– Я не знаю. Видимо, он хочет нам показать что-то. Привести нас куда-то.

– Хорошо показал: ключица, сотрясение, пару гематом с мяч размером! Видать, Буров понимать не хотел. И выдранный блок коммуникации. Нежный малый. Вы его с интеллектом ребёнка сварганили?

До опушки оставалось не более полукилометра. Датчики молчали.

– Слушай, Роман Викторович, я, как и ты, не видел его ни разу. Моя задача выйти с ним на контакт и вернуть на Землю. Не вникать в его мотивы, не пытаться понять его.

Нечаев остро ощутил вдруг, как укол иголкой в спину – врёт. Последняя фраза с головой выдала Бёрда, голос американца чуть дрогнул, как если бы он отрекался от самого себя, от сути своей, не очень умело маскируя чувства. Возможно, это была просто напускная бравада, пыль в глаза.

Опушка встретила их облегченьем – лес позади! Иван дрожал и кутался в китель. Панель экзотела утверждала, что он молодец. Минус двенадцать при относительной влажности в семьдесят пять процентов то же самое, что конец октября на берегу Оби: мороз не щиплет задорно нос и щёки, а подло пробирается сначала под отсыревающую одежду, а потом и вовсе селится под кожей, разбивая тело непрекращающейся дрожью. Но ничего, Рената быстро восстановит его нужными препаратами.

Они успели расслышать лишь шелест и один короткий «смешок»; писк датчиков уже ничего не дал – чудовищно огромная сколопендра чёрным росчерком неслась на них из леса!

Винтовка глухо изрыгнула пламя; Нечаев видел, как пуля входит в тело твари, кроша антрацитовый хитин. Визжа, вздымая сотнями лап песок, она стремительно неслась прямиком на незащищённого Ивана…

Роман не думал. Бросился наперерез и голыми руками схватил Карину за отвратительные мандибулы, едва опередив её, не позволив сцапать парня. Тварь чудовищной силой рванула командира в сторону, перед глазами мелькнуло ночное небо с проступившими звёздами, затем песок и снова звёзды. Всё случилось стремительно, Роман не сразу понял, что его волокут в лес. А когда осознал – отдал команду на сброс лебёдочного троса.

Он не мог даже приподняться, то и дело налетая на стволы. Боли не чувствовалось, что вселяло хлипкую надежду. Ночной режим визора смазывал контуры: будто нарисованная углём, в серую мглу его тащила сотненогая хищная мерзость, посмеиваясь на ходу. Жвала её вцепились сразу в обе ноги, и Роман ничего не мог поделать. Сила сжатия была такой, что не хватало даже мощи экзотела.

«Тысяча двести», – светилось на панели расстояние от края леса.

Карина вдруг резко остановилась. Противоположный конец её поднялся и медленно повернулся.

Над Нечаевым нависла смерть: синхронные волны множества острых лап, голодный оскал безглазой продолговатой морды, шелест и скрежет подвижных членистых усов по броне «Осы» в поисках уязвимых мест. Майор приготовился – если не оторвать, то покалечить мандибулы сил у экзотела хватит!

Всё. Финал без фанфар. Тьма инопланетного леса и голодная тварь из головы друга. И нежелание драться за жизнь. Даже петь, помирая, не хочется… Вытерпеть боль, и… к ней…

Время будто остановилось. Внезапно он ощутил тепло. Словно кто-то был с ним рядом, в одном экзотеле. В одной голове. Был всегда, с самого начала, но лишь сейчас, на краю гибели, удалось почувствовать его тепло…

А там, за гранью, где грела безмятежностью тьма, куда он чуть не ступил, ощущалась пустота. Подобно разряду молнии, Романа пронзила мысль – жить!

Она!.. Не!.. Мертва!..

Тварь бросилась вперёд одновременно с ним. Но теперь он был готов рвать её голыми руками! Хоть зубами грызть чернеющий хитин, но – жить!..

Стон спинных сервоприводов оглушил. Мощь Карины не шла ни в какое сравнение с силой «Осы» – экзотело вытянуло и распластало.

Жить!

Зацикленный визг вонзился в уши, пресс и спину обдало жаром рвущихся мышц. Нечаев орал во весь голос, и, казалось, ему вторил кто-то ещё. Крик его усиливался, обрастал многогранным эхом; чудилось, что воздух в лёгких не иссякал – он кричал не переставая и уже не узнавал собственного голоса. Да это и не был его голос! Это был уже белый шум!

