Они спустились в город где-то час, может полтора назад. Привыкнув к Ординатору, космопроходцы разучились ориентироваться самостоятельно. Да и сложно ориентироваться в полумрачном подземелье, где вместо светила поверху гигантские жилы чего-то голубого, льющего вниз парообразный и, кажется, осязаемый свет.

Свист они больше не слышали. Вика сделалась тогда сама не своя: побелела и долго не могла ничего вымолвить. Но позже объяснила, что уже слышала его – так свистел абориген. Самой здравой идеей Роберт счёл взять её за руку и немедленно направиться вниз, к каменному городу. Что-что, а чертовщина для него имела вполне конкретные, физические величины.

Но путь вниз им преградил крутой обрыв. Обыскав близлежащие камни, они обнаружили верёвочную лестницу. Было уже ясно, что абориген тут ходил не раз. И только скинув лестницу вниз, Роберт обратил внимания из чего она сделана.

Он спускался чуть ниже Вики. Держался максимально близко, чтобы если что успеть её ухватить. Но девушка так и не заметила, что лестница целиком состояла из белых толстых волос.

Дороги оказались вымощенными. Плоские, слегка выгнутые камни – точь в точь чешуйки – находили друг на друга, образуя рисунок «змеиной кожи». По обеим сторонам высились строения. Разные, непохожие друг на друга настолько, что едва ли оставались сомнения – они с разных планет.

Это были слепки. Искусно сотворённые заготовки всё из того же камня. И Роберт не мог не подойти к первому же «дому».

– Нет швов! – восторг якута разделило лишь эхо, спугнутым воришкой умчавшееся вниз по узенькой улочке.

Объект был монолитным. Не находись рядом других строений, Роберт счёл бы его диковинным, но всё же сталагмитом: ни окон, ни дверей на привычном людям уровне, зато имелось несколько отверстий на высоте, точно это жилище гигантских стрижей. Как и всё вокруг, он был словно вытянут из камня по чьей-то воле. Павлов содрогнулся, представив хтонического стеклодува, способного дыханием создавать громады всевозможных зданий…

Роберт присел на корточки и осторожно дотронулся до светящийся прожилки – тепло. Она не имела чётких границ, свечение её просто плавно угасало по мере отдаления от центра, она мутнела и в итоге сливалась с серым камнем. Роберт был уверен: это одна и та же порода, но в разном состоянии. Ох, сколько бы можно на этом построить гипотез!

Вика зябко держалась за плечи, хоть и было откровенно жарко. Постоянно озиралась, молчала. Пусть они и не знали куда идут, но задерживаться всё же не стоило. О чём она и напомнила Роберту.

Шли медленно, то и дело сначала выглядывая по сторонам на узких перекрёстках. Причудливый город словно сошёл с никогда не существовавшей картины Дали – наверное так увидел бы легендарный художник например дремотный Таллин или прожаренный солнцем Херес с их узенькими пешеходными улочками. Каждое строение по отдельности не производило такого впечатления, но картина в целом была более чем сюрреалистична.

Вдруг Вика взвизгнула. Роберт присел от неожиданности.

На перекрёстке высилось нечто. Изваяние, как и всё вокруг – монолитно «вытянутое» из камня. Существо напоминало не то исхудавшего коня, не то газель с отростками под широко распахнутыми глазами, из огромной беззубой пасти которой торчало несколько спиралей, очень похожих на условное изображение ДНК.

Дальше их уже не пугали немые и неподвижные обитатели улиц. Но удивлять не переставали. То это был одноногий жук, нелепо лежащий на боку, точно после «игр» со злобным мальчуганом. То безрукое бесполое человекоподобное существо с пустым квадратом вместо головы, внутрь которого вела уменьшающаяся лестница, в конце которой виднелась приоткрытая дверь.

– Это же… Роберт, посмотри! Это же человек! – Вика указала влево.

Изваяние стояло поодаль, немного вглубь пересекающей перекрёсток улицы, и действительно выглядело как смотрящий вверх человек. Достаточно худой, с чуть оттопыренными ушами и светящимися пятнами по лысой голове. Они приблизились.

– Похож на доктора Сторци… Я видела его на записях, рядом с доктором Кислых. Очень. Очень похож, Роберт…

– Смотри. Ещё, – указал Павлов дальше и осторожно выглянул на параллельную улицу. Пусто. Если не считать изваяний.

