мы разослали директиву во все коммерческие авиакомпании, чтобы держались подальше от Купола, но для рейса № 179 это обычный полётный курс. Мы думаем, кто-то забыл перепрограммировать автопилот. Так просто. Я сообщу вам детали, как только мы их получим, однако сейчас самое важно предотвратить начало паники в городе.

Однако при некоторых обстоятельствах паника хорошая вещь. При некоторых обстоятельствах, а именно пищевой бунт или поджог, это весьма полезная вещь.

— По большому счету это результат глупости, но также и досадная случайность, — продолжал гнуть своё Кокс. — Донесите эту информацию до ваших людей.

«Они будут знать то, что я им скажу, и будут верить в то, что мне нужно», — подумал Ренни.

Сердце у него затанцевало, как кусок жира на горячей сковородке, потом взяло ненадолго более нормальный ритм и вновь задёргалось. Не прощаясь с Коксом, он нажал красную кнопку КОНЕЦ ЗВ. и опустил телефон назад в карман. Потом посмотрел на Эла.

— Я хочу, чтобы ты отвёз меня в госпиталь, — произнёс он по возможности спокойнее. — Что-то мне немного плохо стало.

Эл, с «солидарной» повязкой на руке, встревожился ещё сильнее.

— Ой, конечно же, Джим. Сидите здесь, пока я сбегаю за моей машиной. Мы не можем позволить, чтобы с вами что-то случилось. Вы нужны городу.

«А то я этого не знаю», — подумал Большой Джим, сидя на скамейке, смотря на большое чёрное пятно в небе.

— Найди Картера Тибодо, скажи ему, чтобы встречал меня там. Он мне нужен под рукой.

Были и другие инструкции, которые он хотел дать, но тут уже его сердце остановилось полностью. На мгновение вечность разверзлась у него под ногами, открытая тёмная бездна. Ренни вздохнул и ударил себя в грудь. Сердце сорвалось на бешеный галоп. Он на это подумал: «Не предавай меня сейчас, мне так много надо сделать; не смей, ты, никчема, не смей».

— Что это было? — спросила Норри тонким, детским голоском, а потом сама же на это и ответила. — Это был самолёт, правда? Самолёт, полный людей.

Она ударилась в слезы. Ребята старались удержаться от плача, но не смогли. Ромми почувствовал, что и сам плачет.

— Эй, — сказал он. — Думаю, да, самолёт.

Джо обернулся и посмотрел на фургон, который уже ехал в их сторону. Добравшись до подножия холма, он увеличил скорость, словно Расти ужас как не терпелось вернуться. Когда он подъехал и выскочил из кабины, Джо увидел также другую причину его поспешности — свинцовый фартук пропал.

Не успел Расти произнести и слова, как зазвонил его телефон. Он резко открыл его, глянул на номер и принял звонок. Ожидал услышать Джинни, но заговорил тот новый парень, Терстон Маршалл.

— Да, что? Если это касается самолёта, то я видел… — он послушал, нахмурился, потом кивнул. — Хорошо, так. Правильно. Я еду. Передайте Джинни и Твичу, чтобы вкололи ему два миллиграмма валиума, внутривенно. Нет, лучше пусть будет три. И скажите ему, чтобы вёл себя спокойно. Это чуждо его натуре, но пусть приложит силы. Его сыну дайте пять миллиграммов.

Закрыв телефон, он посмотрел на них.

— Оба Ренни попали в больницу, старший с сердечной аритмией, у него она проявлялась и раньше. Чертовому дураку надо было ещё два года назад поставить кардиостимулятор. Терстон сказал, что у молодого симптомы, которые показались ему похожими на глиому. Надеюсь, он ошибся.

Норри подняла покрытое слезами лицо к Расти. Одной рукой она обнимала Бэнни Дрэйка, который бешено тёр себе глаза. Когда подошёл и стал возле неё Джо, свободной рукой она обняла и его.

— Это же опухоль мозга, да? — спросила она. — Очень опасная.

— Когда это случается у юношей возраста Джуниора Ренни, это почти всегда крайне опасно.

— Что вы нашли там? — спросил Ромми.

— И что случилось с вашим фартуком? — добавил Бэнни.

— Я нашёл то, что Джо и думал.

— Генератор, — произнёс Ромми. — Док, а вы уверены в этом?

— Конечно. Он не похож ни на что из того, что мне приходилось видеть до сих пор. Я вполне уверен, что никто на Земле не видел прежде ничего подобного.

— Что-то с другой планеты, — произнёс Джо голосом таким низким, что прозвучал он у него, как шёпот. — Я так и знал.

Расти сурово посмотрел на него.

— Не тебе нужно об этом говорить. Никто из нас не должен. Если нас будут спрашивать, отвечаем, что искали, но ничего не нашли.

— Даже моей маме? — спросил Джо печально.

Расти едва не расслабился в эту сторону, но взял себя в руки. Сейчас эта тайна принадлежала пятерым людям, это и так уже было многовато. Но дети заслужили того, чтобы знать, а Джо Макклечи и сам догадался.