Жить!

Внешние динамики исторгли волну искорёженного звука. Карину приподняло, мандибулы клацнули в воздухе, лапы заколотили по податливому песку – тварь визжала, извивалась от боли!

Где-то рядом гавкнул калибр четырнадцать с половиной. Вериго вздрогнула, куски хитина попали Нечаеву в триплекс. Гигантское тело пошло волнами, точные попадания отбрасывали его. Но вдруг, истошно вопя, Карина ринулась куда-то в серость ночного леса.

– А-а-а-а!!!

Эфир порвал отчаянный вопль Бёрда. Нечаев вскочил, не помня себя. В нескольких метрах от него чернел и шевелился огромный глубок с десятками торчащих во все стороны лап. А так же рук и ног из чёрно-жёлтого углепластика. Винтовка ещё единожды выстрелила и упала рядом на белый песок.

Роман в два прыжка оказался рядом, поднял оружие и выстрелил наугад. Вериго взвизгнула и подняла голову, раздвинув мандибулы.

Пуля одна за одной крошили антрацитовый панцирь; клокочущий, хрипящий визг сопровождал ускользающую во мглу гадину. Нечаев ни разу не промазал, беззвучно, одними губами нашёптывая про челны и волны. Куда бы ни ринулась тварь в надежде увернуться, избежать очередной пули, Роман безошибочно угадывал направление и за долю секунды до этого жал на спусковой крючок.

Но Карина ушла. Как и оригинал – оставив после себя крошево кровавой схватки, в которой еле как удалось выжить.

Бёрд барахтался на песке, пытаясь подняться. У него не получалось. И Роман увидел почему.

– Не шевелись! Ляг, чёрт бы тебя побрал! Лежи, говорю!!

Роман придавил американца коленом. В боку его экзотела зияла глубокая рытвина от мандибул вериго. Настолько, что не оставалось вообще никаких сомнений – до плоти она достала.

– Слышь, янки! – Нечаев стукнул лбом в лоб бёрдовой маски. – Я тебя дотащу, понял? Не вздумай подыхать!

Эфир в ответ наполнился каким-то странным звуком, похожим на ускоренный смех главного злодея из электронных комиксов про Фарадея – коварного Кибер-Кощея.

Он нащупал карабин на лебёдке Бёрда и подцепил к своей «Осе». Проверил, что катушка с тросом не вращается, и попробовал проволочь Майкла. Без толку. И двадцати метров не удалось преодолеть – волна тяжёлого песка, надвигаемая неподвижным экзотелом сводила всякое его усилие на нет.

Времени у Романа не было. Ни на новые попытки утащить, ни даже на раздумья. Он навис над Бёрдом точно зная что нужно сделать, но не имея и малейшего представления как это сделать. Следовало вынуть раненого, но едва ли экзотело так вот запросто раскроется от воздействия со стороны. Не шкатулка же с кнопочкой. Но вот если подключиться…

Роман выдохнул, стараясь успокоиться. Он не ожидал, но в голове привычно кольнуло и наступила ясность. Следом же вдруг проявивший себя Ординатор выдал справку что и как нужно сделать, чтобы подключить одну «Осу» к другой. Никогда Роман ещё не был так благодарен всезнающему.

ИИ экзотела Бёрда не распознал в подключившемся угрозы, но на это ушло минимум пару минут, учитывая, что Роман делал это впервые. Получив подтверждающий запрос, Нечаев отдал команду на раскрытие.

Ничего, пусть подышит воздухом Ясной. Нестрашно. Точно лучше, чем навечно остаться тут неразлагающееся мумией в углепластиковом саркофаге!

Бёрд был без сознания. Китель на правом боку разодран, ткань вокруг раны темнела от влаги. Не от крови…

Нечаев заморгал – кажется? Пригляделся и тут же отпрянул от неподвижного американца.

Рваные края кожи медленно притягивались друг к другу. Рана заживала на глазах, светясь слегка голубоватым…

Камень под ногами источал тепло, как песок на пляже в погожий вечер. А ещё, он гудел. Вибрировал, точно где-то в недрах горы, глубже даже, чем забрались они, рождал немыслимое количество энергии исполинских размеров протонный генератор. На миг Павлов представил его.