Это были женщины. Одетые будто бы в разные временные эпохи, они выглядели так, словно их застали в один и тот же момент. В миг сакральной нежности к пока ещё не рождённому дитя…

– Кто создал эту… галерею? Как, Роберт?..

Едва ли он знал ответ. Они уже двинулись дальше, почти миновав череду беременных женщин, как вдруг Виктория сильно дёрнула Павлова за рукав. Раскрыв рот, она указывала пальцем в последнюю статую, глаза её округлились от удивления.

– Ольга…

– Кто?.. – протянул, недоумевая, Роберт.

– Это Пожидаева Ольга! – почти выкрикнула Грау и зажала себе рот. – Жена командира, я знаю её! Мы… мы несколько раз виделись в НИМИ, на курсах… Нас в один день проверяли на психоактивность. Мне досталась стандартная, вторая категория. А Олю… Олю увели прямо из коридора после первого же теста. Уникум.

– Это её перечислил Ординатор.

– Её, – кивнула растерянно Вика.

Оля имела длинные, чуть вьющиеся волосы, слегка скрывающие лицо. Руки, как и у большинства, покоились на животе. Но всё же разница с остальными была немалая. И дело тут не в униформе с символикой Союза. Ольга стаяла последней в длинной колонне, и была… ещё тёплой что ли… Словно не так давно на её месте был просто ровный камень. К тому же остальные изваяния женщин имели очевидные животы, в отличие от неё.

– Она что, была беременна?

– Откуда ж я знаю… – ответила Вика и тут же добавила: – Нет, вряд ли. Её б не допустили к «прыжку», это ж понятно.

Здания, возле которых теперь стояли космопроходцы, уже не удивляли причудливой формой. Пусть и не совсем привычная, но угадывалась уже геометрическая закономерность, понятная логика в устройстве этажей, проёмов и входов. Кое-где это были крохотные, словно под лилипутов, дверцы, а где-то наоборот – узкие и высоченные проёмы, словно в них входили разумные фонарные столбы.

– Построившие всё это, видимо, посетили не одну планету…

Роберт промолчал. Понятие «построено» вряд ли было применимо тут. Во всяком случае, он не мог представить себе технологию, с помощью которой так возводились бы здания…

К тому, что они увидели спустя несколько минут, Павлов внутренне подготовился. Но всё же не до конца.

– Общий Дом!!

Они воскликнули почти одновременно. Неудивительно – встретить здание, на которое смотрел не один год из окон аудиторий НИМИ! За сотню-то с малым световых лет от старушки-Земли!

Узнаваемые черты и прямые углы... Лишь этажность меньше, точно мистический зодчий экономил на высоте. И над рядом будто бы хмурых окон громоздились знакомые каждому космопроходцу буквы.

– Кондоминиумы!.. – истерично хихикнула Вика, всплеснула руками и заходила взад-вперёд. – Кондоминиумы!..

– Я умею читать! – нервно отмахнулся Роберт.

Дверей не было, как и окон – лишь проёмы. Роберт вошёл, остановившись в полушаге от порога. Огляделся. Внутри не было ничего, кроме стен, пола и потолка. И лестницы, что вела выше. Пусто и тихо.

– Можно подняться наверх. Оттуда будет видно куда идти.

Вика уже не смеялась, сидела на камне, подобрав ноги. Услышав Роберта, она кивнула безучастно и медленно поднялась.

– Надеюсь, коменданта мы не встретим…

Общим Домом называлось старое здание общежития при НИМИ, построенное – страшно подумать – ещё в конце двадцатого века. Надпись на крыше сохранилась с тех времён. Во время войны в нём квартировали семьи прикомандированных к институту офицеров. Когда господины январским утром две тысячи сорок первого года заполонили небо над Новосибирском, в этих комнатах мирно спали семьи. Общий Дом – единственное уцелевшее здание в радиусе пяти километров от главных целей бомбардировки: архива и лабораторных комплексов НИМИ.

Всё здание целиком состояло из одного и того же камня – серого, с голубоватыми прожилками, источающего явное тепло. Они поднимались по ступеням из этого камня, держались за стены и поручни из него, смотрели на такой же рисунок пола. Кругом был сего-голубой, тёплый, и оттого будто бы живой, монолит.