И отвечал Иов, и сказал:

«И ныне прекословит моя речь;

тяжела Его рука над стоном моим!

О, если бы мог я найти Его,

мог перед престолом Его стать!

Я изложил бы перед Ним дело мое

и доводами наполнил мои уста;

хотел бы я знать, что Он скажет мне,

изведать, что Он ответит мне!

В полноте ли мощи Он вел бы спор?

О нет! Только б Он призрел на меня!

Тогда правый возмог бы судиться с Ним;

получил бы я свободу навек.

Вот, к востоку иду, и нет Его;

к западу – не примечаю Его;

на севере ль Он действует – не вижу Его;

таится ли на юге – не могу усмотреть!

Он же ведает мой путь;

пусть, как злато, плавит меня – я чист!

Стопа моя держалась его стези,

путь Его соблюл я, не отклонясь,

от заповеди уст Его не отступил,

в груди моей сокрыл Его слова.

Но Он решил – кто Его отклонит?

Он делает, как хочет Его душа.

Так, Он исполнит Свой приговор;

и мало ли что еще у Него на уме!

Поэтому боюсь я лика Его;

как поразмыслю, страшно мне!

Да, расслабил сердце мое Бог,

и Крепкий ужасом поразил меня;

ибо я поглощен этой мглой,

и мрак покрывает мое лицо!

Зачем Крепким не назначены сроки суда

и ведающие Его не видят дней Его?

Злые люди сдвигают межи,

угоняют скот и пасут у себя;

у сирот уводят осла,

у вдовы отнимают вола в залог;

сталкивают с дороги бедняка,

должны скрываться все страдальцы земли!

Вот, как онагры, они в пустошь идут,

в степи ищут себе и детям корм;

не на своем поле жнут они,

собирают у злого виноград.

Нагими, без покрова ночуют они,

и нет им одежды в холода;

под дождями мокнут они в горах,

к скале прижимаются, ища приют.

От сосцов отторгнут сирота,

и с нищего злые берут залог.

Бедные ходят в наготе,

голодая, носят снопы;

выжимают масло в затворе с ген,

жаждут, точа из гроздий сок.

Из города стоны людей слышны,

и души убиваемых на помощь зовут;

и этого не прекратит Бог!

Враги света между ними есть;

путей Его не знают они,

не ходят по стезям Его.

В утренних сумерках убийца встает,

умерщвляет убогого и бедняка;

а в ночи он выходит на воровство.

И око прелюбодея ждет темноты;

он мыслит: «Пусть не видят меня глаза!» -

и завешивает свое лицо.

Во мраке прорывают они подкоп,

а днем запираются у себя,

и вовсе неведом им свет;

ибо утро для них – хуже тьмы,

но милы им ужасы кромешной тьмы!

Легок он на лице вод!

Проклята земля надела их,

и будет невозделан виноградник их.

Как вешние воды сякнут в песках,

грешники преисподней поглощены!

Лоно матери пусть забудет его!

Пусть пожирает его червь!

Пусть исчезнет память о нем!

Пусть, как древо, сломится злодей -

кто неплодную, бесчадную гнетет,

кто не делает добра вдове!

Кто и сильных объемлет мощью Своей,

пред Кем никто не спокоен за свою жизнь,-

хранит их, опору подает им,

и очи Его видят их пути.

Поднялись высоко – и вот их нет!

Никнут и умирают, как и все,

словно колосья, что пожаты серпом.

Не так ли? Кто во лжи меня обличит

и обратит в ничто мою речь?»

И отвечал Билдад из Шуаха, и сказал:

«Держава и страх идут пред Ним,

умиротворяющим Высоты Свои!

Есть ли счет ратям Его,

и кому не светит свет Его?

Как же оправдается пред Богом муж

и как будет чист рожденный женой?

Вот, луна и та несветла,

и звезды нечисты в Его очах;

тем более муж – червь,

и сын человеческий – моль!»

И отвечал Иов, и сказал:

«Как, однако, слабому ты помог,

поддержал руку, что изнемогла!

Как вразумил немудрого ты,

как изобильно явил ум!

С чьею помощью ты вещал,

и чье дыханье веет в тебе?

Рефаимов[879] схватила дрожь,

трепещет пучина и живущие в ней;

перед Ним преисподняя обнажена,

и Аввадону[880] покрова нет!

Простирающий север над пустотой,

подвесивший землю ни на чем,

заключает Он воду в тучи Свои -

и не разрываются облака!

Закрывающий лицо престола Своего,

ставящий пред ним облака Свои,

Он проводит черту поверх пучин

до границы света и тьмы!

Сотрясаются устои небес,

чуют ужас от Его грозы!

Он подвиг пучину мощью Своей,

растерзал Рахав мыслью Своей!

Его дыханье небеса яснит,

и Змия сражает Его рука![881]

Вот, все это – лишь край Его путей;

дошел ли до нас шепот о Нем?

А гром Его мощи для кого постижим?»

И продолжал Иов говорить рассуждение свое и сказал:

«Клянусь Богом, отнявшим право мое,

Крепким, уязвляющим душу мою,-

доколе дыхание мое во мне

и Дух Божий в ноздрях моих,

не изрекут неправды мои уста

и язык мой не скажет лжи!

Вас правыми признать? Да не будет того!

Пока жив, не отступлюсь от простоты моей;

правоту мою держу и не выпущу из рук;

не осудит жизни моей сердце мое!

Да причтется к злодеям мой враг

и к неправедным-восстающий на меня!

Что за надежда отступнику, когда возьмет,

когда исторгнет Бог душу его?

Божья Сила услышит ли вопль его,

когда придет на него беда?

Будет ли утешаться о Крепком он

и Бога призывать на всякий час?

Покажу вам, что в Божьей руке;

как действует Крепкий, не скрою от вас.

Впрочем, вы и сами видели все;

к чему же столько пустых слов?

Вот какой от Бога злому удел,

вот часть, что от Крепкого насильник возьмет:

растут сыновья у него,– так под меч,

и не насытятся хлебом потомки его;

оставшихся по нем похоронит смерть,

и вдовы его не оплачут его;

если наберет он серебра, как песка,

как грязи, наготовит одежд,-

он наготовит, но праведник возьмет,

и серебро получит в удел, кто чист!

Он строит жилище свое, как паук,

как сторож, что ставит себе шалаш;

уснет богачом, но встанет нищ:

откроет глаза – и нет ничего!

Ужасы настигнут его, как вода,

ночью унесет его смерч -

восточный ветер подхватит его

и сдует его с места его,

ринется на него и не пощадит,

как бы ни рвался он спастись!

Только всплеснут руками о нем,

только посвищут ему вслед.